ВЕСЕННЯЯ ЛОВУШКА

Черных переступил с ноги на ногу. Взглянул на часы.

— Что-то я заболтался с вами. Мне пора показаться в деревне. Вы тут взвесьте свои шансы, а я вернусь со всеми бумагами.

— Поторопись, если не хочешь найти по возвращению два холодных трупа. Сейчас не подходящая погода для пребывания в этой каморке, — повысив голос, сказал Захаров. — Вася уже закоченела.

— Раньше надо было думать о своем здоровье. А температура пусть вас не пугает. Человек довольно долго может продержаться на холоде. Слава мог, и вы сможете. Прыгайте, отжимайтесь, в матрасы завернитесь, в конце концов. — Черных неожиданно кинул им фонарик. — Вот вам бонус в расчете на хорошее поведение.

Фонарь подпрыгнул на матрасе и замер. Дверь их камеры с треском захлопнулась, и только мутное пятно желтого света на кирпичной кладке разгоняло кромешный мрак.

— Мне безмерно жаль, — горько проговорил Захаров, громыхнув цепью. — Сможешь ли ты простить мое недоверие? Но я понятия не имею, как исправить ситуацию. Я и представить не мог, что мой давний друг может быть убийцей.

— А на меня могли подумать? — Вася не пыталась скрыть своего ехидства. Подленькая частичка души требовала мести, пусть так, мелочно и не ко времени, но она испытала удовлетворение от подтверждения своей правоты.

— Вася, я извинился. К тому же, тебя я знаю гораздо хуже, чем Рому, что ты от меня хотела? Конечно же, я поверил ему.

— Ладно, проехали, — согласилась Вася. — Что будем делать? Звать на помощь бесполезно. Нас услышат только крысы.

Захаров с помощью фонаря принялся обследовать их тюрьму.

— Странное место, — заявил он.

В отличие от всего сооружения, в этой коморке был надежный потолок. Ровные стены со следами былых креплений от болтов. По кирпичной кладке было видно, что когда-то в этом помещении было окно, но его заложили кирпичом. Да и дверь производила впечатление не такой старой, как следовало бы ей быть. Длина цепи не позволяла до нее дотянуться и проверить заперта ли она. От ведра исходил запах испражнений.

Вдвоем пленники попытались выдернуть кольцо из стены. Перехватив цепь руками, они натянули ее, пробуя на прочность штырь, держащий кольцо. После нескольких неудачных рывков, ободрав ладони и растянув сухожилия, они сдались.

— Думаю, не стоит продолжать это бесполезное занятие. Такие кольца вмуровывались в стену изначально в расчете на то, чтобы удерживать разбушевавшихся жеребцов.

Вася, не слушая Захарова, подсунув под наручники рукав пижамы, стала бить замком о кольцо, в надежде на чудо. Точного удара не получалось, замок соскальзывал с кольца без единой царапинки. Захаров устало присел на матрасы, каждый раз болезненно морщась при звуке удара.

— Оставь, ты ничего не добьешься. Только повредишь себе руку.

— Мы не должны сдаваться, — в отчаянии ответила Василиса. — Да и зачем мне руки, если меня собираются убить? Если еще раньше мы не превратимся в мерзлые кочерыжки.

Стоило замереть на минуту, сырой воздух сразу напоминал о себе неприятными ощущениями. Василиса, почти час стремилась разбить замок, прежде чем смирилась с бесполезностью своих действий. Обреченно посмотрев на цепь, она присела на матрасы, поджала ноги, тщетно силясь натянуть на колени дубленку.

— Василиса, когда Сергеич придет, подпиши ему все, что он попросит. Тогда, возможно, у нас появиться шанс на свободу, — сказал Захаров. — Он мужик не злой и свое слово держит.

— Разве? Мне всегда казалось, что как только шантажист добивается цели, то лишние свидетели ему становятся не нужны.

— Напротив, если он получит от тебя все, что хочет, то зачем ему брать грех на душу? Любой преступник, совершая преступление, в глубине души допускает мысль, что его могут арестовать. И никто, конечно же, сейчас я говорю о разумных людях, не захочет вешать на себя дополнительную статью, когда этого можно избежать.

— Но если он меня освободит, разве я не смогу отозвать дарственную?

— В том то и дело, что не можешь. Дарственная, это такой документ, которому нет хода назад, и после ее подписания ты не сумеешь ничего изменить. Ну а то, что она фактически была подписана под угрозой физической расправы, ты не докажешь.

— Разве вы не на моей стороне?

— Конечно же, на твоей. Только... — тут Захаров на мгновение замялся. — Мы через столько прошли вместе... Я ему многим обязан... Я не стану давать против него показания.

— И вы готовы простить ему убийство? — воскликнула Вася.

— Ах, ты про Славу? — отмахнулся Захаров. — Уверен, что Рома не хотел его убивать, скорее всего, произошел несчастный случай. Да и тебе ли жалеть Славика? Не будь ты так зажата в современных моральных рамках высокой цены человеческой жизни, ты бы стояла первой в очереди из тех, кто хочет опустить топор на его шею. Так что, Роман Сергеич, если можно так выразиться, оказал тебе услугу.

Василиса с сомнением покачала головой. Кажется, Захаров до сих пор не может принять, что Черных злобный, подлый и корыстный человек. Доктор продолжает усердно натягивать благовидную попону на его поступки, оберегая свой разум. Столько лет верить другу, который так легко предал, увидев на горизонте денежный приз.