Страница 4 из 41
Сейчас. Декабрь.
Егор не находит себе места. Он давно все приготовил: ужин, шампанское, свечи. Даже елку нарядил, хотя терпеть не мог всю эту новогоднюю ерунду. Но ради нее он готов не только елку нарядить, но и самого Деда Мороза из Лапландии притащить. Лишь бы она пришла. Пусть даже язвит и злится – ему не впервой. Главное, в эту ночь она должна быть рядом. Он давно хотел увидеть ее в своем доме, но все как—то повода не было пригласить. Слишком странные у них сложились отношения, слишком непростые, чтобы просто взять и позвать ее в гости. Засмеет, как минимум, а потом еще долго будет припоминать ему его расстройство ума. Она ведь уверена – Егор ее ненавидит. А он по ней с ума сходит. Она одним своим появлением перевернула его жизнь вверх тормашками, да еще умудрилась такой кавардак в ней устроить, что Егор, даже захоти навести порядок, не сумеет. Без нее не сумеет.
Уже в сотый, наверное, раз Егор смотрит на часы. Стрелки неумолимо вышагивают по циферблату, отсчитывая секунды, минуты, часы, гулким боем нарушая вязкую тишину. А ее все нет. И метель за окном взъярилась не на шутку: гнет деревья, взвивает до небес снежные смерчи, недовольно скрипит незапертыми воротами. И беспокойство в душе нарастает снежным комом, готовое вот—вот обрушиться снежной лавиной. Егор вымеряет шагами гостиную с мигающей разноцветными огоньками елкой, подходит к окну, вглядываясь в снежную круговерть. Переводит дыхание, заставляя себя успокоиться. Все хорошо. Ипполит сказал – она приедет, значит, нужно просто подождать. Но как же невыносимо просто ждать! И тишина выкручивает похлеще гриппа. Егор вздыхает, теперь прекрасно понимая друга, ненавидящего тишину. Он тоже скоро ее возненавидит: звенящую и неживую, воняющую одиночеством. Прислоняется лбом к холодному стеклу.
Совсем недавно он говорил, что пока не нашел способа быть вместе с любимой. Нашел вот, а ее все нет и нет. И внутри острое предчувствие царапает когтями, заставляет плюнуть на все и сорваться с места.
Торопливо, словно страшась опоздать, Егор натягивает ботинки, куртку, шапку, шею обматывает шарфом, руки прячет в перчатки и выходит в метель. Злой порыв ветра едва не сшибает с ног, кормит снежной крошкой. Егор чертыхается и, развернувшись спиной к ветру, заматывает шарфом лицо по самые глаза, натягивает капюшон, оглохнув к завываниям вьюги. С воротами приходится повозиться: замок успел замерзнуть в пазах. Егор возвращается в дом, чтобы вскипятить воду. Пока греется электрочайник, набирает номер старого знакомого.
— Слушаю, гражданин начальник, — хриплый мужской голос в трубке насмешлив.
— Ипполитушка, завязывай, — обманчиво—спокойно обрывает Егор. — Не звонила?
— А что, не приехала еще девонька? — теперь в голосе собеседника сквозит беспокойство.
— Не приехала, — мрачно соглашается Егор, выстукивая пальцами по столешнице.
— Погоди, начальник, я сейчас наберу девоньку и тебе перезвоню.
Егору ничего не остается, как ждать. Чайник вскипает, и он снова возвращается в метель. Холод пробирает до костей: не зимний, тот, что внутри. Колючим страхом пересчитывает позвонки. Замок поддается сразу. Егор отставляет чайник, открывает ворота. Сердитая вьюга радостно влетает в теплый гараж, резвится, зашвыривая снег. Егор заводит снегоход. Тот с рыком приветствует хозяина, настраивается, урчит довольно, что о нем, наконец, вспомнили. Егор похлопывает железного друга. И вспоминает, как Самурай приволок этого монстра полгода назад. Егор тогда только закончил строительство дома. Довольный собой Самурай наблюдал, как Егор осматривает технику и хмурится, не желая принимать столь дорогой подарок.
— Да брось, Плаха, — отмахнулся тогда Самурай. — Разве моя жизнь не стоит какого—то снегохода?
Жизнь друга стоила гораздо большего, поэтому пришлось подарок принять. К тому же Егор не мог отрицать, что снегоход в здешних местах – вещь первой необходимости. Благодаря ему он уже не одного заплутавшего любителя природы из заснеженного леса вывез. Да и на ферму добираться зимой гораздо удобнее.
И вот теперь Егору с верным другом придется вытаскивать из цепких лап метели ту, что дороже всех на этом свете.
Ипполит отзванивается, когда мотор уже прогрет.
— Трещит твоя девонька по телефону, дозвониться не могу, — злится Ипполит. — Но она где—то рядом с деревней. Ребята по маячку проверили. Видать, встряла где—то. Погода то вон какая.
Погода мерзкая, что тут скажешь. Да и идея не кажется такой уж хорошей, как виделось изначально. Егор долго искал подходы к этой девчонке, а когда узнал о ее поисках – идея родилась сама. Пришлось даже вспомнить старые связи, чтобы найти ключик к мастеру убеждений и розыска людей. Зная давнюю страсть Ипполита к комиксам, Егор раздобыл редкий выпуск и позвонил Ипполиту. Учитывая, что Егор когда—то впаял нехилый срок ныне уважаемому в городе человеку, Ипполит встрече был не рад. Но узнав, что Егор предлагает взамен своей маленькой просьбы, согласился. Страсть пересилила.
Егор прячет мобильник в карман и седлает снегоход, с ревом вспарывая свист метели.
Снег мягко стелется под лыжами снегохода, спрятав под собой колдобины и рытвины. Ехать одно удовольствие, только видимость паршивая, а Егор забыл надеть очки. И глаза уже устали всматриваться в подсвеченный снежный туман, надеясь выискать ту, что застряла где—то по дороге. Черный внедорожник на повороте с трассы он замечает далеко не сразу, а когда видит, отчетливо понимает – к машине не подъехать. Та встряла со всего маху капотом в так и не залатанную яму. Снегом ее прировняло малость, и не заметить. А тот, кто не знает местности – не объедет. И злость пенит кровь. Ругаясь, Егор спрыгивает в еще мягкий снег, перекидывает через плечо рюкзак с предметами первой необходимости: кое—какими инструментами, рацией, продуктами и аптечкой, — и широкими шагами двигает к джипу. И страх подстегивает, сжимает в тиски внутренности, мешает мыслить здраво. В голове только одна мысль: «Только бы жива». С остальным он справится. На этом же чертовом повороте и убиться легко. Две недели назад Егор сам на этой яме свой «Шевроле» угрохал. А Живолуп, сволочь такая, а по совместительству и голова местный, залатать яму пообещал, а сам на новогодние каникулы укатил. Вернется, Егор ему самолично шею свернет, но прежде заставит дорогу отремонтировать. И начхать, что зима и снег. Пусть хоть сам асфальт укладывает, скотина.