Страница 56 из 69
- Как храбро, - молвит Ангер с уважением в тоне.
Фрес бросил на него резкий взгляд, открыл рот... Но ничего не сказал, лишь ускорил шаг. Рамлох тоже промолчал, и не смотрит на собрата, пряча невольное сочувствие в глазах. Первые собрались использовать один из козырей, как раз из таких, что не обойдутся без жертв среди своих. Но иначе они проиграют, счет идет уже на минуты.
Тройка Первых прорвалась к центру двора, пробились через настоящее месиво из тел одержимых и демонов, и как только они достигли невидимой точки, встали намертво. С другой стороны к магам пробился Малагор, и как эффектно пробился, одним росчерком копья располовинил целый ряд врагов, родив фонтаны холодной крови одержимых.
- Тьфу, - сплюнул Мастер Мощи попавшую на губы кровь. - Готовы?! Ангер?!
- Да! - резко кивнул однорукий.
- Остальные в защиту! - крутанул копье Малагор. - Щиты Амона!
Фрес, Рамлох и Малагор встали спина к спине, скрыв за собой четвертого, воткнули в мерзлую землю оружие, мана вихрится вокруг фигур, опаляя нечисть и взметая розоватый, грязный снег целыми кусками и хлопьями.
Три золотых барьера сомкнулись треугольной пирамидой, тут же сдержав первый натиск ударов и тел. За золотыми стенами исступленно бьются слюнявые пасти демонов, безжизненные глаза одержимых не отрываясь следят за каждым вдохом, а сверху то и дело прилетает стрела другая, разбиваясь в щепки о барьер.
- Твори, Ангер! - перекрикивает шум Малагор. - Твори в последний раз!
Ангер резко втянул воздух сквозь зубы, глаза наполнились решимостью, а единственная рука потянулась к поясу, к маленькой черной фляжке, размером с детскую ладонь. Маг держит эту вещь с осторожностью, будто она обжигает руки.
Эту маленькую фляжку Ангер взял с трупа колдуна в той самой вылазке за стены, когда Первые превратили поле боя в полыхающие печи из Земли и Огня. Такие вещи, как эта фляжка, оставлять на поживу другим колдунам уж точно не следует, так что он взял ее с собой.
Большим пальцем откупорил пробку, глянул на тонкое горлышко, скривившись от отвращения, глотнул, тут же отбросив фляжку, будто она была ядовитой змеей.
С трудом сглотнул Ангер, насилу не передернувшись, а с уголка губ побежала одна капля, алее любой крови. Если приглядеться, то в этой капле будто заключены мельчайшие искорки рубинов, она кажется такой красивой...
На вкус же Мертвая Кровь совсем не такая прекрасная. За один глоток почти любой из Демонов согласится на вечное рабство, так что среди колдунов она считается бесценной. Первые же от одного ее упоминания способны впасть в такую ярость, что мало не покажется никому.
В некоторых укромных уголках мира еще можно найти иссохшие, истерзанные тела колдунов и ведьм, которых Первые пытали десятилетиями за создание такой приятной глазу жидкости.
Опуская подробности... Тот колдун был тем самым, которого видел в памяти пленного Хоррох. Так что лучше не думать, чья эта кровь, каким был способ создания, и каким благородным мог бы вырасти тот не рожденный Первый.
Для Демонов это невероятное лакомство, повышающее силу. Для Людей же...
- Кха-кха... - на ладони остались черные капли.
- Брат? - обернулся Рамлох.
- Я в порядке, - молвит быстро бледнеющий Ангер.
- Не отвлекай его, - одернул Малагор.
За секунды губы синеют, глаза западают, а волосы стремительно обеляются ломкой сединой. Ангер уже мертв, лишь губы коснулись той субстанции. И только благодаря магии душа еще как-то удерживается в уже мертвом теле.
Маги прекрасно знают - ничего не берется из ниоткуда. Включая любую силу и могущество. Еще лучше это знают колдуны, практикуя жертвоприношение. Но даже самому алчному до силы колдуну никогда не придет в голову мысль пожертвовать собой.
Сконцентрированная жизнь двух Первых, взрослого и еще не рожденного, была обменяна на краткое, секундное могущество. Но какова эта секунда!
Ангер, не смотря на жалкие по меркам Первых года, молодой еще, и века нет, был признанным магом Воды, как и являлся приемником того, кого сейчас с почетом величают Мастером Воды.
Многие знания пришли в общую библиотеку Гильдии при создании, многие секреты были переданы друг другу, включая те, которым лучше было бы сгинуть во тьме веков.
Первые скопили невероятное количество знаний, еще больше они уничтожили, как запретные и отвратительные, но некоторые... Оставили, передавая только устно, как крайние, последние меры. Их применяли в года Войны Трех Народов, когда не делали скидки на честность или жалость к врагам, когда в ход шло все, когда месть стояла во главе угла, и любые, самые жестокие меры шли в ход.
И сейчас, всего на секунду обретя мощь, сравнимую с Архимагом, Ангер эту меру применил и показал, насколько пугающе ужасной может быть Магия Первых Людей.
Мгновение времени растянулось в сознании Ангера, время почти застыло, как и сама душа мага остановилась между жизнью и смертью. Медленно поднимается рука, и в эту секунду Ангеру кажется, что ничего тяжелее в жизни он не поднимал.
Мертвая Кровь дала ему не только силу, но и связь... Ту незримую, маленькую ниточку с каждым существом в этой крепости, у которой есть хоть капля крови в жилах. Он почувствовал все и всех, тысячи одержимых отдались гнилым привкусом на языке, собратья Первые прошлись свежим бризом и запахом Стихий, обычные люди слились в пятна эмоций. Ничего страннее Ангер еще не ощущал, а в голове мелькнула мысль - неужели Архимаги так чувствуют Мир? Нет, они ощущают еще больше! Невероятно...
Пальцы медленно сгибаются в кулак, но так тяжко, будто на каждом ногте повесили по телеге с железом. Ну же, еще немного! Чуть-чуть!
Никто, кроме четверки Первых за барьерами, никогда не узнает что и как произошло внутри золотых стен. Но все видели, что случилось после той долгой секунды.
Отпрянули от башен демоны, все одержимые внутри стен застыли, будто мухи в янтаре, только Элитная Тысяча продолжила сражаться по инерции, еще не осознавая, что происходит.
А потом, все как один, одержимые завыли, сильно, протяжно и с такой обреченностью, что у живых души леденеют от невероятного отчаяния и боли в хоре воющих голосов.
В следующий миг вой прервался, как и жалкая не жизнь. Холодная кровь вскипела с такой яростью и силой, что крепкие тела не выдержали, стали взрываться, покрываться трещинами, вспухать и рваться, пока не останется иссушенная оболочка. Быстро, один за другим, десяток за десятком превращаясь в сотни, а следом в тысячи кровавых бомб и фонтанов.
Всего за жалкие пять вздохов Глан Дуир покрылась невероятно насыщенным, алым цветом крови. Каждый камешек крепости, крыши и здания внутри стен, от зубцов башен до фундамента, защитники и еще живые штурмующие, мечи и копья, трупы, каждый сантиметр Глан Дуир будто выкрасили в красный цвет заботливые руки неизвестного художника.
Ужас этого события поглотил всех, заставил застыть и не дышать, пытаться осознать, что произошло? Почему, как...
Но только тишина стала ответом, а вместе с ней пришел запах. Он врывается в ноздри железом и ржавчиной, виснет на языке, как желе, вязкий воздух с таким крепким запахом крови, что его можно пить. Кровавой Крепостью стал Глан Дуир, и даже Демоны убоялись этой картины, улетая прочь, рвя поводки чужой воли страхом, ибо сами колдуны в этот миг по-настоящему убоялись...
Оставшиеся войска врага отхлынули от стен, как живые от прокаженного. Прыгают через зубцы прославленные воины короля, хваленая выдержка треснула и сокрушилась вместе с духом, некоторые даже бросают оружие, лишь бы быстрее скатиться по крутой горке из земли и трупов, что начинает осыпаться.
А внутри Глан Дуир пали золотые стены барьера, открывая вид на тройку усталых магов, что стоят над телом четвертого, похожего больше на иссушенную мумию, чем на обычный труп.
- Брат, - склонился Рамлох, не сдержав слезы и горечь в голосе.
Алхимик упал на колени, дрожащие пальцы закрыли глаза настоящего, кровного брата, а по щекам бегут без остановки соленые слезы, которые никто бы не назвал скупыми. Рамлох сегодня ни разу не спросил банального: "Ты уверен? Готов? Знаешь, что делаешь?". Он уважал выбор Ангера, держал при себе все слова и просьбы, но как же горько на душе, когда младший брат уходит раньше старшего.