Страница 16 из 19
По чердаку пробежал сквозняк – неуютный, как внезапно наступившее молчание. Варя села, съежилась и поджала под себя ноги в мягких домашних туфлях.
– Я знаю, что вы… Что ты мне добра хочешь, – Захар не глядел на девушку. – Но я так не могу. У моей мамы, знаешь, никого больше нет, кроме меня…
– Я понимаю. Прости, я сначала говорю, потом думаю. Расстроила тебя… – Голос у Вари будто вылинял.
Ей хотелось пообещать Захару, что все получится, что ему ничто не угрожает. Сказать, что он обязательно должен попытаться, ведь с таким талантом чистить трубы – преступление. Но Варя молчала и даже глаза боялась поднять на мальчишку. Она представила, как полдюжины мужчин с одинаковыми лицами, в одинаковых черных мундирах поднимаются в Захарову каморку и тащат его вниз по скрипучей лесенке.
– Ты хотела помочь, – пожал плечами мальчишка. И, немного повеселев, добавил: – Кажется, ты первая, кто хочет мне помочь. Спасибо.
– Если бы было за что… – начала Варя. И тут ее речь превратилась в короткий звонкий визг. – И-и-и!
– Вы чего, сударыня?! Что стряслось?! – Захар побледнел и принялся испуганно озираться. – Тише, тише только!
Девушка прижала одну ладонь ко рту, а второй показала на стоящую в дальнем углу коробку.
– Там… Там, кажется, что-то шевелится…
– Да ну что вы… – покачал головой Захар. – Должно быть, помере…
В большом деревянном коробе, доверху набитом инструментами и ломом, что-то звякнуло.
– А и правда, – согласился мальчишка после минутной паузы. – Сейчас гляну. Неужели мышь? Если так, с меня три шкуры сдерут – ведь недавно только всех мышей извели, и снова они…
Захар в два шага оказался у ящика и едва ли не с головой нырнул в его недра. Слова потонули в металлическом грохоте и бряцании. На пол полетели два разводных ключа, стальной отвод трубы, ржавый фрагмент жестяного листа, деревянный брусок, пыльная тряпка…
– Ага, вот он, поганец! – объявил Захар, поднимаясь на ноги. – Завод, видать, не кончился, вот и дрыгается. Счастье, что не мышь!
Варя настороженно вытянула шею. На ладони у мальчишки сидел… механический жук! Восемь тоненьких суставчатых лапок, круглая блестящая спинка. А на том месте, где у жука полагалось быть голове, громоздилась небольшая воронка из желтого металла.
– Что это такое?
– Это Ухач, – Захар подошел поближе. – Да не пугайся. Там внутри фонограф и катушка. Чтобы записывать разные звуки. Ну, то есть он должен был записывать, да только…
Варя прищурилась, рассматривая Ухача. Тонкий и необычный механизм ничем не уступал поделкам, которые гимназистки мастерили на уроках, хоть и был, как и все остальные штуковины Захара, собран из разных не совсем подходящих друг другу деталей.
– Записывать звуки?
– Не то чтобы просто звуки…
– И потом их проигрывать? Как громоглас?
– Да, но… – На щеках Захара пятнами проступал румянец.
– А зачем… – Варя нахмурилась. – Зачем ему ножки? И почему он такой маленький?
– Эм… – протянул мальчишка. И тут же умолк.
– Захар… – На Варино лицо легла тень неприятной догадки. – Ты сделал Ухача, чтобы… Подслушивать?
Наступило молчание. Захар шумно вздохнул, отвернулся и, пожевывая нижнюю губу, смотрел в стену. Ухач дернул передними лапками и едва не свалился на пол.
– Да тише ты! – шикнул мальчишка. – Вот же пружина бесконечная!
А потом, повернувшись к Варе, выпалил:
– Не подслушивал я ничего! Что здесь подслушивать? Глупую девчачью болтовню? Больно надо!
– Но зачем же тогда…
– Учиться я хочу, ясно? – огрызнулся Захар. – А кто меня на уроки пустит? Инспектор ваш, что ли? Господин Полозов? Ага, как же! Сначала думал под дверью стоять, но, если он меня заметит, в тот же день вышвырнет. Или городовым сдаст.
– И ты… – Уголки Вариных губ дрогнули и поползли наверх.
– Ну я и сделал Ухача, – мальчишка приосанился. – Решил, что буду запускать его перед уроком в класс – пусть бегает под партами и выслушивает.
– Получилось? – Варя едва сдерживала смех, когда представила, как Ухач перебирает лапками, пробегая мимо ничего не подозревающих Полозова и девочек.
– Да если бы! – покачал головой Захар. – Катушка маленькая – и на пять минут не хватает. Да и страшно, что заметят Ухача. Никто, конечно, на меня и не подумает – решат, что кто-то из барышень шалит. Но жалко будет вот так ни за что с ним распрощаться.
– Ни за что?
– На этих ваших уроках, вот честное слово, одни глупости! – фыркнул мальчишка. – Давным-давно я это все знаю. Если б чему серьезному учили – так нет! Сплошные безделицы. Только время зря тратить!
– Тут не могу не согласиться, – заулыбалась Варя. – Я от этих уроков ждала большего. Но там довольно скучно. Не то что здесь! – Она обвела глазами чердак. – Вот у тебя бы я поучилась!
– У меня?! – Брови Захара взлетели так высоко, что едва не затерялись среди его непослушных соломенных волос. – Шутите?
– Совсем нет, – девушка качнула головой, от чего ее косы, словно две перламутровые змеи, скользнули по плечам. – Думаю, ты мог бы научить меня чему-то действительно полезному.
Мальчишка помолчал, пристально рассматривая Варю.
– Ну уж нет! – Захар сложил руки на груди. В его глазах заплясали озорные искорки. – Не обманешь. В механизмах ты и сама разбираешься. Ага! – добавил мальчишка, заметив Варино удивление. – Тут слухи быстро расходятся. Даже до чердаков добираются и подвалов. Так что не выдумывай – учиться она у меня собралась.
– Да что там… Я совсем не разбираюсь, мне просто повезло, я и сама не знаю толком, как…
– Нет-нет, не надо скромничать! – замахал руками мальчишка. – Еще как разбираешься. Птицу летающую сделала. И темноты не боишься, и страаашных пыыыльных чердаков, и чумааазых трубочистов, и… – Захар понизил голос и растягивал слова.
– Хватит! – Варя вспыхнула и рассмеялась. – Никакой ты не…
– Жалко только, что девчонка, – юноша сунул руки в карманы, бросил на Варю лукавый заговорщический взгляд и улыбнулся наконец во весь рот открытой, теплой улыбкой.
– Уж извините! – Варя картинно вздернула нос, делая вид, что обиделась. – Здесь все-таки женская гимназия, кого ты еще ожидал увидеть?
Захар откинул голову назад и расхохотался – так громко, что девушка даже испугалась, не услышал бы кто. Потом они разговаривали. Они проговорили несколько часов. Сначала о выставке, потом об изобретениях Захара и его планах, а потом и вовсе болтали о всякой чепухе. Даже похихикали немного над учителями, над Златой и ее фрейлинами. О Варе разговора не получилось – она молчала, отшучивалась и уходила от ответов, хотя больше всего на свете ей хотелось бы сейчас рассказать всю правду.
Варя влетела в спальню с улыбкой. Уже начало светать, издалека доносился грохот паромобилей, а в грязно-сером небе тонули редкие цеппелины. Спать оставалось всего пару часов, и девушка, зевая, нырнула под остывшее одеяло.
Утроилась поудобнее, запустила одну руку под тяжелую перьевую подушку, а второй сквозь ткань сорочки нащупала зубцы медальона. «У меня есть друг!» – вздохнула Варя. И почувствовала, как ее укрывает теплая дрема.
Глава 9
Кто есть кто
Неделя пролетела быстро. На уроках математики гимназистки учились строить логарифмические таблицы с помощью огромной, в полкомнаты размером, разностной машины Бэббиджа. В танцевальном классе разучивали мазурку. После обеда, запахнувшись в пелерины, долго гуляли по саду. И наконец, переводили с франкийского главы из учебника этикета.
Была пятница, во время ужина за столом не смолкали сразу несколько разговоров. Злата, Рина и Матильда – Варя поддалась на уговоры и села к ним поближе – обсуждали то зимний бал, то выставку, то загадочного Глеба Владыкина, который, если верить всеобщему мнению, был «невероятным душкой». В дальнем конце стола говорили о механической опере. А напротив Вари Алиса и Фани, раскрыв учебники, готовились к завтрашнему уроку биологии.
– Сердце человека состоит из четырех камер – двух желудочков и двух предсердий. Клапаны сердца – двухстворчатые и трехстворчатые… – Варя уже готова была задремать под это мерное жужжание. – Попытки создать механическое сердце предпринимаются давно. Но пока не увенчались успехом, – Алиса перевернула страницу.