Страница 5 из 10
Эдгем. Вот это намерение! Достойное сознания Цезаря!
Вика. А зачем же я родилась, если не для того, чтобы украсить планету Земля своими талантами и подарить людям оригинальные идеи, достойные их внимания и потенциально полезные?
Эдгем. Заметно, что Вы – писатель: очарование – в каждом Вашем слове.
Михаил. О, девочка… Идеи людей вращаются из века в век вокруг одних и тех же, примитивных, тем: деньги, свадьбы, бытовуха.
Вика. Я отказываюсь верить в то, что людям подобные темы не наскучили.
Михаил. Ты предлагаешь что-то новенькое?
Вика. Предлагаю!
Эдгем. Тогда не мудрено, что Ваши пьесы московские театры не принимают. Может, пойдете на компромисс? Попробуйте приблизиться к стандарту.
Вика. Я осознаю, что не стандарт зачастую воспринимают, как ошибку. Но ничего менять не буду: от своих взглядов и пьес не откажусь ни под каким предлогом.
Эдгем. Мне вспомнилось: «Служить бы рад – прислуживаться тошно».
Вика. Вот именно! Я рада служить людям, человечеству, отдельным личностям прислуживать не намерена. Имею твердую волю. Смеюсь над трусостью.
Михаил. Будешь воевать?
Вика. Нет, не буду! «Только смех и счастье я могу превратить в свой подлинный успех. Я буду СМЕЯТЬСЯ над миром!» А не воевать.
Эдгем. Позиция гармоничной личности?
Михаил. Скорее, позиция наглой личности: я буду смеяться над миром (передразнивает Вику).
Вика. Это не мои слова, но я взяла их на заметку. Лучше мыслить весело, чем стандартно.
Эдгем. Почему?
Вика. Так более продуктивно… А еще, нотки задора создают необходимое для победы настроение.
Эдгем. Правильно. Тенденция жизни такова, что сначала идеи кажутся революционными, потом стандартными, а потом устаревают. Ваши пьесы режиссеры не приняли, так как знают специфику театрального мира: они знают, что люди идут в театр за тем, чтобы увидеть то, что ожидают: привыкли потреблять определенную продукцию. И, если, вдруг, им предлагают что-то новое, вспыхивает волна возмущения в их сознании: они не готовы.
Вика. Всегда не готовы!
Эдгем. Со временем привыкнут, так как уже будут приблизительно знать, что увидят.
Михаил. Так тебе совсем не по душе пришлись московские театры?
Вика. Почему же? Некоторые из них я обожаю!!! Есть театры, в которых царят: утонченность, красота замысла, смелость самовыражения и чувство вкуса! Такие театры я страстно полюбила за честь, благородство и достоинство. Мне довольно часто приходит в голову мысль, когда смотрю какой-то спектакль: «Спасибо, Вселенная, за это роскошное мгновение!» Чрезвычайно вдохновляет игра актеров и работа режиссеров-постановщиков таких театров. Возникает желание творить для них. А вот содержание пьес всегда хочется переделать: хочется написать всё иначе, по-своему.
Эдгем. Нормальная реакция писателя.
Вика. Каждая пьеса – это океан идей для творчески мыслящей личности.
Михаил (с улыбкой на лице). Океан революционных идей?
Вика. Подчас, революционных, – когда вижу, что создатели спектакля погрязли в «болоте» помпезности и дурного тона и стараются зрителя опустить до своего уровня. Лично я не хочу вращаться в подобной среде.
Михаил. Наивный писатель планеты Земля! Да, ты уже в этой среде вращаешься!
Вика. Возражаю!
Принадлежу не к вашему числу:
Ведь мне же честь, достоинство к лицу.
А вы жестоки! мелочны! слабы!
Вам не дано летать, вы все – рабы:
Рабы условностей, корысти и вранья.
Ваш ум – как волк, и сердце – как змея.
В вас человечности не вижу, вы – глупцы.
Какие ж вы ПО СУТИ подлецы!
Вам не понять, как можно быть другой:
Спокойной, одаренной и не злой.
Вам невдомек про искренность и труд.
Но ВАШИ мысли правду не найдут!
Не победить вам чистоту и мир.
Не состоится ваш тщеславный пир!
Вам не дано красиво победить:
Глупцы не могут жизни навредить…
Вас не боюсь, ведь страх у ВАС в крови.
А я свободна! Помню о любви…
Михаил. Как я понял, комедию «Горе – от ума» – ты рассматриваешь, как раритет?
Вика. Так точно!
Михаил. И Чацкого ты, наверняка, венчаешь ореолом почёта?
Вика. Он мне не безразличен. Я уважаю Чацкого за отважный поиск ответов на вечные вопросы жизни… Он мастерски меня волнует, его душа с моей танцует!
Михаил. Так вот, Чацкого, москвичи сочли сумасшедшим! Опасно выбиваться из среды, деточка!
Эдгем (радостно). А Вика презирает опасности!
Вика. Презираю. Откровенную глупость и продажность я презираю тоже. Многие в наши дни поют про Москву, про Русь святую, но не из сердца их песня льется, а холодный расчет ума «бьет ключом» – преподнести публике то, что модно. А модной стала показная искренность, показная любовь к Родине. Подлинное же простодушие подлежит осмеянию. Так странно… Ведь в простодушии – гордость и красота земли русской. Расскажу один пикантный случай. Недавно я посмотрела спектакль, пропитанный пошлостью и показухой.
Эдгем. Бездарный режиссер-постановщик?
Вика. Вот именно! Актеров жаль! Они играли потрясающе! талантливо! Жаль, что они участвовали в такой – абсурдной – постановке. После этого спектакля мне захотелось умыться чистой водой, чтобы смыть впечатление – до того было противно. И еще возникло жгучее желание написать благодарственные стихи в адрес того театра, который вызывает у меня восхищение за то, что четко придерживается своей линии и остается в наши дни бескорыстным и умным. Стихи написала. Приобрела билетик на очередной спектакль любимого театра. В день спектакля решила купить букет цветов, чтобы подарить его актерам театра вместе со стихами. Зашла в коммерческий киоск, в котором продают цветы. Цены «аховые». Уступить в цене мне не согласились. У продавцов хватка железная, своего не упустят. Я ушла ни с чем. Подхожу к метро и вижу: бабушка продает букетики превосходных, ярких, необычных цветов. Она назвала мне смешную стоимость букета. Я с радостью сделала покупку. И, что вы думаете? Видя мой восторг, бабушка спросила: «А четыре букетика возьмете? За ту же цену! Все равно, цветы свои, с дачи.» Моему счастью не было предела, говорю: «Возьму, конечно!» И бабушка отдала мне четыре букета по смешной цене одного. У меня было в тот момент такое ощущение, словно вся Вселенная озарилась изумительной красотой и добром! Я порадовалась тому, что жива щедрость душевная в простых людях; тому, что не умерла еще бесхитростность на нашей земле.
Эдгем. Ну, и как? Вручили Вы свои стихи актерам любимого театра?
Вика. Еще бы! Вместе с букетами садовых цветов, с огромным удовольствием, после спектакля.
Эдгем. А спектакль-то понравился?
Вика. Я нашла его удивительным – так тонко, изысканно он был поставлен. Это было настоящее феерическое шоу со спецэффектами, всевозможными «фишками» и трюками. Я была поражена изобретательностью мыслей режиссера.
Эдгем. А содержание пьесы?
Вика (смеясь). Как обычно: захотелось написать что-то поинтереснее того, что я увидела.
Эдгем. А что же Вы все-таки увидели? Что Вам не понравилось в содержании?
Вика. К примеру, среди всего прочего, показали, как искушенный мужчина совратил юную девушку и затем ее «бросил». Девушка, естественно, не смогла пережить «трагедию». Для меня подобный сюжет представляется банальным. Он меня ничему не учит. В нем герой – не герой и девушка – матрёшка.
Эдгем (смеется). Матрёшка?
Вика. Ага! Девушке следовало бы быть интересной, увлеченной, свободной, целями собственными обладать, чтобы мужчина с ней не заскучал. Надо располагать преимуществом перед другими дамами: это может быть веселый нрав, живой ум.