Страница 43 из 74
По какой-то причине его сильный, понимающий голос заставил меня заплакать еще сильнее.
***
Поскольку я вылетела в последнюю минуту, мой маршрут проходил через Денвер, а затем Феникс. Мне пришлось бежать через аэропорт Феникса, чтобы успеть долететь до Сан-Диего. Они придержали для меня двери, и я нашла свое место как раз в тот момент, когда суровая, полная стюардесса демонстрировала правильную процедуру пристегивания ремней безопасности. Когда самолет вырулил на взлетную полосу, у меня, наконец, перехватило дыхание. Я доберусь до дома, - подумала я, закрывая глаза, когда мое сердце, наконец, стало успокаиваться.
Затем я сильно задрожала на сиденье, все мое тело внезапно окутало холодом, мне стало не хватать воздуха…
И я открыла глаза в лесу.
Под нависшими молчаливыми деревьями стало темнее. Сердце бешено колотилось в груди, холодный влажный воздух обжигал легкие. Я услышала звук текущей воды и пошла к нему, пока не дошла до ручья. Светлячки танцевали над рябью, кружась и мерцая. Я шагнула в воду, она была такой холодной, что у меня свело ноги.
Светлячки полетели дальше по течению, и я последовала за ними, скользя по камням и погружая руки в воду. Наконец, поток замедлился, и я оказалась в глубоком пруду, промокшая и замерзшая, от чего началась сильная дрожь.
Локи стоял на дальнем берегу, лицом к дереву. На дереве сидела белка.
Нет, не белка - это была Белка, точно такая же черная белка, которая всю четверть часа сидела на моем уроке «Мифы и легенды скандинавской мифологии».
- ...все в порядке, учитывая все обстоятельства, - сказала Белка. - Она все еще оплакивает тебя. Больше никого нет.
- Кто-то был, - ответил Локи низким и опасным голосом. - Там был кто-то еще. В…
Его голос затих, и слова были поглощены шипением и журчанием реки. Но мне не нужно было слышать его, чтобы понять, что он сказал.
В Исландии.
- Послушай, я не понимаю, почему ты так с собой поступаешь, - сказала Белка. - Если тебе нужен мой совет…
- Не нужен, - прорычал Локи.
- Ты должен двигаться дальше, - сказала Белка. - Забудь о…
Я проснулась, дрожа. Кто-то тряс меня за плечо.
- Мэм, вы должны вернуть свое кресло в вертикальное положение, - настаивала стюардесса. - Мы приземляемся.
Я кивнула, не доверяя себе говорить. Я вытерла щеки рукавом, понимая, что они мокрые. Должно быть, я плакала, подумала я.
Когда я наклонилась, чтобы засунуть сумку под сиденье передо мной, я поняла, что мои ботинки тоже мокрые. Холодные и мокрые.
***
Я взяла такси из аэропорта до больницы. Глубоко беременная Ди встретила меня в вестибюле. Она выглядела усталой и испуганной. Я смутно осознавала, что мои мокрые носки в мокрых кроссовках шлепают по больничному полу, когда я шла ей навстречу.
- Он в операционной, - сказала она, беря меня за руки. - Это, гм, коронарное шунтирование.
Она нажала на кнопку лифта.
- Они в основном восстанавливают кровоток, путем обхода места сужения с помощью сосудистых протезов, - сказала мне Ди, когда лифт плавно и тихо поднимался.
У меня замерзли ноги. Операция на сердце, подумала я. Папа. Операция на сердце. Двери лифта открылись, и Ди повела меня через несколько поворотов в маленькую приемную без окон. Джефф сидел на диване, держа маму за руку.
Она постарела, подумала я, шокировано. Моя мать, с ее вспыльчивым характером, стильной одеждой и платиновыми волосами, выглядела такой маленькой, сидя на больничной койке. Такой ранимой.
Мама и Джефф встали и бросились ко мне, а потом вдруг мы все заплакали, прижавшись друг к другу. Как уцелевшие после какой-то трагедии, потерпевшие кораблекрушение вместе в приемном покое больницы Scripps Mercy.
Папина операция, казалось, заняла очень много времени. Возможно, это было несколько часов, а может, и целая жизнь. Я ходила по коридорам, сидела с мамой и смотрела, как тикают секунды на огромных круглых часах, не замечая времени.
Наконец, в приемную вошел врач в зеленом хирургическом халате и сообщил, что Фрэнк Капелло поправится.
- Он пробудет в больнице как минимум семь дней, - сказал нам доктор. - Большинство пациентов могут снова сесть за руль через четыре-шесть недель, но, честно говоря, - и тут он серьезно посмотрел на нас, - он полностью не восстановится, по крайней мере, в течение целых двух месяцев.
Мы все молчали. Я видела, как дико расширились глаза моего брата.
Был конец мая. Самое начало самого напряженного сезона в работе компании Капелло. Там будут выпускные вечера, свадьбы, семейные встречи, сотни причин для того, чтобы кто-то нанял профессионала, чтобы украсить свой двор. Мой отец управлял бизнесом, мама, Джефф и Ди все работали там.
А Ди была на девятом месяце беременности.
Я поймала взгляд брата.
- Ты не должна, - сказал он, зная, о чем я думаю, прежде чем я заговорила.
- Я останусь, - сказала я. - Останусь.
***
Через полчаса вежливая пожилая медсестра отвела нас в послеоперационную палату. Я держала маму за руку, когда мы шли по коридору, будто я была ребенком. Когда мы открыли дверь в его комнату, мой отец выглядел очень маленьким на фоне белой больничной койки. Странно, когда всю мою жизнь он казался таким высоким, таким сильным.
Его грудь была покрыта множеством проводов и трубок. У него были трубки, которые входили и выходили из носа, капельница в руке, монитор, привязанный к ноге. Ты здесь, папа? - подумала я, и мое сердце болезненно сжалось.
- Привет, тыковка, - сказал он, слабо улыбнувшись мне. - Тебе не нужно было проделывать весь этот путь сюда.
- Ни за что на свете не пропустила бы, - сказала я, быстро и нежно сжимая его руку, а затем отошла в сторону, чтобы мама могла сесть рядом с ним.
Джефф обнял меня за плечи, и я прижалась к нему. Вместе мы наблюдали за нашими родителями под флуоресцентным светом больничных ламп.
- Спасибо, - прошептал он.
Я просто кивнула.
Мы с мамой поехали домой вместе, через несколько часов, когда медсестры, наконец, заставили нас уйти, настаивая, что папа действительно нуждается в отдыхе. Мы обе молчали на дороге, пока темные улицы Сан-Диего проносились мимо нас. Когда мы вышли из гаража, в доме было тихо и спокойно.
Мама откашлялась.
- У меня не было времени постелить тебе простыни, - сказала она. - И твоя комната может быть немного пыльной.
- Мам, все в порядке. Я приехала не из-за простыней. - Я повернулась, чтобы обнять ее в гостиной. Она чувствовалась маленькой и хрупкой в моих руках.
- Спасибо, - сказала она, поглаживая меня по щеке.
Я, молча, кивнула.
- Отдохни немного, - сказал я, затем взяла чемодан, который так тщательно упаковала для Исландии, и направилась в свою комнату.
***
Утром я первым делом позвонила в авиакомпанию. Смена билета на самолет не была проблемой: десять минут по телефону, и теперь я уезжала из Сан-Диего через два месяца вместо двух дней. Да и женщина в отделе обслуживания клиентов заверила меня, что я получу непогашенный кредит в United Airlines на рейс в Рейкьявик, который мне надо будет больше брать. Да, я могла бы использовать этот кредит, чтобы купить билеты на другой рейс в Рейкьявик, когда-нибудь в будущем.
А потом все, что мне нужно было сделать, это позвонить Хемиру.
Я нажала его имя на телефоне. Было довольно раннее утро, и я сидела в родительском саду, подтянув колени к груди.
- Кэрол? Как поживает твой отец?
Я начала плакать. Его обеспокоенный, сочувственный голос звучал так чертовски далеко. Целая планета разделяла его и меня.
- С ним все будет хорошо, - всхлипнула я. - Мне очень жаль, но я не могу... то есть, мне нужно...
- О, Кэрол, Кэрол, - сказал он. - Кэрол, все в порядке! Да ладно, обещаю, что я не сделаю никаких прорывных открытий до следующего лета. До тех пор, пока ты сможешь присоединиться ко мне.