Цербер

Мы вылетели в Турцию в тот же день и, несмотря на мои опасения, никто нас не преследовал, не следил за нами и не препятствовал самолету. Я не знала, как меня примут на его родине, да это было и неважно. Я только хотела, чтобы мой ребенок родился и рос под защитой и ради этого я была готова на многое.

Семья Адема, на удивление, приняла меня идеально. Отец хмуро взглянул, что-то сказал на турецком Адему, а потом улыбнулся и кивнул. Меня приняли и дали согласие на наш брак. Это было важно в первую очередь для мужчины, с которым я собиралась связать свою жизнь.

— С сегодняшнего дня ты будешь спать в отдельной комнате. И запираться на ночь, Аня. Это нужно для твоей безопасности. Здесь тебя никто не тронет, но меня беспокоят мои сны и состояния, которых я не помню. Я хочу максимально обезопасить тебя.

Я кивнула, когда Адем закончил говорить. Улыбнулась и сама подошла к мужчине, приобняв его за широкие плечи. Наверное, я никогда не привыкну к тому, что нам предстоит быть вместе. Что однажды мы будем делить постель, потому что даже краткое присутствие в моей спальне, когда меня терзали кошмары, раздражало. Единственное, о чем я думала — ребенок.

Я и представить не могла масштабы влияния человека, с которым связалась. И только после того, как Адем приехал, узнала всю правду. Я не хотела замуж. Не хотела в другую страну. Я мечтала о тихой жизни со своим малышом, пускай даже где-то в деревне, но лишь бы знать, что у нас все будет хорошо. Увы, Адем тут же присек мое желание, сказав, что где бы я ни была, Тимур найдет меня. Найдет и отберет ребенка, даже если сейчас он ему не нужен. Сказал, что его брат никогда не простит мне тихого побега, не сможет смириться с предательством и ни за что не примет обратно.

Я не хотела верить и первое время думала, что Адем желает меня больше, чем действительно хочет мне помочь, хотя и уверял в обратном. С его стороны не было интимных намеков или касаний, но я чувствовала его взгляд на себя и видела его желание. Возможно, когда-нибудь я таки смогу быть с ним по доброй воле, но не сейчас. Не тогда, когда мое тело все еще помнит Тимура, когда сердце тоскует по нему, хотя разум и отказывается принимать подобные чувства.

Глава 57

Тимур

— Ну что, Зеки? — Тимур бросил взгляд на своего верного слугу, ожидая от него ответа. — Нашли ее?

— Нет, — уверенно ответил мужчина. — Парни все еще прочесывают город, но ничего.

Ярость ослепила Тимура, но он сдержался, сцепил руки в кулаки и прикрыл глаза. Этого он, собственно, и ожидал. Что никто ее не найдет, что Аня не настолько глупа, чтобы дать о себе знать.

— Ей кто-то помогает, Зеки, — заявил он, отметив кивок слуги. — Кто-то, кто слишком хорошо меня знает. Проверь Филиппова, всех, с кем у нас были разборки. Я должен ее найти, понимаешь? — рыкнул. — Она с моим ребенком.

— Тимур, что если не твой ребенок? — аккуратно спросил Зеки.

Тимур удивленно вскинул брови и посмотрел на мужчину так, будто он рассказал ему что-то нереальное.

— Не мой? — прорычал он и за жалкое мгновение подлетел к другу. — Ты хочешь сказать, что она мне изменила? Ты в своем уме? — голос Тимура был пропитан дикой злостью, которая пожирала его изнутри, порабощала и разрывала на части.

Зверь внутри него ожил с новой силой, а желание убивать и разрывать на части стало таким видимым, что было все труднее ему сопротивляться.

— Она жила с Адемом, ты забыл? — тут же ответил Зеки, ни капли не испугавшись.

В ту минуту Тимур забыл о том, что Зеки единственный, кто его не боиться и когда мужчина так легко противостоял ему, отпустил его, прекратив удерживать за грудки.

Развернулся к столу и оперся о поверхность руками, опустил немного голову и прикрыл глаза, собираясь с мыслями. О брате он не подумал. даже не вспомнил о том, что он существует. И зря. Он понял это, едва Зеки вспомнил об Адеме. В том, что Аня не спала с ним Тимур, почему-то, был уверен, но он отчетливо понимал, что именно его брат мог бы помочь ей. Любимой женщине, которую, как он считал, удерживали силой.

— А-а-а-а, — ударил кулаком по столу. — Сука! Найди Адема. Выясни, покидал ли он Турцию и когда. Живо!

Зеки вернулся с отчетом спустя час. Адем не покидал Турцию, а на имя Ани не покупали билет.

— Ищите дальше, — коротко бросил Тимур, после чего покинул кабинет и направился в зал.

Ему нужно было выпустить пар, успокоиться, потому что ярость сжигала изнутри, бесила и нервировала. В зале он пробыл несколько часов, но ничего не помогало. Тело полностью обессилело, но разум никак не хотел принимать произошедшее. Тимур чувствовал себя так, будто его действительно предали.

Он прекрасно понимал Аню. Его слова на счет ребенка были непростительны и ужасны, но чтобы уйти. Тимур до конца не мог осознать, что она сделала это. Ушла и не поговорила. Между ними многое произошло за последнее время, но он думал, что смог доказать ей то, что он готов на многое, лишь бы она была рядом.

Ближе к вечеру приехал к матери, чтобы поговорить. Она была практически единственным родным человеком, которому он мог высказаться.

— Тим? — удивленно поинтересовалась она. — Что ты здесь делаешь?

— Приехал поговорить, мам, впустишь? — она как-то странно посмотрела на него, вроде бы даже подумала прежде чем впустить в дом, но все же отошла в сторону, позволяя сыну войти. — Куда-то собираешься?

Удивленно уставился на несколько чемоданов, разбросанных по полу.

— Да, Тим. В Турцию к твоему отцу поеду. Я знаю, что он пошел на поправку, но хочу его проведать. Заодно и отдохну. Все-таки я мусульманка, Тимур, мне важно место, где я провела больше десяти лет своей жизни.

Он кивнул, не став комментировать то, что ее отъезд на фоне случившихся событий выглядел странно. Молчал, потому что мать ничего не знала. Не могла знать, если, конечно, Аня ей сама не рассказала и не обратилась за помощью. пожалуй, эта мысль слишком внезапно пришла ему в голову, хотя раньше он даже представить не мог, чтобы мать стала помогать девушке, которую еще совсем недавно не хотела принимать в свою семью.

— Так как твои дела, мама?

— Хорошо, сынок. А твои? Как девушка? Уговорил ее принять ислам?

Пока она говорила, Тимур изучал ее выражение лица, пытаясь найти отголоски фальши. Их не было. Мать совершенно искренне спрашивала, ни грамма страха, наигранности или лжи. Ему всегда было трудно прочитать эмоции на ее лице, особенно после приезда в Россию. Мать закрылась и редко проявляла истинные чувства.

Вот и сейчас она смотрела на него совершенно искренне и уверенно, так, будто действительно ничего не знала, убедив тимура в этом, что это правда. Он не собирался ей ничего говорить. По крайней мере пока.

— Выпьем чаю? — предложил, проигнорировав ее вопрос.

Мать кивнула и ушла на кухню, а Тимур достал из кармана телефон и отправил смс-сообщение Зеки:

“Отправь к дому матери человека для присмотра, пусть будет готов выехать в турцию. Есть подозрения, что Дани в курсе о пропаже Ани и скрывает ее”.

Зеки принял его просьбу и Тимур расслабился, хотя все еще старался отыскать в словах матери ложь. Она держалась свободно, заварила чай, рассказала о том, что соскучилась по Адему, поведала Тимуру о новых подругах, которых нашла совсем недавно. Мать, кажется, стала привыкать к жизни в Москве, хотя еще некоторое время назад держалась особняком и никого толком к себе не подпускала. И это тоже нервировало Тимура, потому что он надеялся, что здесь ей будет гораздо лучше.

— Я рад за тебя, мама, — искренне ответил Тимур. — Мне пора, — поднялся, когда чай допили и поговорили.

Уже на улице попытался найти слежку, но ничего не увидел. Набрал Зеки и получил подтверждение тому, что человек уже на месте. Тимур понимал, что они сделали все, что могли, что парни рыскают по городу днями и ночами напролет, что они подняли уже всех, кого можно было и даже тех, кого нельзя. Понимал, но все равно требовал больше. Хотел, чтобы ее нашли. Хотел взглянуть в глаза и попросить прощения. Именно попросить. Никогда не делал этого, не извинялся перед женщинами, считая, что он всегда прав, но только не с ней.