Родные по крови

— Вот я нашла вату и зелёнку. Садись. Надо тебя немного подлечить.

Слабо попыталась пошутить Юля, надавив Артуру на плечи, заставив его тем самым опуститься в кресло. Когда она устроилась возле него на ручке того же кресла, и провела холодной ладошкой по его груди, Артур почувствовал как внутри всё заполыхало огненным вихрем. Готовый взорваться в любую секунду налитый кровью член натянул ткань брюк с такой силой, что Артур до зубного скрежета стиснул челюсти, мертвенной хваткой вцепившись в обивку кресла.

— Если будет больно, скажи мне, хорошо?

Стоило ей приложить ватку к саднящей ране и параллельно с этим подуть на царапины, как из его груди вырвался болезненный, полный безумного желания стон. Дико, неимоверно сильно захотелось содрать с неё эти жалкие кусочки одежды, опрокинуть на жёсткий ковёр, коленом раздвинуть ноги и до утра, до полудня, до вечера следующего дня, выбивать из неё крики полные наслаждения, жадно выпивать губами её хриплые стоны, заставлять её до крови царапать его кожу. Стиснув челюсти настолько, что меж них проступили желваки, Артур резко поднялся на ноги.

— Всё. Не надо больше. Дальше я сам.

— Артур, что-то не так? Я тебе больно сделала?

Кажется, она, и правда не понимала, что с ним происходит. В этот момент ему захотелось, рвануть её на себя настолько сильно, чтобы она конец, почувствовала, как безумно сильно он её желает.

— Нет. Всё нормально. Лучше бы о себе подумала. У тебя порезы на шее. Сейчас Лохма…Славка вернётся, в больницу тебя отвезёт. И не вздумай возражать. Будешь сопротивляться — в багажнике запрём.

Нервно теребя в руках зажигалку, Артур следил за каждым жестом, каждым словом Шаповала. На удивление, сегодня он был в просто прекрасном настроении. Судя по его рассказам, дела в Израиле он раскрутил. Может даже уже и точки свои забил. Только вот именно сейчас Артура это совсем не беспокоило. Он всё тушевал, что Шаповал про Юлю вспомнит. Что ему тогда говорить? Что она уехала? Так ведь это не правда. Пока Лохматый её по больничкам возил, он успел выведать, что раньше следующей недели она уж точно не собирается никуда уезжать. Да ещё и о каком-то друге информация поступила. Какой к чёрту друг? Неужели всё тот же старикан? Артур не верил, да и не хотел верить, что у Юли могло с ним что-то быть. И не только потому, что разница в возрасте у них «славная», мужик этот — тип скользкий. Артуру пару минут общения хватило, до того, как он ему кулак в рожу впечатал, чтобы понять, что старикан этот с изъяном. Не для Юльки, уж точно.

— Бунтарь, ты чего хмурый-то такой? Выглядишь так, как будто у тебя пол-лимона зелёных из-под носа отжали. Что случило-то? Мне тут доложили, что ты тачки отбил, товар Бесу вернул. Артуру оставалось только усмехнуться на молниеносную осведомлённость Шаповала. Где бы он ни был, он мог в любую секунду узнать, как идут дела в каждой из его точек.

— Вернул.

— А с ментами, что?

— Взятки кому надо дал. Проблем не будет.

После этих слов Шаповал расплылся в дольной улыбке, опустив руку на бедро своей длинноногой спутницы.

— Молодец Артур. Всегда знал, что ты единственный из всех моих охламонов, на кого я могу положиться, — лесть не пришлась Бунтарю по вкусу, тем более что он нутром учуял, что Шаповал от него, что-то скрывает. — Я кстати тоже время с пользой провёл. Всё схвачено. Свой канал в Израиль будем делать.

Эта новость вызвала у Артура приступ отвращения. Речь шла о наркоте. Её Бунтарь всегда лесом старался обходить. Своим пацанам не позволял даже на полметра к этой гадости приближаться. Да и Шаповал тоже к «белой смерти» весьма предвзято относился. Сам никогда её не употреблял, своим ребятам хоть и не запрещал это дело, но всегда жёстко наказывал, если они под кафом ему какое дело сливали. Только вот торговля наркотой всегда была выгодной. У Шаповала по этому делу уже не один канал «прорыт».

— А, что с сестрой твоей кстати? Что-то я её здесь не вижу?

Артур почувствовал, как в горле всё пересохло. Вспомнил всё-таки Шаповал. Хотя скорее даже и не забывал об этом. Значит, неспроста ему Юля понадобилась. Что-то от него Главный скрывает. Артур мог бы в этом поклясться.

— Она не сможет. Она уже получила работу в другом городе и через несколько дней уезжает.

— Жаль, — нахмурившись, на этот раз серьёзно произнёс Шаповал, сжав пальцы на плече своей спутницы. Внезапно взгляд Главного переметнулся куда-то в сторону, и его губы расползлись в довольной улыбке. — А, похоже, Артур, твоя сестра всё же нашла время нас посетить. Да ещё и не одна.

Бунтарь не сразу сообразил, о чём говорил Шаповал. Он понял, в чём дело, только когда увидел приближающуюся к ним парочку. Увидел, и почувствовал как глухой приступ ярости и полного непонимания затопил его с головой. Он даже не сразу распознал в этой, казалось бы неземной красоты девушке, вслед которой оглядывались, вероятно, все мужчины в этом зале, свою сестру. А когда увидел лежащую на её талии мужскую ладонь, испытал острое желание раскромсать здесь всё в щепки. Какого дьявола?!

Встав с кровати, я накинула на плечи лёгкий шёлковый халатик и босиком прошлёпала в ванную. Включив холодную воду и ополоснув всё ещё сонное от сна лицо, я взглянула на своё отражение в зеркале. Синие круги под глазами, красный «плавающий» взгляд, несколько неглубоких порезов на шее, фиолетовый синяк на скуле и чёткие следы от пальцев на запястьях. Красавица, ничего не скажешь. Слава богу, что родители вчера на весь день уехали к своим друзьям на дачу и вернуться должны только к вечеру сегодняшнего дня. У меня в запасе есть несколько часов, чтобы привести себя в порядок. Достав с верхней полки ванного шкафчика мамину косметичку, я начала колдовать над своей внешностью. Уже минут через сорок, благодаря почти наполовину опустошенному тональному крему, я смогла загримировать всю свою «красоту», исключая только никак не хотевших исчезать порезов. Что ж, их видно придётся скрывать под атласной тканью какого-нибудь шарфика.

Посмотрев на часы, я, обречённо вздохнув, решила сегодня не завтракать, а точнее уже не обедать, и сразу пошла в спальню родителей. После всего того, что вчера произошло, меньше всего мне сейчас хотелось видеться с Борисом, да ещё и идти с ним на какой-то приём. Но, что-то мне подсказывало, что эта встреча просто необходима. Вчера, когда я вернулась домой и приняла горячую ванну, смыв с себя следы прикосновений этих ублюдков, я решила больше не тянуть с отъездом. Нет, с меня уже хватит. Пусть всё катится к чертям. И эти грёбанные ушлёпки на дороге, после встречи с которыми, я извлекла для себя один очень важный урок: никогда, больше никогда в жизни я не сяду в машину к постороннему человеку, особенно мужчине, каким бы приветливым он мне не казался. И всё, что происходит между мной и Артуром. Вчера, когда я обрабатывала его раны, я очень чётко понимала, что он на гране. Он смотрел на меня таким взглядом, что по всему моему телу проходила волна безумной дрожи. И мне это не нравилось. Нет, меня просто выводило из себя собственное бессилие. Я не могла побороть свои чувства. Не могла заставить себя избавиться от этих безумных желаний. И единственный выход, который я сейчас видела — сбежать. Как можно скорее уехать из этого города. Была бы моя воля, я бы ещё тем вечером купила ближайший билет на самолёт и возможно сегодня, меня бы уже здесь не было. Тем более что на следующей неделе, я должна проходить собеседование, и чем раньше я буду в Москве, тем лучше. Но сейчас мне необходимо встретиться с Борисом. Пускай спустя два года, но мы должны всё разрешить. Когда между нами, наконец, будет стоять большая и жирная точка, я сразу же поеду на вокзал.

Вчера вечером, когда я немного успокоилась, несколько часов проведя в горячей ванне, Борис прислал мне смс-ку. Он заедет за мной сегодня в пять вечера. А значит, у меня есть ещё часа три, чтобы привести себя в порядок. Этот вечер окончательно должен распутать затянувшийся узел. А значит, сегодня я должна быть как никогда решительна и уверенна в себе. И для этого мне нужно хотя бы привести себя в божеский вид.