Страница 59 из 90
4
Рабочая неделя размеренно катилась к концу. Василисе приходилось работать за двоих. До обеда она выписывала страховые полисы, а после помогала Сереже с отчетами, разбирала возникшие страховые споры. Задерживаясь в офисе до позднего вечера, она, вымотанная, неохотно возвращалась домой.
Василиса не любила раннюю весну в городе. Казалось бы, следует радоваться солнцу, теплу. Но весна беззастенчиво оголяла все, стыдливо прикрытые снегом, болячки города. Мусор, разметанный за зиму ветром, собачьи дела, сплошным ковром лежащие на всех газонах, ржавые палисадники, перекошенную брусчатку.
И грязь.
Темно-серую, смешанную с машинными выхлопами. Она плотоядно растекалась по дорогам и обочинам, поблескивая в лучах весеннего солнца и ожидая майской жары, чтобы пылью подняться в небо и заполнить собой каждую щелку, каждую пору этого города.
Не сразу в какофонии городских звуков, Вася различила звук свиста. Тревожно замерла, напрягая слух. Какая-то струна тренькнула в груди, заставляя учащенно биться сердце. Залихватский свист стрелой пронесся сквозь городской шум, и вонзился ей в уши. Вася судорожно стиснула ручки сумочки и придав лицу строгое выражение, обернулась.
Огромная немецкая овчарка неслась по парку к молодому парню, в низко надвинутой на глаза бейсболке. Он держал в руке поводок, нетерпеливо похлопывая им по бедру, поджидая своего питомца.
Василиса разочарованно отвернулась и, не торопясь, двинулась в сторону дома. После нескольких шагов струна в груди ослабла. Сожаление от несостоявшейся встречи быстро притупилось. Не следует привязываться к человеку, который никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет ответить взаимностью. Женщина для него это глупое, безликое, говорящее существо, незаменимое лишь для удовлетворения мужских потребностей.
Шаг за шагом Василиса стряхивала с себя все свои чувства и к дому подошла с высоко поднятой головой и в отличном настроении. Ее приключения закончились, нужно продолжать жить с тем, что есть.
***
— Ну, зачем? — простонала она себе под нос, подойдя к своему подъезду.
Черные волосы, уложенные волосок к волоску, открывали чистый лоб и нахмуренные брови. Идеально выбритый подбородок. Элегантный серый костюм, запонки из золота усыпанные бриллиантовой крошкой на рукавах белоснежной сорочки, небрежно растянутый узел галстука в тон к пиджаку и презрительно-снисходительный взгляд высшего существа, которому пришлось снизойти до простых смертных. Марат сидел на лавочке, вытянув длинные ноги в безупречно чистых ботинках. Ничего в нем не напоминало того человека в черном свитере, с которым она прожила неделю в старом деревянном доме.
— Я устал тебя ждать, — вместо приветствия заявил он, едва она подошла к подъезду.
— Ну и шел бы отсюда, — проговорила она. Хорошее настроение вмиг растворилось в накатившей досаде. Да как она могла желать встретиться с ним еще полчаса назад? Высокомерный, наглый, невоспитанный хам!
Он резко встал, и, схватив ее под локоть, подтолкнул к стоящему в нескольких шагах новенькому черному внедорожнику BMW.
— Хочу пригласить тебя на ужин, — угрюмо произнес он, заставляя ее сесть в машину.
— Ты — идиот? — разозлилась Вася, оказавшись в машине. — Я не буду с тобой ужинать. Ты не должен был приезжать! Я же просила тебя!
Вместо ответа Марат нажал на педаль газа. Через двадцать минут тяжелого молчания они остановились у зеркальных дверей единственного в городе пятизвездочного отеля. Десятиэтажное здание, облицованное голубоватым стеклом и гранитом, громадиной выделялось среди соседних серых, невыразительных домов.
— Пойдем.
Василиса вышла из машины, сердито хлопнув дверью, и упрямо осталась стоять перед входом в отель.
— Если ты не пойдешь сама, то я перекину тебя через плечо и отнесу, куда мне нужно, — сказал он, поигрывая ключами от машины.
— Не посмеешь. Здесь не глухая деревня, — Василиса нервно хихикнула и добавила, — Ты испортишь свой пиджак.
— Еще секунда, и ты узнаешь, насколько дорог мне костюм, — пригрозил Марат.
Решив не рисковать, Василиса, презрительно фыркнув, прошла за ним в фойе. Краем глаза заметила, как метнулась к Марату девушка в униформе отеля от стойки ресепшен, желая ему угодить, и как он небрежно отмахнулся от нее рукой. Дожидаясь лифта, Василиса упрямо избегала встречаться с ним взглядом, в конце концов, нагло повернулась к нему спиной, чувствуя, как он прожигает глазами ее затылок.
— Здесь нет ресторана, — насторожилась Василиса, выйдя из лифта на десятом этаже. Длинный коридор, застеленный, заглушающим звуки шагов, синим ковром, растянулся через все здание. Коричневые двери с номерами изредка прерывали безупречную плоскость, крашенных в неброский бежевый цвет, стен.
Марат стремительным шагом подошел к двери с номером 1002, тронул электронным ключом замок.
— Мы закажем ужин в номер.
— Послушай, Марат, если ты вдруг забыл, то напомню — я замужем. Мне нужно домой, — сказала Василиса. — То, что случилось между нами, это был порыв. Я поддалась эмоциям, мне была нужна поддержка, ты оказался рядом. Не могу подобрать слова, чтобы выразить благодарность за все, что ты для меня сделал. Но это не значит, что я буду служить тебе по первому зову. Да, я обязана тебе жизнью, но я не лягу больше с тобой в постель.