К истокам

Алек даже не думал, что кто-то из этих парней потом попытается устроить ему неприятности – Охотник умел внушать страх, острота которого и притуплялась со временем, но ощущался он всегда. Это была его личная метка, которую он наносил всем своим жертвам. Пока Охотник был рядом, его добыча всегда держалась настороже и старалась быть как можно менее заметной. Спускаясь в свою квартиру, Алек был уверен, что отныне покой обеспечен – по крайней мере, до тех пор, пока он живёт в этом доме.

***

Денис вновь появился на занятиях ни с чем. Что он мог рассказать? Ничего, разве что о короткой стычке в лесу. И о том моменте, когда едва не потерял сознание от страха. Пётр был особенно собранным и серьёзным, никаких присущих ему шуточек и баек из предыдущих экспедиций. Они вновь обсудили фотографию, но без особого энтузиазма. После лекции преподаватель пригласил его в свой кабинет.

– Ну, как идут дела? Ты встретился со своим знакомым? – Пётр с улыбкой подал ему дымящуюся кружку.

– Нет, то есть, да, – Денис с благодарностью отпил ароматный напиток. На этой кафедре знали толк в хорошем кофе.

– Как это понимать?

– Я его встретил, но поговорить не удалось. Он не очень общительный, – Денис буквально чувствовал, как от смущения краснеет не только лицо, но и уши. Горячий напиток также оказал своё действие, кровь побежала быстрее и прилила к щекам.

– Ну, и ты ведь тоже… Ладно, молчу-молчу, не буду больше перебивать, рассказывай, – Пётр устроился за своим столом, откуда-то материализовал вазочку с печеньем, – Угощайся.

– Он, кажется, понял, что я преследую его и… – Денис запнулся, вспомнив ужас, который им тогда овладел, – В общем, он на меня напал.

Пётр взглянул на него с беспокойством:

– Ты в порядке?

– Он просто сбил меня с ног, ничего страшного, но ему не понравился наш интерес. Сказал, что не может нам помочь, – Денис вздохнул. Не будет же он рассказывать преподавателю о том, что ему померещилось в сумерках – у страха глаза велики, мало ли что могло подсказать его воображение в тот момент.

– Ладно, раз так, может, мне удастся его уговорить, как ты думаешь? Где и когда ты его обычно встречаешь? – у Петра загорелись глаза, он азартно потёр руки, по всему было видно, что он не собирался так просто сдаваться.

– В парке, рядом с моим домом, он обычно бегает рано утром. Я всю неделю ждал, но встретил его только в выходные.

– Хорошо, если не возражаешь, я мог бы у тебя переночевать и пойти вместе с тобой. Что ты об этом думаешь? – совершенно будничным тоном осведомился Пётр.

Денис был смущён. И не сколько неожиданным вопросом, хотя, скорее, это прозвучало как предложение, а настойчивостью Петра. Сам он отступил бы, получив такой недвусмысленный отказ. Зачем навязываться тому, кто явно старается избежать внимания? Стоит ли искать встречи с человеком, не желающим, чтобы лезли в его жизнь? Денис знал, что он и сам был бы не рад, если какие-то незнакомцы вдруг решили бы его преследовать. Но он не высказал вслух свои соображения – молча допил кофе и из вежливости съел одно печенье, оказавшееся удивительно невкусным. Он никогда не умел говорить «нет», поэтому и в этот раз ответил согласием, хотя даже не представлял, как принимать гостей. Денис предчувствовал, что ему обеспечена бессонная ночь, полная тревог – он настолько привык жить один, что чужое присутствие в квартире не дало бы ему уснуть. Может, ему стоило возразить, но момент был упущен, и он покорно пообещал дождаться Петра после пар.

***

А Пётр нутром чуял, что просто обязан ухватиться за эту возможность – вцепиться и не выпускать, это был его путь в большую науку, возможно, даже не только к отдельной статье в журнале, но и целой книге. Поиск, которым по его заданию занялись студенты, как он и ожидал, ничего выдающегося не дал. Он возобновил чтение лекций, полагающихся по программе кружка. Ребята исправно ходили по музеям, изучали материальную и духовную культуру народов, населявших их немаленький регион, но Пётр не оставлял надежды найти что-то новое по теме, которая стала его идеей фикс. Месяцы труда принесли жалкие крохи информации – в одном из старых сборников профессора Серебрякова он вычитал странную легенду, которую пересказал один из стариков – о роде хищных людей, в которых боги вселили ярость и жажду крови, отметив их особым клеймом. Нашлась и жутковатая сказка, которую сочинили представители другого народа – о том, что тёмными осенними ночами, когда земля замерзает, а звезды светят особенно ярко, хищное племя выходит на большую охоту, и путникам, которым не повезло оказаться под открытым небом, суждено погибнуть страшной смертью. Эти люди охотятся стаями, они умны, сильны и поэтому особенно опасны, куда страшнее обычного дикого зверя, но распознать их несложно – они несут на своем теле особую печать.

Загадочная татуировка не давала покоя Петру. Именно поэтому он так стремился встретиться со знакомым своего студента. Ему нужно было увидеть рисунок своими глазами, сличить его с тем, что он видел на фотографии, удостовериться, что перед ним действительно один из представителей небольшого рода торгонов.

Временами его немного пугала собственная одержимость – Пётр никогда так не действовал. Обычно он вёл себя осмотрительнее и старался оставаться беспристрастным, даже отстранённым. А тут всё с самого начала пошло не так – эмоции захлестнули его с головой. Жажда открытий, амбиции, стремление проникнуть за завесу тайны во что бы то ни стало заставляли его совершать поступки, на которые он бы раньше не решился. Он даже не успел осознать, как навязался в гости к студенту, про которого мало что знал. Только то, что он застенчив, молчалив и старателен. Денис старался быть незаметным, держался позади всех, на устных экзаменах тянул с ответом, хотя всегда демонстрировал прекрасное знание материала – до самой последней мелочи, поэтому иногда преподаватели думали, что либо у этого юноши феноменальная память, либо он виртуозно умеет пользоваться шпаргалками. Впрочем, в последнем никто и никогда его не уличал.

А где он жил, с кем, и вообще, чем занимался за пределами аудитории, никого, кажется, не интересовало. Денис был из тех людей, которых забываешь, как только отводишь от них взгляд. Неприметный, тихий, чьё присутствие или отсутствие никого бы не взволновало. До того момента, когда он вдруг не подал голос и не рассказал о своем знакомом. Неизвестно, что больше удивило его сокурсников – то, что Денис, оказывается, бегает или то, что он вызвался выполнить задание по своей инициативе.

Когда они подходили к остановке, Пётр вдруг осознал, что им не о чем говорить. Денис шёл быстро, широкими шагами, и явно не был намерен поддерживать светскую беседу. Пётр семенил следом и лихорадочно пытался подобрать хотя бы одну общую тему. Был вечер пятницы, час пик, на остановке толпилось множество людей. Первый тёплый весенний вечер словно сдул пыль с города – окна домов и витрины засияли, прохожие улыбались, даже улицы, казалось, стали шире. Везде царило оживление – мимо проходили влюблённые, держась за руки, счастливые в своём маленьком мире, принадлежавшем только им двоим, то и дело раздавались взрывы смеха, знакомые, встретившись, уже не обходились вежливыми кивками, а радостно обнимались, даже вездесущие голуби, казалось, ворковали особенно самозабвенно, что уж говорить про воробьёв – те весело скакали по тротуару, испытывая громадное облегчение от того, что пережили очередную холодную зиму.

Только Дениса совершенно не затронуло это настроение. Он стоял, пряча лицо в шарф, засунув руки в карманы, сгорбившись, словно на него давила какая-то непомерная тяжесть. Пётр в ожидании автобуса уже несколько раз пытался завести непринуждённый разговор о погоде, занятиях, но чем больше он болтал, тем глубже в себя уходил Денис. В конце концов, Пётр умолк. Ему было нелегко молчать, но, к счастью, нужный автобус подъехал довольно скоро.

Они втиснулись в переполненный салон, пассажиры весело переговаривались, планируя вечер пятницы и выходные. Денис, раздвигая толпу, прошёл в самый конец, Пётр с трудом пробрался за ним. Автобус резко рванул с места, толпу качнуло, раздались выкрики «Эй, полегче, не дрова везёшь!», но не злобные, как было бы зимой, а скорее добродушные.