Страница 44 из 84
Я взяла гладиус и вложила его в ножны. Далее пистолет. Я не чувствовала потребности скрывать его от Муди. Я засунула «Беретту» в кобуру, закрыла машину и пошла к «Ниссану» Руны.
Алессандро протянул руку.
— Ключи.
Я скорчила гримасу, разблокировала брелком машину и положила плащ и меч в ножнах на заднее сиденье.
— Каталина.
Я села на водительское место и захлопнула дверь.
Алессандро постучал в мое окно. Я бы могла молча уехать, но тогда мне бы пришлось идти в офис к Муди в одиночку. Не думаю, что Алессандро поедет за мной на своей машине. О, кстати…
Я опустила окно.
— Я думала, ты поедешь следом на своем «Джипе».
Алессандро положил правую руку на крышу машины и нагнулся вперёд, так что наши лица оказались близко. Меня охватило желание броситься наутёк.
— Я понимаю, — сказал он. — Тебе нужно держать лицо перед своей семьей. Но здесь мы только вдвоем. Я высажу тебя в кофейне по дороге, съезжу к Муди и заберу тебя на обратном пути.
Кем, черт побери, он себя возомнил?
— Восхитительно.
— Дай мне ключи, — сказал он.
— У тебя есть два варианта. Ты можешь сесть на пассажирское сиденье или стоять здесь, как идиот, глядя, как я уезжаю. — Я подняла стекло и завела машину.
Он не двинулся. Я помахала ему «пока-пока», включила задний ход и приотпустила педаль тормоза. «Ниссан» потихоньку покатился. Он отступил, чтобы ему не переехало ноги.
Я проехала ещё метр.
Он выглядел так, словно хотел вырвать дверь «Ниссана» голыми руками и вышвырнуть меня наружу.
Ещё метр. Последний шанс, Алессандро. Я действительно не хотела ехать туда без него. Когда я думала об этом, внутренности сковывало льдом. Но я поеду, если он не оставит мне выбора.
Алессандро обошел машину спереди и направился к пассажирской двери. Я разблокировала замки. Он сел внутрь, и внезапно стало нечем дышать. Он забрал весь кислород, насыщая воздух угрозой. Она волнами исходила от него.
Я вытащила телефон и сделала фотку. Моя.
Он просверлил меня взглядом, в его глазах полыхало оранжевое пламя.
— Для моей частной коллекции, — сказала я ему. — Пристегни ремень, пожалуйста.
Муди вел свой бизнес из офисного здания, расположенного на улице Беринг Драйв, зажатой между многомиллионными особняками района Мемориальных Деревень9 с запада и менее роскошным, но также процветающим соседством с Танглвудом с востока. Дорожная обстановка по меркам Хьюстона была благополучной, и мы одолели 13 километров до Беринг Драйв за каких-нибудь двадцать минут.
Я повернула направо и направилась вниз по дороге. Мы были почти на месте.
С тех пор, как Алессандро пристегнул ремень безопасности, он не проронил ни слова.
В любое другое время перспектива провести двадцать минут в машине с Алессандро привела бы меня в ужас. Он заполнил собой всю машину, его присутствие ощущалось куда большим, чем просто физическое тело, и его магия кипела над его кожей. Я чувствовала ее, взрывоопасную силу, готовую сорваться. Лёгкий аромат его шампуня или мыла, травяной и немного пряный, окутывал меня, соблазнительный и отвлекающий. Были только я и он, и ночь, окутывающая нас, словно дымчатый бархат.
Это было бы весьма интимно, если бы меня не мучили воспоминания о человеческом горле, перерезанном моим мечом. Я снова и снова видела, как я убиваю, чувствовала запах крови, слышала хриплый вздох одного из них под своей рукой, сдавливающей его рот. Мы ехали не на ужин, где Алессандро был бы милым и остроумным, и вызывал бы мой смех, пока я пила вино. Мы ехали, чтобы совершить ужасные вещи.
Алессандро потянулся и коснулся моей правой руки. Я дернулась, и «Ниссан» вильнул вправо, я успела выровнять машину, чудом избежав столкновения с барьером. Я стрельнула в него взглядом. Должно быть, выглядела я немного не в себе, потому что он закатил глаза.
— Предложение насчёт кофейни ещё в силе.
— Какого черта это было?
— Ты так сильно сжимала руль, что я думал, твои пальцы сломаются.
— Неправда. — Правда. У меня руки болели.
— Я профи. Я не дам сделать тебе больно. Мы раздобудем нужную информацию, поедем домой, и я попробую эту мифическую питивию, которую мне обещали. Мы отведаем десерт, выпьем кофе, и все будет хорошо. Ты останешься жива.
— Я не этого боюсь.
— Ты не боишься умереть?
— Боюсь. И боли боюсь. Но больше всего я боюсь того, что мне придется сделать, чтобы выбраться оттуда живой.
Установилось долгое молчание.
— Ты всегда можешь остаться в машине, — предложил он, его голос был искушающим, будто он пытался соблазнить меня дорогим шоколадом. — Или можешь зайти внутрь и посмотреть, как я работаю, и сказать, насколько я хорош. Я крайне восприимчив к лести.
— Не восприимчив, Алессандро. Скорее нуждаешься в ней, зависим от нее, живёшь ради нее.
Я зарулила на ближайшую пустующую парковку, скрытую деревьями. Двенадцатиэтажное офисное здание возвышалось над парковкой, его большие черные окна были темными. Только вестибюль был освещен, пристанище теплого электрического света, пытающегося сдерживать ночь.
— Очень предвзято, — сказал Алессандро. Его тон был лёгким, на губах играла ухмылка, но веселье не достигло глаз. Его взгляд был тяжёлым и резким. — Сначала ты представляешь меня своей семье как плохого человека, теперь обвиняешь меня в самолюбии.
— У меня идея. Почему бы мне не пойти внутрь, а ты будешь сидеть здесь в машине и красиво выглядеть?
Он издал драматический вздох.
— И что же мне делать часами без кого-либо, кто сможет восхищаться мной?
— Делать селфи, убивать случайных прохожих, делать селфи, как ты убиваешь случайных прохожих?
— Поэтому ты думаешь обо мне, как о плохом человеке?
— Нет, множество людей делает селфи. Просто ты их делаешь больше остальных.
Я уставилась на здание, вырисовывающееся перед нами. Нужно выйти из машины.
Алессандро повернулся, наклонился ко мне и заглянул в глаза.
— Каталина.
Я действительно ненавидела то, как он произносил мое имя. Он разрезал им постоянный непрерывный гул моих мыслей, словно ножом. Он никогда не должен об этом узнать, потому что иначе начнет мурчать мое имя посреди любого разговора, просто чтобы позлить меня.
— Ты не обязана туда идти. Как только я выйду из машины, уезжай. Не паркуйся нигде, продолжай движение. Я позвоню тебе, когда все закончится.
Я открыла дверь и вышла из машины. Меня тут же окутал холодный ночной воздух. Я задрожала, достала ножны с мечом, пристегнула к поясу и надела плащ. Вес оружия под ним был хорошо знакомым и успокаивающим, словно объятия старого друга. Я двинулась к зданию.
Он настиг меня.
— Почему ты такая упрямая?
— Я здесь из-за пропавшей девушки. Кто-то чудовищным образом убил ее мать и забрал ее посреди ночи прямо из постели. Это неправильно, и я исправлю это. Настолько, насколько это возможно. Это моя работа, Алессандро.
— Хорошо, — ответил он.
При нашем приближении двери скользнули в стороны. Перед нами лежал просторный пустынный вестибюль, серые и молочные современные стены поднимались на двухэтажную высоту. Пол из полированной плитки подходящего оттенка серого отражал скопление белых овальных светильников, блуждающих, словно стеклянные медузы, подвешенные к потолку тонкими нитями. На противоположной стене группа лифтов предоставляла доступ к верхним этажам.
После мрака парковки войти в ярко освещённое, огромное пространство с полированным полом и сияющими светильниками было, будто шагнуть из темного прохода на пропитанную светом арену. Звук наших шагов порождал эхо, стремительно разносящееся по высоким стенам. В моем воображении они превратились в бой барабанов, отмеряющий биение сердец перед началом битвы. Место между моими плечами зазудело в ожидании пули. Наши противники не показывались, но я знала, что они ждут.
Мы миновали пустую стойку ресепшена и подошли к стене, противоположной входу, где находилась группа лифтов. Справа была небольшая зона отдыха, располагавшая ультрасовременными серыми диванчиками и кофейным столиком с кипой журналов, чьи яркие обложки закрывали собой деревянную поверхность. Слева узкий коридор вел к двум дверям, одна была обозначена как «Запасной выход», а другая вела на лестницу.