Икс (ЛП)

Само здание сочетало в себе двух- и трехэтажные секции, составленные под такими углами, чтобы увеличить приватность, без ограничения вида на океан. Их квартира была на втором этаже, соединенная с соседними квартирами серией открытых лоджий.

Когда я позвонила, Тедди сразу открыла дверь. Она была босиком, в обтягивающих джинсах и просторной блузке из тонкой ткани с широкими рукавами. Так же как и у халата, в котором она была при нашей первой встрече, стиль был слегка индийский — крошечные зеркальца вшиты вдоль корсажа, а бусины — вдоль подола.

Она отступила, давая мне пройти, а потом закрыла за нами дверь.

— Это должно быть интересным, — сказала она. — Располагайтесь, я только на минутку.

Она развернулась и пошла по коридору, исчезнув из вида.

Поставить мой мысленный таймер на одну минуту было умным ходом с ее стороны, потому что это предполагало. что у меня не будет достаточно времени, чтобы как следует обыскать помещение, чему обычно я посвящаю свое время, если позволяют обстоятельства. Я обошла большое открытое пространство, которое служило гостиной, столовой и кабинетом. Декор был в морском стиле, что неудивительно, учитывая океан за окнами. Бледно-серые и голубые тона, огромные стеклянные бокалы, наполненные песком, где ползали раки-отшельники, оставляя следы, похожие на стилизованные следы от граблей в японских садах. Выскобленные деревянные полы, окна от пола до потолка впереди и книжные полки от пола до потолка вдоль двух внутренних стен. Стеклянная дверь, ведущая на балкон, была отрыта, чтобы впустить океанский бриз. Дверь удерживала стопка книг, все они были иллюстрированы картинами Тернера.

Я вышла на балкон и посмотрела через перила. Внизу деревянная дорожка шла от веранды первого этажа до песка на пляже. Волны с шумом накатывали и откатывались назад.

Я понимала привлекательность жизни в двух шагах от океана. Звуки были успокаивающими, и было здорово выглянуть из окна и не видеть ничего, кроме океана, до самого горизонта. С другой стороны, соленый воздух брал свое, и сильный шторм мог выбросить парусную лодку в твой двор.

Я вернулась в гостиную и села на диван. Развлекалась разглядыванием семейных фотографий в серебряных рамках, стоявших на столике. Дети или внуки. Невозможно было определить, что принадлежало хозяевам кондоминиума, а что было принесено Тедди и Ким, чтобы чувствовать себя как дома.

Там еще была маленькая стопка рекламных брошюр того, что должно было быть знаменитым кондо, где умер муж Стеллы. Мне было любопытно посмотреть, как выглядит собственность на милллион долларов в наши дни. Я взяла верхнюю брошюру. Гостиная с высоким подвесным потолком, камин, обилие света, сверкающая кухня, выложенные мрамором ванные, спальни, изящный внутренний дворик с видом на океан вдали.

Сопровождающий текст я могла бы написать сама. Слово “потрясающий” употреблялось слишком часто.

На подлокотнике дивана лежала книга о ювелирных изделиях Тиффани. На обложке было ожерелье, которое выглядело как детский слюнявчик, густо усыпанное бриллиантами, изумрудами и золотой филигранью. Я не слышала, что Тедди вернулась, пока она не сказала:

— Я знаю, вы думаете, что живя в таком месте, мы вряд ли испытываем тяжелые времена.

Она принесла бутылку белого вина и два бокала, которые поставила на кофейный столик.

— Приходило мне в голову.

— Мы с Ким присматриваем за домом нашей подруги. Мы как цыганки. Снимаемся с места каждые несколько недель и переезжаем в другой табор.

— Но вы не платите за жилье.

— Это правда.

Ее взгляд упал на книгу о изделиях Тиффани. Одним легким движением она закрыла ее и положила на пол у своего кресла.

Я сохраняла безразличное выражение.

— Как долго вы здесь живете?

— Месяц. Нам еще месяц остался. Может быть, больше, если она задержится заграницей.

Даже при ярком солнечном свете я снова была поражена чертами ее лица, их благородством, выдающимся носом с горбинкой. И эти густые волосы. Они были глубокого оттенка красного дерева, с переливами рыжего, некоторые пряди вились колечками. Если на ней была косметика, это было незаметно.

Она взяла штопор и открыла бутылку. Это было такое же вино, каким мы наслаждались тем вечером в имении Клипперов.

— Вижу, что вы до сих пор пьете хорошее вино.

— Ой, ради бога. Неважно, как низко вы упадете, но для плохого шардонне нет оправданий.

Она налила вино в бокалы и подняла свой в приветственном жесте. Отпила глоток и опустилась в кресло.

— Ким сказала, что вы говорили с Ари.

— Вчера днем. В доме все перевернуто.

— Это работа Стеллы, я уверена.

Мы переходили от предмета к предмету, но тон сохранялся легким.

— Я ожидала, что Ким будет здесь.

— Это бы только усложнило разговор. Она в спортзале, поднимает тяжести. У нас есть спортзал в этом комплексе, так что это нам ничего не стоит. В эти дни нам приходится волноваться о таких вещах.

— Я могу только вообразить ваш шок.

Ей хватило хороших манер, чтобы рассмеяться, но я знала, что зашла слишком далеко. Она жила в “стесненных обстоятельствах”, и хотя ее стиль жизни до сих пор был шикарным по ставнению с моим, я ощущала сочувствие к ней.

— Вы с Ким давно дружите?

— Больше сейчас, чем мы были в старые времена. Тогда мы вращались в одних социальных кругах, но не очень хорошо знали друг друга. Как ни странно, у нас не было ничего общего. Потом Брета поймали на растрате в инвестиционной фирме, где он работал, и он попал в тюрьму. Теперь мы — перелетные птицы.

— Это должно было быть тяжело для нее.

— Очень. Они всегда жили хорошо, и Ким думала, что его огромный доход законен.

Частично это была ее вина, потому что она совершенно не занималась их личными финансами. Ей было лень, а Брет был счастлив позволить ей думать, что это слишком сложно, чтобы объяснять. Ей повезло найти работу. Как и у меня, у нее нет востребованных умений и способностей.

— Она может хорошо отвечать на телефонные звонки. Это немалое достижение.

— Она получила хорошее воспитание, чего я не могу сказать о себе. Еще в ее пользу говорит тот факт, что она знает много клиентов компании, что и хорошо и плохо. Она говорит, что чувствует себя так, как будто ее приковали на площади к позорному столбу.

Никто не говорит ни слова, но она знает, что все думают одно и то же: она должна была знать, что он ворует. Она наслаждалась благами, добытыми нечестным путем и заслужила то, что получила. Она была преступницей по умолчанию.

— А как насчет вас? Ваша жизнь сделала крутой поворот.

— Нет нужды напоминать мне. Однажды я уехала на выходные в Лос-Анджелес, думая, что жизнь прекрасна. Вернулась в понедельник утром и обнаружила, что мой муж и моя лучшая подруга трахались за моей спиной. Я до сих пор не знаю, что меня больше взбесило, его предательство или ее.

Со Стеллой было весело. У нее был злой язычок, и она никому не давала спуску. Она умела великолепно передразнивать и была совершенно безжалостной. Мы с ней столько раз хохотали до упада. Теперь я сама стала мишенью для шуток.

— Только не в глазах Ари.

— Ари, — сказала она и покачала головой.

— Сколько вы были женаты?

— Семнадцать лет. Он был один раз женат до этого. Трое детей, и я их обожаю. Это было тяжело для всех нас. Ну, не для Ари, а для меня и детей.

— Он сказал, что они едва с ним разговаривают.

— Хорошо. Я рада.

— Вы хотите поговорить о нашей встрече в имении Клипперов?

Она улыбнулась.

— Это было здорово проделано, правда?

— Вы выбрали меня случайно, или мне просто не повезло?

— О, нет. Не так уж много женщин-частных детективов в этом городе. Фактически, вы были единственной, так что это было легко. Я проехала мимо вашего офиса и увидела, что это не слишком фешенебельный район. Извините за обман, но пожалуйста, помните, что вам заплатили.

Я едва удержалась, чтобы все ей не выложить, но решила промолчать. Видимо, она не знала, что купюры были помечены. По крайней мере, она не понимала, что за ней следят силы правопорядка. В любом случае, если держать свои карты поближе к груди, это даст мне небольшое преимущество.