Я это знаю

 Еда в тарелках постепенно убывала, заполняя их желудки. Действительно, все было вкусно. Тепло растекалось по телу, делая движения более плавными и ленивыми. Вилки и ножи уже не так настойчиво терзали еду, разложенную на тарелках. Он тщательно пережевывал пищу и пытался уловить эмоции Лизы. Поверила? Все знала? Считает историю выдумкой?

 Все равно доказать ей сейчас он ничего не мог. В зале не было людей с черной меткой, что бы указать пальцем, призвать проверить завтра, жив ли данный человек. Оставалось ждать, к чему приведут ее размышления. А они были долгими и не простыми, вот уже и тарелки унес официант, поинтересовавшись, надо ли нести чай и не закажут ли они что-нибудь еще. Нет, чай приносить рано, нет, ничего не закажут. Вышколенный официант отошел от стола. А вот теперь уже Лизе было сложно поведать хоть малу часть своих тайн. Он заметил, что она для себя приняла решение, но пауза продолжала длиться.

— Елизавета Волкова, смелее, я не кусаюсь. И мир не перевернется от того, что ты сейчас скажешь.

 Его слова возымели действие, она начала улыбаться, слегка оттаяв, чуть вернувшись из своих мыслей в зал ресторана.

— Я понимаю, Сергей Кротов, что ты не кусаешься. Во всяком случае, у меня давний иммунитет к укусам и ты запросто отравишься моей кровью, попытавшись сомкнуть зубы на моем нежном теле.

 Начало фразы было моим, но продолжение последовало другое. Не было сказано, что поверить в ее рассказ будет трудно.

— Ты не врешь, все обстоит именно так, как ты поведал. Скорее всего, ты рассказал не все, но это мелочи, не важные для осознания сути происходящего.

 Лед тронулся, она все же решила оценить мои таинственную волшебную историю. Вполне вероятно, что я сейчас узнаю что-то про нее. Нечто, до сей поры остававшееся за границей дозволенных мне знаний.

— Начнем с того, что я не смогу тебе рассказать всего. Лишь часть, скорее всего не слишком большую. И, вероятнее всего, я не смогу тебе ответить на те вопросы, которые ты захочешь задать. Заранее прошу не злиться и не настаивать. Возможно, время рассказать всё настанет. А если нет, то это и к лучшему. Порой знать все- ненужная роскошь.

 Начало не особо. На всю его откровенность такая расплывчатая фраза про невозможность рассказать, открыться, с намеком что вот позже, тогда… Ага, именно так порой и отказывают. Не сейчас, позже, давай все будет позже. Сергей выжидал, уже заранее немного злился на девушку, которая все равно не хотела пускать сидящего совсем рядом парня в границы своей жизни.

— Начнем с того, что я не знаю, чем тебе помочь.

— А я что, просил помощи?

— Нет, не просил, но ты страдаешь от того, что тебе не с кем посоветоваться, не от кого получить поддержку.

 Сергей промолчал. Лиза была права. Не кому обратиться, некому доверится, не от кого получить разумный совет. Она вздохнула, посмотрела на собеседника и продолжила.

— Так вот, советовать я ничего не могу. Я просто не понимаю, как тебе быть. По складу своего характера ты, Сергей, добрый, порядочный, честный и принципиальный. И просто бездействовать, зная, что человек скоро умрет, тебе будет очень трудно. Но и предупреждать каждого, нарываясь на грубость, агрессию, обвинения и неверие- так же путь неправильный. Ты вряд ли что-то можешь дать людям, которые умрут на следующий день.

 И тут она, скорее всего, была права. Но я понимал, что она говорит не о самых важных вещах, начав с простого.

— Лиза, мы случайно встретились в электричке?

— Да, совершенно случайно, ты же пришел в вагон, а я уже там сидела. И ты сам ко мне подсел.

— Лиза, ты на каком факультете учишься?

— Это допрос?

 Она опять смотрела своими большими внимательными глазами,немного устало, выжидательно, ей были в тягость попытки узнать о ней, но она пока считала, что Сергей имею право спрашивать. Сделала жест, подзывая официанта, попросила принести чай и десерт. Скомкала изящными длинными пальцами салфетку. Сергей попросил еще грейпфрутового сока. Лиза все же ответила на вопрос, не дожидаясь повтора.

— Нет, я не учусь с тобой в одном университете, я вообще нигде не учусь. Даже нигде не работаю, мои родители довольно обеспеченные люди, мне хватает денег на жизнь. Так, порой занимаюсь всякими разовыми заданиями, что-то делаю, чтобы не покрыться плесенью. Но у меня нет необходимости насущной зарабатывать себе на хлеб.

— Откуда ты знаешь про медальон? Ты же по него знаешь?

— Да, тут ты прав, я знаю что из себя представляет медальон. Я даже вижу все эти звездочки, линии, разбросанные густо по его поверхности, я их вижу четко, они мелкие, но все равно очень заметны.

 Она удивила меня, она сразила меня наповал, это признание было неожиданным.

— Ты атокай???

— Нет, я не могу видеть при помощи этого медальона, я не это слово, которым ты попытался сейчас меня обозвать.

— Тогда кто ты???

— Следующий вопрос, Сергей, только прошу, не спрашивай ничего повторно, я встану и уйду.

 Какая она сейчас стала жесткая, неприступная и конкретная. И она не шутила. Не угрожала. Она просто сказала, как она поступит в случае, если Сергей будет проявлять настойчивость.

— Ты знаешь про других, таких же как я, про тех, кто получил возможность видеть?

 Легкая, совершенно неуловимая пауза, собеседник ее не заметил, она была, но слишком мизерная, что бы ее уловить.

— Нет, я про таких не знаю.

— Так откуда ты знаешь про медальон, про его свойства?

— Мне рассказали про него родители, давно рассказали, едва я стала немного разбираться в жизни.

‍