Работа над ошибками

Он был одет в джинсы, бордовую водолазку и, по-моему, в тот же самый короткий серый плащ, в котором я видел его в последний раз. Сидел, вальяжно закинув ногу на ногу, и смотрел на меня с омерзительно самодовольной ухмылкой. Плащ расстегнут, одна рука на колене, вторая – опущена в карман плаща.

Наверняка, сжимает рукоять пистолета, подумал я.

– Заходи, не бойся! – сказал Феликс, увидев, как я замер на пороге.

Я не сдвинулся с места и ничего не ответил. Просто продолжал смотреть на того, кто так бесцеремонно вторгся на мою территорию.

– Да не трону я тебя, придурок. Заходи, говорю!

Я по-прежнему молчал, глядя на него.

– Ладно, – вздохнул Феликс. – Как хочешь.

Он мучительно закатил глаза и медленно, словно нехотя, встал со стула. А я отметил, что руку из кармана плаща мой гость так и не вынул.

– Я тут не для того, чтобы тебя убивать. Пока… Просто один наш общий знакомый попросил дождаться тебя и напомнить, что тебе здесь не рады.

– Тебе – тоже… – с трудом скрывая свой страх, коротко ответил я.

– Нет, ты посмотри на него! Какой смельчак! С чего бы это? Здесь нет ни твоего папаши, ни девки, за чьими спинами можно спрятаться. – Чеканя каждое слово, Феликс медленно подошел почти вплотную ко мне. – Так что, если насчет тебя будет определенное распоряжение, не обессудь. У меня давно руки чешутся.

– О стену их почеши.

– Я об тебя их почешу, сопляк. Понял?

– Только в том случае, если получишь приказ. А пока – убирайся из моего номера. Понял?

Феликс злобно оскалился. Наверное, потому что сильнее, чем я, был уверен в том, что трогать меня ему запрещено. И, наверное, поэтому, протискиваясь между мной и дверным косяком, он все-таки намеренно зацепил меня плечом.

– Аккуратнее! – процедил я в ответ сквозь зубы. – А не то пожалуюсь на твою невоспитанность, и тебе, поди, влетит по первое число от нашего общего знакомого.

– Да пошел ты! – услышал я уже из-за спины. – Лучше собирай манатки и вали отсюда! И, кстати, если интересуют новости, лучше купи газету посвежее…

Едва переступив порог, я снова замер и в ужасе уставился на оставленную на письменном столе газету, которую вот уже неделю таскал с собой повсюду, как имеющий лишь для меня ценность артефакт. Интересно, листал ли ее Феликс? Заметил ли, что одна страница отсутствует? И, если да, придал ли этому значение?

В коридоре звякнул лифт, и я услышал, как с мягким шорохом открылись и снова закрылись его двери. Феликс уехал. Казалось бы, можно выдохнуть. Но внутреннее ощущение тревоги, появившееся после разговора с Юрием Валентиновичем, теперь граничило с паникой. Ему с его цепным псом, безусловно, удалась их маленькая операция по устрашению.

Ступор. Я даже дверь за собой не закрыл. Просто стоял посреди своего номера с пакетом в руке, смотрел в пол невидящим взглядом и пытался понять, что же делать дальше. Сколько я так стоял, минуту, две или дольше, не знаю, но вывел меня из этого состояния завибрировавший во внутреннем кармане куртки телефон.

Я, наконец, опустил пакет с продуктами на пол и полез в карман, чтобы посмотреть, кто так настойчиво пытался со мной связаться.

Черная полоса снова сменилась белой – это был Андерс Хольм.

8

Возможно, это уже попахивало паранойей, но я не стал отвечать на звонок. Я не хотел этого делать, находясь в комнате, которая перестала быть моим убежищем. После неожиданного визита Юрия Валентиновича и Феликса меня не покидала мысль, что отныне здесь я не в безопасности. Иначе, зачем тогда Феликсу было вламываться в мой номер, если не для того, чтобы напичкать его прослушивающей аппаратурой?

Я дождался, когда телефон перестал вибрировать, оставил пакет с продуктами прямо на полу посреди номера и снова выглянул в коридор. Там было пусто и тихо. Вышел и по узкой лестнице спустился на этаж ниже. Там в конце коридора была небольшая ниша, в которой рядом с большим арочным окном приютились диванчик, журнальный столик и стеллаж с книгами, оставленными здесь прежними постояльцами.

И только убедившись, что меня никто не видит и не слышит, я перезвонил Андерсу Хольму, который громогласно обрушил на меня свое эмоциональное приветствие.

Я только и успел сказать «привет», как он тут же выложил, что ему звонила Кайса и рассказала о моем приезде и о том, что у меня есть к нему какое-то важное дело. Потом он долго вспоминал нашу эвакуацию из Газабуре и восхищался моей вылазкой за семьей Олуджими Нгози. Не дал мне даже слова вставить, когда я попытался объяснить, что это было скорее глупостью, чем геройством, но он и слушать не хотел. Поэтому мне пришлось набраться терпения и слушать, ожидая, когда Андерс Хольм успокоится, потому что теперь он уже отчитывал меня за то, что я исчез, не попрощавшись, после приземления в Кано. И вот, спустя почти три минуты с того момента, как я перезвонил, мне, наконец, дали слово.

– Так как там твоя нога, дружище? – спросил он. – Хромаешь?

– В порядке. Хромаю еще, но уже, слава Богу, без костыля…

– Ну, это нормально. Поправишься быстро. Я в прошлом году тоже пулю схлопотал. В Сомали дело было… Мы с ребятами, с такими же, как я, безбашенными придурками, решили, что надо…

– Андерс! Андерс! Постой!

– Что?

– Притормози, пожалуйста. Прости, что так обрываю на полуслове. Но, давай, ты в другой раз расскажешь мне эту историю, а? И я обещаю, что с удовольствием ее выслушаю.

– Э-э-э… Хорошо… – озадаченно промычал в трубку Андерс Хольм. – Я помню, что у тебя было ко мне какое-то дело. Что-то срочное?

– Да, мне нужна твоя помощь. Но это не телефонный разговор.

– Я понял, – серьезно ответил он. – Хочешь поговорить с глазу на глаз?

– Да.

– Сегодня?

– Да, если тебя это не затруднит.

– Нисколько! Хочешь, могу заехать за тобой. Ты где остановился?

После того, как я произнес в трубку название отеля, Андерс Хольм ответил, что знает, где это и перезвонит, как подъедет. Пообещал быть в течение часа.

За это время я успел вернуться в свой номер и собрать вещи. Опрометчиво оставленную на столе газету с вырванной страницей я разорвал в клочья и отправил в корзину для мусора. Потом сходил на первый этаж к портье и, не объясняя причин, попросил переселить меня в любой другой номер. Свободные комнаты были, поэтому я без проблем переехал в точно такой же номер в мансарде, только чуть дальше по коридору. И пусть эта моя прихоть выглядела довольно странно, зато я мог быть спокоен, что люди Юрия Валентиновича меня не прослушивают.

Андерс Хольм перезвонил, спустя сорок минут и снова удивил:

– Давай, так: через час выходи из отеля и, не торопясь, шагай к метро.

– К метро?

– Да.

– Зачем?

– Так надо… Давай, делай, как я сказал.

И я не стал больше задавать вопросов. Собрался и через минуту уже вышел на улицу. Оглядел припаркованные автомобили от ярких и разноцветных, как ядовитые рыбы, малолитражек до брутальных черных внедорожников «Вольво», «Ауди» и «Порше», повернул налево и зашагал вниз по улице, мимо подпорной стены, над которой возвышалось здание отеля. Шел, не спеша, поглядывая по сторонам, но так нигде и не приметил Андреса Хольма. Даже заволновался и полез в карман за телефоном, но он меня опередил.

– Где ты? – спросил я, ответив на его вызов. – Я тебя не вижу…

– Зато я прекрасно тебя вижу, – ответил он. – Не оглядывайся! И еще вижу двух мужиков, которые тебя пасут от самых ворот, из которых ты вышел.

– Черт…

– Я смотрю, ты не сильно удивлен, что за тобой хвост?

– Я догадывался, что такое возможно.

– Телефон слушают?

– Не думаю.

– Знаешь, кто они такие?

– Думаю, да… опиши…

– У них черная «Ауди», седан. Водила – коренастый крепыш с квадратной мордой и ежиком на голове. Второй – высокий доходяга с длинными патлами. Знакомые персонажи?

– Ага…

– Опасны?

– Возможно.

– Вооружены?

– Думаю, да.