Твой маленький далек

— Вот это-то и странно, — всовывается он в коридор следом за мной.

— Ничего странного. Объясню, когда восполню потребность в отдыхе. Если будет настроение, — дверь открывается перед самым фоторецептором, и я оказываюсь в небольшом шлюзе. Только не говорите, что тут учтена необходимость повышенной радиации, и я смогу вылезти из скафандра?! Курорт. Может, ещё и вымыться дадут?

Одни двери закрылись, другие открылись. Уй ты, прямо дома себя почувствовала, только что соседей по казарме не хватает. Белые чистые стены, строгие линии, яркий молочный свет. Согласно приборам, уровень радиации не самый идеальный, но вполне пригодный для жизни. А вон и разъём подзарядки виден, ура! Конечно, аккумуляторов ещё надолго хватит, но лучше держать их на максимуме, чем потом где-то на полпути встать, и ни туда, и ни сюда. Надо было всё-таки рискнуть добыть дорожный скафандр с нормальным реактором и солнечными батареями, а не в домашнем халатике коготь рвать. Втыкаюсь бортом в разъём, и наконец отвалив люк, сажусь удобно пожрать и насладиться запахом озончика. Как хорошо, что после вышвыривания талов со Скаро мы смогли себе позволить не врастать в скафандры насмерть и иметь шанс на скромный комфорт и сменные кареты… Ба, тут ещё и телеэкран есть, причём большой.

— Включить, — на автопилоте командую я. Надо же, включился — на голосовом управлении, как дома. Ещё чуть-чуть, и я от кайфа забуду, где нахожусь. Интересно, что показывают? Ва-а-а-ах, какая теорема — ровно то, что заказывала! «Science 24», причём явно не современный. Я с любопытством уставляюсь на экран, где, судя по всему, объясняют теорию многомерных пространств для тупых, и тут через две двери до меня доносится стон:

— Далек. Жрёт яичницу с цезием. И смотрит научное ТВ. На моей ТАРДИС.

— Доктор! — ору я в его сторону. Потом понимаю, что без усилка он всё равно через две двери не услышит — слишком слабый голос, — и, подтянув микрофон, повторяю: — ДОКТОР! Иди работай или съешь печеньку с джемом.

Да, да, иди и займись чем-нибудь. Только не выноси мне мозг, он у меня один и сменного нет.

Стенания затыкаются — наверное, убрался. Усасывая омлет и глядя для видимости в экран, я настраиваю фильтры видеокамеры на компьютере, чтобы активировать её по ключевым словам. Кабели к телевизору тянуть нельзя — во-первых, не факт, что хозяин будет так любезен предоставить мне подходящий разъём, а во-вторых, разве можно так откровенно палиться. Да, я нечестный хитрый далек. Если бы ты, Доктор, знал, за что меня приговорили, ты бы точно не взял меня на борт. Хотя… Не факт, что ты осознаешь, что такое — далек с уровнем любопытства 328%. Я тебе это объясню, когда высплюсь. Если будет настроение.

Всё, яичница слопана, вода выпита, посуда сброшена в утилизатор, комп в скафандре настроен и изображает для постороннего наблюдателя режим ожидания, телик работает в режиме «нон-стоп». Я отсоединяю от себя все штекеры скафандра, кроме информационного кабеля, и перебираюсь на мягкую надувную койку-подушку, распластываясь поудобнее напротив экрана. Наше преимущество — веки смыкаются не до конца. Кто догадается, сплю я или просто расслабленно таращусь в экран?

— Приглушить свет на семьдесят процентов.

Плавно темнеет.

Всё, можно отключаться.

«Баю-баюшки-баю, спи скорей, а то убью…»

========== Сцена третья. ==========

Второе пробуждение на борту ТАРДИС. Фокусирую зрение, протираю ложноручками глаз, сперва одной, потом второй. Теперь надо как следует растянуться во все стороны и сжаться, раз двадцать. Физкультура такая, понимаете, чтоб кровь разогнать. Телевизор ещё работает, это плюс. Скафандр подзарядился, индикатор хорошо виден в полутьме. Всё в норме. Пора включить свет и обследовать комнатушку — найти душ, почиститься самой и почистить оборудование. Оно мне, конечно, всю систему жизнеобеспечения при необходимости организует, в том числе восстановленную воду и воздух, и без подзарядки в режиме экономии может месяц проболтаться, но уже после декады закупорки там начинает быть немного затхло. А если блеванёшь, падая с орбиты, так и вовсе никакие нанороботы с внутренним бардаком не сладят. Земной воздух нам не вреден, особенно если пить радиоизотопы, так что я проветривалась и даже худо-бедно попользовалась дождевой водой, но всё же, в скафандре грязно и может развестись инопланетная плесень. Ненавижу грязь и плесень, особенно последнюю, вместе с бактериями — вся эта зараза ухитряется выжить даже при наших семнадцати с гаком кэрах* и мутирует быстрее нас. Совсем не хочется, чтобы какая-нибудь мирная сенная палочка, подцепленная на Земле (и кстати, выживающая при кипячении, абсолютном нуле и в открытом космосе) вдруг решила, что ей для пропитания не хватает одной только мёртвой органики, и приспособилась к живой плоти. У нас, далеков, очень высокая неприязнь к патогенным микроорганизмам. Так что я хочу чистку с бактерицидкой.

Наконец удаётся обнаружить выделенный мне душ — прятался за одной из стенных панелей. Так что пару скарэлов я навожу порядок — себя помыть, скафандр поблистить и заодно проверить, не записалось ли чего ценного. Нет, пока глухо. Тогда придётся захватить на камбузе что-нибудь съестное и глянуть, на месте ли Доктор. Вообще, неплохо бы временно обуздать гордость и как-нибудь к нему подлизаться, чтобы ослабить напряжение. Для успешного выполнения миссии мы должны больше доверять друг другу. Я-то знаю, что он не выстрелит мне в спину — а он пока в этом не уверен. Ну и зря.

Словом, закончив с делами, я не только прихватываю клубничный йогурт для себя, но и делаю бутерброды для этого хмыря. Согласно сведениям, сохранившимся в моём распоряжении, у него очень странный вкус, так что валю на хлеб всё подряд, от ананасов со сгущёнкой до копчёного лосося и вяленых помидоров. Сам разберётся, что из этого выкинуть, а что употребить. Напоследок — жидкий продукт под названием «чай». Тому, у кого есть лишнее сердце, тяжёлая порция танина вряд ли повредит. Сгружаю пищу для Доктора на поднос, подхватываю манипулятором и тащу в сторону трапа наверх. Раз не стукнулась кумполом об какое-нибудь силовое поле, значит, Доктор там и наверняка услышал мои танцы вокруг холодильника.

Так и есть. Первое, что вижу, поднимаясь к консоли — это мой злейший враг, болтающийся вниз головой на поручне, лицом ко мне. И на этом лице написана неприязнь, сменяющаяся некоторой озадаченностью:

— Ты что, собираешься всё это съесть? — неплохое приветствие. А мог бы и просто поздороваться.

— Моё питание уже у меня, и я его кушаю. А это — тебе. Ты же сказал, что можешь быть голоден, и мне показалось, что через некоторое время ты будешь ещё более голоден, учитывая переменную твоей увлечённости поставленной задачей и константу мощного метаболизма. Еда не отравлена и не облучена.

Доктор грохается вниз — не иначе, от удивления. Я ставлю поднос на первую попавшуюся поверхность и отчаливаю в сторону, посидеть и повылизывать йогурт.

— Вяленые помидоры со сгущёнкой? — Доктор выскребается из-под лестницы и, отряхиваясь, подходит к подносу. Ка-акая брезгливость на лице. — А я думал, что я — самый сумасшедший в этой Вселенной.

Правильно. Он. Поэтому я с ним не спорю, а молча завтракаю. А этот псих нарезает круги двумя пальцами вокруг подноса, изображая шагающие ножки.

— Нет, определённо, консервированный персик с горчицей — это что-то за пределами моего желудка. Ты специально извёл продукты? Отравить меня без яда? — между тем он всё-таки решается взять один сэндвич и пихает его в рот с мученическим видом. Долго жуёт. Запивает чаем и с жадностью вгрызается в бутер по-новой. — Слушай, а вкусно…

Ещё бы, с голодухи всё вкусно, что ни дай. Особенно при таком метаболизме.

— Маршрут готов? — как можно суше спрашиваю я. — А то в холодильнике кончился клубничный йогурт. У тебя много приятелей-землян, живущих в то время, когда уже умеют готовить клубничный йогурт.

Он тут же возмущается: