Страница 5 из 19
Чем Стрижи поделились с Домом Ястребов, а потом и прочими союзниками.
И они стали собирать слухи о внезапно сошедших с ума, о том, что где-то ожили тени и убили едва ли не половину жителей не такого уж маленького городка. Что где-то появились странные то ли животные, то ли не животные. Что старый демон, благодаря которому больше двадцати лет ездила чья-то повозка, неожиданно спятил и полыхнул так, что сгорели все повозки, стоявшие недалеко от него. Что где-то обнаружились излишне умные волки, а в болоте Подкова вообще слышатся жутковатые голоса, даже днем. И еще множество странных и страшных историй. И если даже половину списать на то, что кому-то что-то показалось на нетрезвую голову, кто-то не совсем с головой дружит, а кто-то просто любит сочинять, все равно картина вырисовывалась нерадостная. Слишком много этих слухов было. Особенно о разных сумасшедших.
В общем, консультации, а то и помощь тех, кто разбирается в проблеме лучше, была явно не лишней. Но доказать это большинству Домов, уверенных, что от иномирских дикарей не может быть никакой пользы, было проблематично. А уж заставить их относиться с уважением… впрочем, это уже была проблема самих дикарей, и почему-то Марук не сомневался, что они успешно с ней справятся. Вспомнить хотя бы Шелеста, который был всего лишь старшим учеником.
Впрочем, кое-что он сделать мог. И собирался. Тем более, приобрести такого должника очень даже неплохо.
Именно поэтому глава Дома Стрижей оставил подготовку встречи гостей на жену и ее помощниц. Хоть и подозревал, что они увлекутся и наворотят что-то несусветное. А сам, в сопровождении троих лекарей, старшего учителя Дома и семерки личных телохранителей отправился в гости к человеку, с которым вел переписку последние два с половиной месяца.
С собой они везли бутылку. Судя по ее виду, из-под вина. Горлышко бутылки было залито воском. А в ней загадочно перетекало само в себя нечто зеленое. Марук знал, что это всего лишь туман из того мира, где один вольнонаемный маг обрел вторую ипостась и научился превращаться в большого кота. Но выглядело все равно жутковато.
В гости они отправлялись тайно. Через портальные арки, на маскировку того, что они сработали, потратив довольно много запасенной энергии. И встречала их только старуха, одетая в черное.
Она недовольно посмотрела на прибывших, так, словно подозревала, что они явились сделать что-то плохое, но поздоровалась вполне вежливо и даже изобразила положеный поклон, попутно пожаловавшись на свою древнюю спину. Демонстративно запечатала арку, показав, что им здесь все еще не доверяют и не собираются это делать. А потом повела через парк, явно не центральными аллеями. Причем, парк, несмотря на хорошую погоду и не такое уж ранее утро, был подозрительно безлюден.
Глава Дома Пестрой Перепевки, явно не желал, чтобы кто-то увидел настолько неожиданных гостей, еще и приехавших тайно. Главы Великих Домов в Дома помельче обычно тайно не являются. Даже если этим Домам до Великих не хватает самой малости, а может и вовсе всеобщего признания этого факта. И до обретения этого статуса на самом деле не так и далеко. Настолько недалеко, что только полный идиот станет представителей этого Дома задевать без особой на то причины.
Привела старуха к небольшой дверце. Излишне вычурно украшенной металлическими цветами для того, чтобы быть дверью предназначенной для слуг. Скорее через эту дверцу выходит погулять женская часть благородной части Дома.
Старуха тихо хмыкнула, не заметив ни единой эмоции на лицах гостей, открыла дверь при помощи какого-то амулета и повела по светлому коридору, украшенному цветами и легкими занавесками, ходили по которому точно женщины.
Представители Дома Стрижей хранили молчание.
Старуха тоже молчала и даже не оглядывалась больше. И довела она их в итоге к еще одному коридору, на этот раз темноватому, с коричневыми досками на стенах и почти черных на полу, гулко отзывающихся на каждый шаг. Марук даже оценил, такие доски предупредят о появлении гостей лучше любого глашатая.
По этому коридору гостей повел юнец, не стеснявшийся посматривать на них с подозрением. Но Марук ему только улыбался. Он, если честно, и сам бы отнесся с подозрением к подобному предложению. Но выхода у главы Дома Пестрой Перепевки особого не было. Сын у него только один. Дом сейчас в таком положении, когда непрямое наследование точно навредит репутации. А помочь ему никто не смог. И даже слухи уже начали распространяться, несмотря на все принятые меры.
Впрочем, если бы не эти слухи, Марук ничего бы не узнал и не преложил бы помощь.
Так что в этом несчастному высокому Билирке скорее повезло, чем нет. И болтливых слуг по итогу он должен будет еще и наградить.
Ну, если получится его сына вылечить.
В чем Марук почти не сомневался. В горы этот молодой балбес ездил и начал терять рассудок вскоре после этой поездки. А в том, что зеленый туман отлично изгоняет из людей поселившуюся в них тьму, Марук уже убедился. На собственных молодых и не шибко умных сыновьях стражников опробовал этот метод. И они, как ни странно, после этого даже поумнели. Что не могло не радовать.
А привели гостей прямо в спальню заболевшего наследника. Видимо глава Дома Пестрой Перепевки решил, что раз гости и так все знают, незачем их подготавливать к дивному зрелищу привязанного к кровати безумца, бормочущего что-то загадочное про розовых бабочек с усиками. Кроме этого несчастного любителя экзотической охоты в комнате было две женщины, одна совсем юная, вторая постарше, обе служанки. А возле окна стоял сам Билирке. Высоченный, светловолосый, с таким лицом, что хоть героев баллад с него ваяй. И смотрел он недоверчиво.
Впрочем, Марук его понимал. Он бы тоже не спешил доверять. Особенно если бы ему предложили настоящее чудо.
Служанка постарше оказалась на самом деле лекаркой, причем, лучшей лекаркой Дома Пестрой Перепевки. На бутылку с подозрительным содержимым она посмотрела издали, потом кивнула младшей женщине, которая оказалась одним из тех уникумов, которые просто видят магию. Могут посмотреть на амулет и сказать, для чего он предназначен, не точно, но остаточно близко к истине. Потому что видят, как должна сработать заключенная в нем магия.
Эта уникальная женщина на бутылку тоже посмотрела, недовольно нахмурилась, а потом решительно взяла ее в руки. Посмотрела через туман на свет. Поболтала, почему-то улыбнувшись, а потом пожала плечами.
– Оно не опасное, – сказала она, наконец. – Это просто чуждая магия, незнакомая мне, вплетенная в воду и воздух. И этой магии совсем немного. Как бы она ни воздействовала, воздействие будет очень слабым и малозаметным. Хотя высокий Марук действительно уверен, что она поможет. Что именно эта малость, поможет. Если он не ошибся в том, что случилось с Луке.
И опять улыбнулась.
Марук вздохнул. У Дома Пестрой Перепевки, похоже, есть очень ценные женщины. И наверняка не одна. Будь она одна, ее бы не показали. Отнесли бы бутылку к ней. Или посадили за ширму с сеткой для того, чтобы она все могла рассмотреть. А так, хитроумный Билирке решил продемонстрировать один из козырей, намекая, что дружить с его Домом может оказаться весьма полезно. Видящие магию – очень уж большая редкость. А раз эту деву показали, то ей наверняка разрешено подрабатывать консультантом, ну, если консультации нужны друзьям и союзникам. Остальные эту честь не заслуживают. И это правильно.
– Так что случилось с моим сыном? – спросил глава Дома Пестрой Перепевки, тоже взяв в руки загадочную бутылку и посмотрев на нечто зеленое, перетекающее в ней само в себя.
Марук мрачно улыбнулся и рассказал историю одной потомственной стражницы. Ну, так рассказал ее, как знал. Из тех самых писем, в которых дружно утверждалось, что под воздействие зеленого тумана эта девушка попала благодаря хулиганистым ученикам школы, решившим вот так занятно пошутить. Но Марук что-то сильно сомневался, что так оно и было на самом деле. Скорее Нэлла нашла этот туман в том загадочном походе в лес, из которого она вернулась спящей, на руках у одного котика. Об этом в своем письме рассказал Дэвино, но Марук решил не ловить стражницу на лжи. Мало ли какие у нее там тайны, может слишком личные, из тех, которые приличные девы не открывают даже отцу, не говоря уже о менее близких родственниках-мужчинах. Ну, или она сделала глупость, оказавшуюся в итоге счастливой. Из-за чего, впрочем, глупость глупостью быть не перестала. И говорить о ней было стыдно.