Полет феникса

Шел пятый день боев. С небольшой возвышенности у переднего края главного лагеря Даргер с Довеском наблюдали за белыми клубами винтовочных выстрелов, усеявшими оба склона, и передвижениями конницы и пехоты в долине. С такого расстояния отчаянное сражение представлялось тихим и неторопливым. Мягко щелкали винтовки, грохот артиллерии, слабый и приглушенный, походил на далекий гром. Довеску было ясно, что солдаты Горных Лошадей владеют преимуществом и сдаваться не собираются.

Расчет ракетчиков выкатил «Красную стрелу» и прямой наводкой запустил через полдолины в оборонительный вал. Громыхнул сильнейший взрыв. Когда дым рассеялся, в стене зияла брешь. Кавалерия Благодатного Царства с ревом помчалась к пролому.

На лесистых склонах по обе стороны от перевала почти тотчас вспыхнуло пламя – его развели притаившиеся поджигатели, отправленные Мощным Локомотивом под покровом ночи. Пламя распространялось, сливаясь в стены огня, и стрельба прекратилась. Снайперы спасались от пожара.

Некоторое время казалось, что исход битвы предрешен. Дым стекал вниз, и ветер уносил его прямо на противника, скрывая наступающие силы Благодатного Царства. Вдруг с обеих сторон вала распахнулись ворота для вылазок, выпустив вражескую кавалерию. Знаменитые горные лошади помчались вверх по склонам с недоступной обычным скакунам резвостью. За спиной каждого кавалериста сидел сапер. Неподалеку от подступающего огня саперы соскочили наземь и принялись рубить деревья, создавая противопожарные просеки. Всадники припали к гривам, и горные лошади бесстрашно пронеслись сквозь горящие деревья, на что обычные скакуны никогда бы не отважились. Преодолев пламя, кавалерия настигла и вырезала всех подвернувшихся под руку солдат Благодатного Царства – и поджигателей, и прочих.

Вслед за кавалерией показались снайперы. Они возвращались на позиции, чтобы возобновить прицельный обстрел с тех склонов, по которым уже прошелся огонь. Из-за непрестанной слепой пальбы, которую вела артиллерия Горных Лошадей, главкому Мощному Локомотиву пришлось отозвать войска, чтобы не потерять их целиком. Солдаты отступали за земляные насыпи, возведенные саперами Тайного Царя за линией огня.

– Все, что я слышал, о войне, – правда, – заключил Довесок – Зрелище и в самом деле волнительное и весьма захватывающее.

– С этой позиции смотрится действительно великолепно, – согласился Даргер. – Хотя бедные парни, втянутые в сражение, наверняка думают иначе.

– Поэтому я и стараюсь держаться подальше от полевых госпиталей, лагерей военнопленных, братских могил и прочих схожих мест. Не сомневаюсь, что, угоди я туда, меня ждут лишь душевные муки.

– Очень мудро с твоей стороны. В высшей степени важно сохранять боевой настрой. – Даргер с заметной неохотой отвернулся от великолепной картины сражения. – Мне пора возвращаться к моим математическим исследованиям.

– А мне пора заняться превращением себя в живую легенду, – отозвался Довесок.

* * *

В лагере кипела жизнь. Многие, особенно молодые офицеры, наблюдали за ходом битвы, как это только что делал сам Довесок. Но большинство занималось будничными делами, присущими любому военному лагерю. Солдаты полировали кожаные и латунные доспехи, драили оружие, чистили лошадей, разделывали туров и тушили их мясо, составляли заявки на пополнение припасов, гнали втихомолку от начальства самогон, проигрывали жалованье в кости или на крысиных боях. Довесок отправился прямиком к позорному столбу, где его приветливо встретил дежурный офицер, коренастая женщина с веселым нравом.

– С возвращением, господин. Все так же ищете новобранцев?

– Конечно. Тайный Царь сказал, что я могу взять двадцать солдат, хотя, признаюсь, отыскать людей с нужными мне особыми талантами сложнее, чем казалось поначалу.

– Сегодня вам есть из кого выбрать, господин. Например, вон тот негодяй.

Офицер указала на несчастного, который только что получил последний удар жесткой резиновой дубинкой. Ударов, по всей видимости, было немало, и после того, как его отвязали, парень мешком свалился на помост. Его уволокли прочь.

– Поцапался со шлюхой и выколол ей глаз. Вдобавок к очевидному ущербу снизится плата за ее услуги. Если бы не война и не тот факт, что его никчемная туша может понадобиться для показательной геройской смерти, его бы уже уволили со службы и отдали на милость ее подруг.

– Да уж, горячность – совсем не то, что мне нужно.

Довесок оглядел шеренгу перепуганных, ожидающих наказания шельмецов. На всех лицах, кроме одного, было написано отчаяние, уныние или пристыженное смирение. Исключение составлял здоровяк с такими широченными плечами, что голова его казалась крошечной. Прищурившись и старательно обходя взглядом столб для наказания, он озирался по сторонам, словно купец, выискивающий благоприятную возможность для наживы, или заключенный, оценивающий на прочность стены тюрьмы. Вне всякого сомнения, он до сих пор надеялся избежать неминуемого наказания.

– Тот парень с хитринкой в глазах… что он натворил?

– Это интересный случай, господин. Он привел одну из легендарных горных лошадей.

– Подобный поступок более достоин похвалы, чем наказания.

– Дело в том, что командование пообещало большую награду любому, кто приведет горную лошадь. Вот он и попытался стребовать деньги.

– Я по-прежнему в недоумении.

– Видите ли, господин, будь он лицом штатским, все бы кончилось хорошо. Но он солдат, а значит, лошадь перешла в собственность армии, как только он ее поймал. Не отдав ее даром, он присвоил то, что, строго говоря, принадлежит Тайному Царю. Вот его и осудили за воровство и сбыт краденого.

– Похоже, как раз такие предприимчивые молодчики мне и нужны. – Довесок подошел к солдату: – Драться на кулаках, полагаю, умеешь?

Парень окинул Довеска внимательным ушлым взглядом и кивнул.

– Выйди из строя. – Их тут же окружили солдаты, со скуки собравшиеся поглазеть, как наказывают товарищей. Некоторые вполголоса бились об заклад. – Правила простые. Трижды собьешь меня с ног – свободен. Если трижды сбивают тебя, ты либо переходишь под мое командование, либо остаешься дожидаться справедливого наказания – смотря какое впечатление на меня произведешь. Жульничество и подлые удары приветствуются. Если все понял и согласен, нападай.

Вблизи парень казался великаном. Он был на добрую голову выше Довеска и заметно крупнее. Словно обдумывая сказанное, он слегка кивнул и без предупреждения рухнул перед Довеском на колени.

– Нет необходимости побеждать меня, господин! Я видел вас в бою и знаю, что в этой драке мне ничего не светит.

Вокруг разочарованно зашумели. Довесок повернулся к дежурному офицеру.

– Когда этот парень успел повидать меня в бою?

– Никогда, господин. Последние пять дней он просидел взаперти.

– Почему ты меня обманываешь, солдат? – спросил Довесок провинившегося.

Тот поднялся и, немного смутившись, стряхнул грязь с колен.

– Господин, ну я ведь должен был попробовать. Видите, каким большим я уродился? Всю жизнь ко мне цеплялись банды. Главари никогда не хотят, чтобы здоровяки вроде меня думали, что могут захватить лидерство. Первым делом они затевают драку и хорошенько меня избивают – показать, кто в доме хозяин. Из тех драк я ни разу не выходил победителем. Главари всегда самые жестокие и бесчестные бойцы в шайке. Так что я просто надеялся пропустить болезненную часть собеседования. – Он поднял и сжал кулаки. – Но, видимо, все же придется через нее пройти.

Довесок с трудом подавил смех.

– В этом нет необходимости. Я и так вижу, что ты уже подходишь. Как твое имя, солдат?

– Злобный Отморозок, господин.

– Неужели тебя так нарекли при рождении?

– Да, господин. При всем уважении, господин. Поняв, каким большим я вырасту, матушка решила, что это имя подсобит мне в работе.

– Второй раз слышу похожую историю, – удивился Довесок. – Китай – страна замечательных и дальновидных матерей. Как бы тебя ни звали, ты, Злобный Отморозок, кажешься мне человеком рассудительным. Вряд ли ты стал бы устраивать засаду на кавалериста и отбирать коня силой. Слишком уж не ясно, чем бы все закончилось.