Страница 39 из 74
Локи сделал шаг назад, и когда повернулся ко мне, его холодность исчезла. Глаза вспыхнули гневом.
- Ты хоть помнишь их? - закричала я, прижимая полотенце к груди.
- Да! - крикнул Локи, и в комнате потемнело. И стало еще холоднее. - Смертная женщина, мне больше двух тысяч лет! И да! Я их помню!
Локи поднял руки над головой и повернулся ко мне спиной. Он поднял руки вверх, и все книжные полки задрожали, книги в мягких кожаных переплетах посыпались на пол.
- Я ПОМНЮ ИХ ВСЕХ!
В комнате было тихо, холодно и становилось все темнее. Книги Локи валялись беспорядочной кучей на полу. За окнами я слышала, как волны бьются друг о друга, вздымаясь и перестраиваясь.
- Ты мог бы сказать мне, - сказала я, ненавидя себя за то, как тихо прозвучал мой голос. - Ты мог бы просто сказать мне, что не можешь поехать в Исландию.
Локи повернулся ко мне, и я увидела белые шрамы, расходящиеся вдоль его щек, толстые полосы на губах. Теперь никаких иллюзий, подумала я. В груди у меня все сжалось.
- Я что твой пес? - спросил Локи низким и жестким голосом, - чтобы ты звала меня, когда захочешь?
- О, нет. Нет, не надо, - сказала я, моя спина напряглась. - Ты не можешь появляться в моей квартире, когда захочешь, а потом обвинять меня в плохом обращении с тобой!
Я схватила прохладный, гладкий кулон из серебра и золота между грудей, который я не снимала с тех пор, как Локи подарил его мне прошлым летом.
- Это я для тебя собака! - закричала я, сжав кулон в кулаке. - Смотри, вот мой гребаный ошейник! Вот мой гребаный поводок! - Я отдернула руку и изо всех сил швырнула кулон в кучу книг. Мое зрение было настолько затуманено горячими, злыми слезами, что я даже не видела, куда он упал.
Локи повернулся ко мне спиной и пошел через кучу книг к своим пустым книжным шкафам. Он прислонился к ним, опустив голову.
- Я не был... добр к тебе, - сказал он, глубоко вздохнул. Я слышала нежный шум волн за окнами. - Прощай, смертная женщина, - прошептал он.
- Черт возьми, Локи, не делай этого со мной! – закричала я, когда комната растворилась.
***
Но я уже вернулась в свою квартиру, мои плечи тряслись.
- Локи!
Я в ярости развернулась на пятках. Я увидела огромную абстрактную картину над кроватью, кружащийся черно-красно-золотой вихрь, которая напоминала мне доспехи Локи.
Я ударила кулаком по картине, холст разорвался с удовлетворительной окончательностью. Мои пальцы обожгло, когда я ударила ими о стену. Я отстранилась и ударила по стене снова, и снова, и снова, пока мои костяшки пальцев не стали влажными от крови.
Я поднесла кулак к губам, чувствуя на языке горячую и соленую кровь.
На моем обеденном столе стояло изящное фарфоровое блюдо с узором из светлячков. Я подняла его и с силой опустила на голое бедро. Оно аккуратно распалось на две почти ровные части. Я бросила их в стену и открыла буфет, вытаскивая остальные тарелки со светлячками, вспоминая, как покупала их, как проводила пальцами по серебряной инкрустации, как проходила мимо всякой свадебной символики и фотографий улыбающихся, смеющихся невест и женихов, игнорируя их, яростно игнорируя их, потому что знала, просто знала, что это никогда не будет относиться ко мне.
Я разбила первую тарелку о стол, и она разлетелась на дюжину мерцающих осколков. Вторую я бросила в стену, третью - в окно. Затем я сорвала занавеску и отправила все салатные тарелки, одну за другой, в темноту над Лейк-Шор-драйв.
Я, тяжело дыша, закончила, и оглядела свою квартиру, чувствуя себя в ловушке. Я не могу здесь оставаться, подумала я. Мои руки дрожали, когда я натягивала одежду, зашнуровывала кроссовки.
Я бежала в темноте вдоль озера Мичиган, пока мне не пришлось согнуться от усталости. Судороги в животе и ногах пронзили меня горячей, красной болью. И тогда я заставила себя встать, чтобы продолжать бежать, моя голова была в водовороте мыслей.
Я должна идти… должна идти… должна двигаться куда-то.
В Калифорнию? Обратно в Сан-Диего? Вернуться, чтобы признать, что моя мать была права все это время, что я не смогла ничего добиться в Чикагском университете, что я никогда, никогда, никогда не смогу выйти замуж?
В Исландию? Обратно к Хемиру? Где у меня нет работы, где я едва могу говорить на языке, где я найду другого мужчину, который позвонит мне только тогда, когда захочет трахаться?
Я поплелась обратно во "Фламинго", когда звезды начали гаснуть, а небо из черного стало темно-фиолетовым. Оцепенев, я набрала код на входе и направилась к лестнице. Я жила на четырнадцатом этаже, но продолжала подниматься все выше и выше. Дверь наверху лестницы была не заперта. На самом верху была небольшая калитка, чтобы держать идиотов вроде меня подальше от крыши, но забраться на нее было достаточно легко.
Я медленно шла по черному асфальту крыши "Фламинго", мимо громоздких внешних блоков кондиционеров и вентиляционных шахт. Я шла, пока мои пульсирующие ноги не оказались на самом краю здания.
А потом я посмотрела вниз.
Комплекс «Фламинго» был в восемнадцать этажей. Я видела машины, мчащиеся по Лейк-Шор-драйв, их фары оставляли мерцающие следы в ночи. Они казались очень маленькими и очень далекими.
Каролина Капелло, подумала я. Посетил Бог-Обманщик. Бросилась с комплекса «Фламинго».
Я посмотрела на озеро Мичиган. На горизонте виднелась узкая золотая полоса, где восходящее солнце освещало воды озера.
А потом я глубоко вздохнула, покачала головой и отошла от края. Нет. Я не хочу быть еще одним именем в этом чертовом списке. Я захромала обратно к лестнице, в свою квартиру. Под кроссовками хрустели осколки дорогого китайского фарфора, когда я отправилась в ванную, сняв одежду, чтобы принять очень долгий, очень горячий душ.
Каролина Капелло, подумала я. Посетил Бог-Обманщик. Жила счастливой и нормальной жизнью.
Я забралась в постель и натянула одеяло на глаза.
***
Я проснулась утром с письмом от Хемира. Это было длинное и строго профессиональное изложение всех идей, которые мы обсуждали за ужином или в машине. Внизу была одна короткая личная приписка:
Я надеюсь, что твое возвращение прошло хорошо, и я с нетерпением жду встречи с тобой в Исландии снова. Скорее раньше, чем позже! :)- Хемир
Я прочла письмо три раза. Мои пальцы застыли над клавиатурой, не совсем готовые ответить ему.
Когда я вышла из душа позже тем утром, я заметила блестящий с серебром и золотом кулон Локи на раковине в ванной. Я не помнила, чтобы забирала его с собой. Я не помнила, как положила его в раковину. На самом деле, я отчетливо помнила, как бросила его на пол в нигде, в груду валяющих книг.
Я проигнорировала цепочку и захлопнула дверь ванной.
Затем я оделась и направилась в университет. По дороге в кампус я прошла мимо Лейк-Шор-драйв. Я видела на асфальте осколки моего фарфора со светлячками. Они были размолоты в порошок проезжающими мимо машинами.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
К тому времени, как я добралась до кампуса, был ранний полдень. У меня было всего несколько заданий: принести копию моего учебного плана, проверить почтовый ящик… и я была полна решимости вести себя как нормальный человек и сделать все, не разваливаясь.
Когда я выходила из здания, Лора поймала меня. Она выглядела сияющей.
- О Боже, с возвращением из Исландии, - сказала она, - не могу дождаться, чтобы услышать рассказ об этом! Ты хорошо провела время?
- Конечно, - ответила я, пожав плечами. У меня не было причин спешить обратно в свою гулкую, пустую квартиру.
Мы направились в «Верхние Земли», где Кара, улыбнувшись, и выдала нам бесплатный мокко капучино. Потом мы сели вместе, и первые тяжелые капли августовской грозы застучали в окна. Я рассказала ей очень отредактированную версию моей поездки в Исландию, делая основной упор на археологических артефактах и чуть на сильных руках Хемира с готовой улыбкой.