Охота на Золушку

- А противник?

- Капитан Диккинс. Тоже остался жив. Его русский И-16 получил больше трех сотен пробоин, но дотянул до берега. Каждый из них объявил себя победителем.

- Я думала, что подобные поединки давно ушли в прошлое. А вы тоже воевали?

- Да. Но, к счастью, недолго.

- Почему к счастью?

- Потому что понял: война выглядит привлекательно лишь в книгах. Пока мы дислоцировались на Мальорке и лишь изредка совершали налеты на побережье, война еще сохраняла для меня какой-то ореол романтизма. Паря высоко в небе, легко представлять себя эдаким рыцарем. Фактически остров оккупировали итальянцы. Но мы не интересовались, чем занимается их тайная полиция. Потом нас перебазировали на материк, и я увидел следы боев не с высоты, а на земле. Последствия наших налетов. Но еще страшней оказалась жестокость, с которой относились друг к другу противники. Аресты, пытки, расстрелы - в этом не было ничего благородного. Нет ничего страшнее и бессмысленнее братоубийственной войны. Дали, когда рисовал свое "Предчувствие гражданской войны", предвидел ужас, ожидавший его родину. Я сумел понять эту картину много позже, когда самому пришлось пройти через все это.

- И все же вы остались во франкистской Испании?

- Да. И даже преподавал в военных училищах, а затем в академии. Я реалист и принимаю жизнь такой, какова она есть.

- Это, кажется, король? - указала Бачурина на еще один снимок, где фотограф запечатлел молодого Хуана-Карлоса в военной форме, на каком-то официальном мероприятии.

- Да, это нынешний король.

- С ним вы тоже знакомы?

- Я преподавал в академии, когда он там учился. Но в то время он еще не был королем. Да и наследным принцем его можно было назвать с большой натяжкой.

- Почему же?

- Отцу Хуана-Карлоса не довелось царствовать. Он жил в изгнании, в Италии. Испанией правил Франко. Генералиссимус пригласил молодого принца на родину, чтобы впоследствии тот возглавил государство. Но эта перспектива была настолько туманной... Кстати, в академии к принцу относились так же, как к любому обычному курсанту. По крайней мере, старались относиться.

- Вы встречались с ним после коронации?

- Здесь на острове расположена летняя резиденция короля, где тот отдыхает с семьей. Мне доводилось бывать там несколько раз.

- А это Питер Устинов? - указала на очередной снимок Татьяна. - Вы и с ним знакомы?

- Это на Лазурном берегу. Кажется, в конце семидесятых. А познакомились - на сорок лет раньше. На почве общих российских корней.

- И как же вы познакомились?

- Я был знаком с его отцом. А с Питером мы впервые встретились в тридцать пятом. Тогда ему было лет пятнадцать. А мне восемнадцать. В следующий раз мы встретились через два года. Во время коронации Георга VI, в июне тридцать седьмого.

- Вы были на коронации?

- В Вестминстерское аббатство были приглашены лишь главы иностранных дипломатических миссий, короли, президенты.

На другом снимке, привлекшим внимание Тани, Никовани стоял на фоне каких-то руин.

- Это все, что осталось от родового замка графов де Валонц, - пояснил князь. - Тех самых графов де Валон, или в другом написании - Валонц, от которых ведут свой род наши с тобой общие предки по материнской линии. Тебе известна история рода Волонцевичей?

- В общих чертах. Но я всегда считала, что предание о французском рыцаре, обосновавшемся в Польше - это всего лишь легенда.

- И, тем не менее, мне удалось найти подтверждение тому, что семейное предание основано на реальных событиях, хотя и очень приукрашено. Хроники рода де Валон сообщают о младшем сыне графа Гуго, отправившегося в крестовый поход на язычников. А вот о его возвращении или гибели ничего в хрониках нет. Зато в счетных книгах Тевтонского Ордена я обнаружил запись о выкупу, выплаченном Орденом за плененного язычниками-пруссами французского рыцаря де Валонца.

- И этот рыцарь действительно влюбился в польскую красавицу и остался в Польше?

- А вот это как раз и не известно. Первое письменное упоминание о Волонцевичах относится лишь к 15-му веку. Кстати, ты знаешь, что княжеский титул Волонцевичей имеет русское происхождение?

- Каким образом?

- В 16 веке некий пан Михай Волонцевич женился на русской княжне и получил в приданое княжеский титул и земельные угодья на Украине. А если быть точным, девушку-сироту отдали пану по приказу короля. Ни о какой любви здесь не было и речи.

- Бабушка никогда ни о чем подобном не рассказывала.

- У англичан есть пословица: "у каждой семьи есть в шкафу свой скелет". У Бачуриных и Волонцевичей в шкафу припрятано немало скелетов. Впрочем, как у любой аристократической фамилии.

Вспоминая минувшие события, Бачурина незаметно для себя уснула. Ей снилось, будто они с мужем катаются на яхте в бухте Польенса. Кораблик скользил по голубым волнам, а на оранжевом берегу Таня видела дом. Тот самый, который они с Великим снимали во время отдыха на Балеарских островах. Какое счастливое это было время. Как жаль, что оно безвозвратно ушло.

Вестминстерской школы, присутствовал на церемонии в качестве пажа. Я зашел к фон Устиновым и там услышал рассказ о церемонии. В течении четырех последующих десятилетий мы не встречались, хотя я слышал о его успехах. А затем встреча, в память о которой остался этот снимок.

Фотографий было много, очень много.

- Вы прожили интересную жизнь, дядя Константин. Знали столько великих людей.

- Быть с кем-то знакомым, находиться рядом с гением, еще не означает самому быть личностью. Я это понял слишком поздно. На закате жизни.

Своим мрачным, траурным великолепием похороны Великого затмили в умах пораженных ровчан все события уходящего года.

Урну с прахом выставили для прощания в зале городского театра драмы. Проститься с покойным пришли отцы города, губернатор, важные люди из столицы, среди которых немало видных политиков, депутатов парламента, бизнесменов и даже министров.

- Директор машиностроительного завода. Он вместе с Великим учился в одном институте, - стоя рядом с Бачуриной, Гайнанов, шепотом называл характеризуя подходящих с соболезнованиями людей. Оказалось, референт знает чуть ли не всех и каждого.

- Татьяна Николаевна, - через минуту зашептал Гайнанов, - я могу ошибаться, но, кажется, прибыл Царедворцев. Известная личность. Советник президента и прочая... Вон он. Рядом с Самойловым.

Таня вскинула вопросительно бровь.

- Тот самый? Разве Великий был знаком с ним?

- Насколько я знаю, они встречались... Кстати, в последний раз - в Париже. Дай Бог памяти, как же его отчество... Иван Осипович. Точно: Иван Осипович.

Гайнанов, гордившийся тем, что не забывает ни одной услышанной им однажды фамилии или имени, какими сложными они не были, довольно улыбнулся. В рамках приличий - одними уголками губ.

К вдове, в сопровождении знакомого ей Самойлова, подошел величественный старик исполинского роста. Он на целую голову возвышался над толпой, и рядом с ним даже рослый Самойлов, успевший разменять шестой десяток, выглядел подростком. Трудно было поверить, что этому бодрому великану без малого три четверти века.

- Татьяна Николаевна, примите мои соболезнования. И разрешите представить академика Царедворцева.

- Спасибо за участие, Василий Федорович, - Бачурина пожала протянутую руку и обернулась к Царедворцеву: - Я не знала, что вы были знакомы с Петром Алексеевичем.

- Мы встречались. Но я не знал, что жена Великого - племянница моего давнего друга Константина Никовани. Он не имеет возможности находиться в этот тяжелый день рядом с вами и попросил меня оказать необходимую поддержку.

Бачурина поразилась: что Царедворцев друг Никовани? Она едва нашла подобающие случаю слова:

- Благодарю вас. Если вы еще нигде не остановились, можете располагать моим домом.

- Спасибо. Мы с Самойловым уже разместились. Но вечером, воспользовавшись приглашением, нанесем вам визит.