Постскриптумы

- Более, чем верно! - сказал человек из Филадельфии, вытирая стекла очков.

- ...и покинул тех, кого любил! - закончил тот. - Привязанности, длившиеся всю жизнь, любовь самых крепких сердец, обрывались во мгновение ока! Объятия, которые удержали бы вас, размыкаются, и вы уходите в печальный, неизвестный, иной мир, оставляя за собой израненные сердца, чтобы неутешно оплакивать вас. Жизнь кажется сплошной трагедией!

- Черт подери, если вы не попали в самую точку! - сказал вояжер из Чикаго. - Наши чувства хуже, чем свиньи на бойне: бац - и нету! Лопнули!

Остальные с неудовольствием покосились на вояжера из Чикаго, потому что человек в золотом пенсне собирался продолжать.

- Мы утверждаем, - заговорил тот снова, - что любовь живет вечно, и однако, когда мы исчезаем, наши места занимают другие, а раны, причиненные нашей смертью, заживают. Тем не менее, у смерти есть еще одно жало, которое наиболее умные из нас могут обезвредить. Есть возможность уменьшить удар, наносимый смертью, умалить победу разверстой могилы. Когда мы узнаем, что наши часы сочтены, и когда дыхание слабеет и делается реже, и когда начинает проникать

В уши тронутые смертью, трепетанье райских крыл,

В очи, тронутые смертью, блеск раскрывшихся светил, - есть сладкое утешение в сознании, что те, кого мы оставляем в этом мире, защищены от нужд. Джентльмены! Мы все - далеко от своих очагов, и вы знаете опасности путешествий. Я представитель лучшей в мире страховой компании от несчастных случаев, и я хочу занести в ее списки каждого из вас. Я предлагаю вам на случай смерти, потери трудоспособности, утраты пальцев на ноге или руке, нервного потрясения, острого заболевания...

Но человек в золотом пенсне обращался к пяти пустым стульям, и луна с саркастической усмешкой скользнула за черный контур здания.

СОМНЕНИЕ

Они жили в чистеньком маленьком домике на Прери-Авеню и были женаты около года. Она была молода и сентиментальна, а он был клерком на жалованьи в пятьдесят долларов в месяц. Она сидела, качая колыбель и не отрывая глаз от чего-то, завернутого в розовое и белое, что крепко спало, а он читал газету.

- Чарли, - вдруг сказала она, - ты должен подумать о необходимости начать экономить и откладывать понемногу каждый месяц на будущее. Ты должен понять, что следует позаботиться о прибавлении к нашему дому, которое принесет с собой радость и удовольствие и зазвенит веселой музыкой у нашего очага. Ты должен приготовиться к обязательствам, которые падут на тебя, и помнить, что не о нас одних придется подумать. И в то время, как наши пальцы будут прикасаться к струнам, из которых по желанию могут быть извлечены чудные мелодии или диссонансы, и в то время, как звуки будут расти выше и громче, мы должны не забывать о долге, нами на себя принятом. Ты представляешь всю ответственность?

Чарли сказал:

- Да.

А потом пошел в сарайчик для дров, бормоча себе под нос:

- Интересно: она болтала о младенце или имеет в виду купить фортепьяно в рассрочку?

УДОСТОВЕРЕНИЕ ЛИЧНОСТИ

Незнакомый человек вошел на днях в хаустонский банк и предъявил кассиру к оплате именной чек.

- Кто-нибудь должен удостоверить, - сказал кассир, - что ваше имя действительно Генри Б.Саундерс.

- Но я никого в Хаустоне не знаю, - сказал незнакомец. - Вот целая пачка писем, ко мне адресованных, и телеграмма от моей фирмы, и мои визитные карточки. Разве они не могут служить достаточным доказательством?

- Сожалею, - сказал кассир, - но хотя я нисколько не сомневаюсь, что вы именно нужное лицо, однако наши правила требуют лучших доказательств.

Человек расстегнул жилет и показал инициалы: "Г.Б.С." на сорочке.

- Это сойдет? - спросил он.

Кассир покачал головой.

- У вас могут быть письма Генри Б.Саундерса, и его бумаги, и даже его сорочка, и все-таки вы можете не быть им. Нам приходится проявлять максимальную осторожность.

Незнакомец распахнул сорочку и показал огромный горчичник, покрывающий почти всю его грудь.

- Вот, - вскричал он, - если бы я не был Генри Б.Саундерсом, я, по-вашему, носил бы по всему телу его горчичники? По-вашему я согласился бы покрывать себя всего волдырями, чтобы изображать какое-либо лицо? Гоните сюда монету, мне некогда валять больше дурака!

Кассир поколебался, но потом выложил деньги. Когда незнакомец ушел, чиновник мягко потер себе подбородок и пробормотал:

- Эти горчичники могли быть в конце концов и чужими, но - без всякого сомнения - все в порядке. Он - он.

ЯБЛОКО

Юноша держал в руке круглое, румяное, до приторности сладкое яблоко.

- Съешь его, - сказал Дух. - Это - яблоко Жизни.

- Я не хочу его, - сказал юноша, и отбросил яблоко далеко от себя. Я хочу успеха. Я хочу славы, богатства, власти и знания.

- Тогда идем, - сказал Дух.

Они пошли рука об руку по крутым каменистым тропинкам. Солнце жгло, мочил дождь, окутывали горные туманы и снег падал, такой прекрасный и предательски мягкий, скрывая тропу, по которой они карабкались вверх. Быстро летело время и золотые кудри юноши приняли белую окраску снега. Его стан согнулся от вечного карабканья вверх, рука его ослабела, и голос стал высоким и дрожащим.

Дух не изменился, и на его лице была непроницаемая улыбка мудрости.

Они достигли наконец высочайшей вершины. Старик, который некогда был юношей, сказал, обращаясь к Духу:

- Дай мне яблоко Успеха. Я взошел на вершины, на которых оно растет, и оно принадлежит мне. Но поторопись, потому что странная мгла заволакивает мои глаза.

Дух протянул ему яблоко - круглое, румяное, прекрасное на вид.

Старик откусил от него и увидел, что оно сгнило внутри и обратилось в пыль.

- Что это? - спросил он.

- Это было когда-то яблоком Жизни, - сказал Дух. - Теперь это яблоко Успеха.

ОТКУДА ЭТО ПОШЛО

- Вы бы лучше подвинули кресло немного назад, - сказал старожил. - Я видел, как один из Джудкинсов только что вошел в редакцию газеты с ружьем в руке, и возможно, что будет маленькая перестрелка.

Репортер, собиравший в это время в городе кое-какие сведения для большого издания, быстро укрылся вместе со своим креслом за колонной и спросил о причинах такого возбуждения страстей.