Полет феникса

– Может, главком Хитрая Лиса применила стратагему «Пустой город»? – задумалась она. – Хотя, как ни крути, смысла нет.

Даргер промолчал, но краем глаза заметил, как Довесок тайком толкнул локтем Огненную Орхидею. Та, в свою очередь, подъехала ближе к Белой Буре и спросила:

– Простите мое невежество, главарх Белая Буря. Вижу, мой муж и Гениальный Стратег отлично вас поняли, но… О какой стратегии вы говорили?

– В эпоху Троецарствия жил великий полководец Чжугэ Лян, известный своими многочисленными уловками и хитростями. Однажды ему пришлось удерживать город всего с горсткой солдат. Надвигалась многотысячная вражеская армия. Он приказал распахнуть ворота и очистить прилежавшую площадь. Все знамена сняли, горожанам велели сидеть по домам и не шуметь. К своему изумлению, нагрянувшие враги обнаружили незащищенный город и отправили несколько солдат на разведку. Разведчики, в свою очередь, обнаружили пустую площадь без малейших признаков жизни, только Чжугэ Лян сидел на балконе, наигрывая на музыкальном инструменте. Он ничем не показал, что заметил гостей, хотя как такое возможно? Когда разведчики доложили командиру об этой странной сцене, тот приказал играть отступление. Наслышанный о Чжугэ Ляне, он решил, что впереди западня, и не пожелал в нее угодить.

– Понятно.

– Но к нашей ситуации это не применимо. Три Ущелья собрали огромную армию. Хитрой Лисе, несмотря на славу, не тягаться с Чжугэ Ляном. Да и мы не повернем назад.

Они миновали городские ворота. Даргер заметил, что флагштоки пустуют. Вокруг площади безмолвно высились дома, за окнами никто не двигался.

На дальнем конце площади их поджидала делегация из двенадцати человек. Они стояли так неподвижно, что почти сливались с окружающей обстановкой. Безобидней существ Даргер в жизни не встречал: невысокие, пухленькие, круглолицые, розовощекие. И мужчины, и женщины улыбались, хотя, чтобы различать их, пришлось бы хорошенько приглядеться.

Делегация пересекла площадь. В последний момент Даргер осадил горного жеребца и грозно уставился на человечков.

– Назовитесь!

– Мы жизнелюбцы. Мы хотим передать вам власть над городом, господин, – сказала старшая.

– Кто?…

– Нас лишили воображения. Мы не можем ни ослушаться, ни солгать. Это делает нас идеальными чиновниками. Мы поступаем так, как нам говорят, потому что не способны представить ничего другого. Мы говорим только правду, потому что недостаточно изобретательны, чтобы солгать. Я слышала, что некоторые считают, будто мы мыслим буквально, но не понимаю, что они имеют в виду.

– Наверное, нелегко вам живется, – заметила Белая Буря.

– Напротив, благородная госпожа. Я ем одну и ту же пищу трижды в день, и так весь год, потому что она дешевая и питательная. Мне это не надоедает: я не могу представить, что хочу чего-то другого. Так же обстоит дело и со всем остальным, начиная с одежды и заканчивая жильем. Я всегда довольна тем, что имею.

Ее спутники согласно закивали.

– Мы выполняем все функции городских властей, кроме принятия решений. Просто скажите нам, что нужно сделать, и мы обо всем позаботимся.

– Но ведь у вас не хватит воображения перевести абстрактный приказ в конкретное действие, – возразил Довесок.

– У нас есть инструкции на любой случай, господин. Много-много инструкций.

– Вам приказали отчитаться перед нами? – спросил Даргер.

– Разумеется, господин. Нам самим это никогда бы не пришло в голову.

– Кто вам приказал?

– Главком Хитрая Лиса, господин.

– Зачем?

– Понятия не имею, господин, – просияла маленькая полная женщина.

* * *

Жизнелюбцы сдержали слово и предоставили захватчикам все ресурсы Перекрестка. Производилась ткань для пошива новой формы и починки старых палаток; Тайному Императору, а также его свите и советникам выделили роскошные покои; из казавшихся бездонными хранилищ поступали в избытке бечева, фураж и продовольствие. Однако, когда Даргер затребовал золото, серебро и драгоценные камни, ему терпеливо объяснили, что все ценности помещены на хранение и получить их можно только по истечении полного месяца.

– А вот тогда, – успокоил его один из взаимозаменимых жизнелюбцев, – сколько захотите, столько и возьмете. Конечно, после подписания и заверения надлежащих форм.

Еще больше настораживало то, что в Перекрестке осталось огромное количество боеприпасов и огнестрельного оружия и от захватчиков их никто не прятал. Городской арсенал в два счета возместим все, что было затрачено на завоевание страны.

– Это лишено всякого военного смысла, – обронил Даргер, беседовавший с Довеском в новом штабе в башне Желтого Журавля. – Даже мне это ясно. Огромная армия Трех Ущелий уступила столицу, когда у них были все основания надеяться ее защитить. Они отдали нам контроль над половиной своей территории, хотя ее покорение обошлось бы нам недешево. Они бросили множество ценных ресурсов, которые могли легко уничтожить. Это неразумно. Что-то здесь не чисто.

– Согласен. Но что?

– Уверен, скоро мы это выясним А пока я опасаюсь, что главком Хитрая Лиса недаром носит свое имя.

– Кстати, об именах… – протянул Довесок. – Умелый Слуга! Налей два бокала вина. Нет, три, один для тебя. Я хочу выпить за Гениального Стратега.

– По какому поводу? – удивился Даргер.

– Мой дорогой друг, неужели ты не заметил? Ты только что завоевал свой первый город!

* * *

Тайный Император, судя по всему, уединившийся с Невестой Феникса, носу не казал наружу: приказов не поступало, совещаний не проводилось. Мощный Локомотив по-прежнему лежал в коме. Белая Буря разрывалась между машинами и новым возлюбленным, царевичем Блистательным Первенцем. Это означало, что, с практической точки зрения, Даргер руководил и армией, и покоренным городом. Впрочем, когда дело касалось важных вопросов, он едва не сходил с ума. В пыльном зале, полном вежливых розовощеких ничтожеств, ему сказали, что да, он может обложить налогами горожан Перекрестка, чтобы возместить расходы на завоевание, – но закон вступит в силу только через тридцать дней. Да, он может одолжить денег в городской казне в счет будущих налоговых поступлений – но получит их только по истечении полного месяца. Да, он может изъять ценности у богачей – но они пролежат четыре недели в хранилище, пока не закончится оформление документов. Жизнелюбцы были только рады вытащить с бесконечных полок и представить на суд Даргера все свои правила и ограничения.

– Как видите, господин, наши руки связаны, – сказал один.

– До городской казны добраться не проще, чем до наших мозгов, – добавил другой.

– Но если у вас возникнут другие идеи, мы с радостью проверим по нашим справочникам, допустимо ли это, и если да, то на каких условиях, – предложил третий.

Даргер развернулся на каблуках и бросился прочь из зала.

* * *

Взбешенный Даргер прокладывал себе путь через людные улицы Перекрестка, не стремясь в какое-то определенное место, а просто выпуская пар. Вскоре он понял, что случайно забрел в промышленный район на берегу Длинной реки. Здесь расположилось множество фабрик и кузнечных цехов: они использовали энергию воды и не брезговали удобной возможностью сбрасывать мусор в реку. Всю округу заполонила дивизия Саперов и Археологов. На каждой верфи и каждом пустыре бригады рабочих чинили пострадавшую военную технику.

Даргер перегнулся через забор металлоломной площадки и завязал разговор с крепкой женщиной, надзирающей за ремонтом. Рабочие плющили молотами железные листы и накладывали заплаты на пробоины в дробящем колесе.

– Почему ты не в форме? – спросил он.

– Я никогда ее не носила, – ответила женщина. – Жизнелюбцы направили всех городских механиков работать на захватчиков. Платят мне не меньше, чем в мирное время, я довольна. В этом вся прелесть нашей формы правления.