Арканум. Том 1

Глава II

Роковой союз

«Парень из Патрониса указал мне на то, что Фендельс Гендольсон собирался отбыть на родину, обратно в Лунервейн, на остров Волчьей Паствы. Я не знаю точно, где он проживает, но смогу выяснить это на месте. Спустя два дня я отправился из города, чтобы исследовать окрестности. При моем первом посещении Окамириона я нашел в одной пещеру таинственную книгу на неизвестном языке. На этот раз лишь осмотрю округу для составления общей картины. В итоге, за последнее время я побывал на острове целых три раза. Слишком много чести для столь темного места. Но я должен узнать все ответы, нельзя просто закрыть глаза, еще чуть-чуть и это сожрет меня изнутри. Сейчас я нахожусь к западу от Патрониса, разбил лагерь в здешних лесах. Надеюсь, что мои поиски вскоре дадут ответы, а не еще больше вопросов.

Второй день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Всю ночь Авитус вслушивался в треск веток и наблюдал как загорались поздние звезды. Дожидаясь скорого восхода он поглядывал на восток, затем приподнялся и бросил горстку земли в костер.

Очухался слабый ветерок, на деревьях зашелестела листва. Месяц танца света был последним перед наступлением первых холодов, поэтому погода начинала хмуриться время от времени. В Аэтернуме всего два месяца могут считаться действительно морозными, так как рядом протекает теплое течение. Здешние земли, в основном, поросли широколиственными деревьями, но ближе к востоку чаще встречались и хвойные представители, такие как подокарп, ель или криптомерия. На протяжении всей территории многие широколиственные деревья имели переливной бронзовый и золотистый окрас листьев. Такие необычные для всего остального мира кроны погружали путешественников и даже коренных островитян в сказку, увлекая чарующим каскадом цветов. Свою живописную сень деревья носили до наступления заморозков, тогда и укутывали очерствевшую почву своим драгоценным пологом.

Авитусу послышалось щебетание птиц, неспокойное и угнетающее. Возможно, на этом острове все оставляло у него такое ощущение.

Поразмыслив еще немного, Авитус продолжил собираться в путь. По прошествии некоторого времени он обратил внимание на странный запах, что доносил ветер. Он имел таинственную магическую природу, но в то же время успокаивал, напоминая о чем-то приятном и теплом. Авитус не был чуток к обыкновенной магии первостихий, но этот аромат имел более явную природу.

– Кто здесь? – Авитус ощутил чье-то присутствие, что устрашило его, ведь запах был явно не человеческий.

В кустах раздался треск веток, а потом последовала тишина.

– Мои чувства меня не обманывают. – он повернулся к зарослям, из которых издавался шум.

Немного потянув время, из листвы, наконец, выступил силуэт лисы.

– Ты же не обычный зверь. Кто же тогда?

Лиса сверкнула своими глазами, будто чистыми изумрудами, выставила свой пышный рыжий хвост и приподняла переднюю лапку.

Авитус подступил поближе и склонился на расстоянии вытянутой руки от нее.

– Кицунэ. – сказал Авитус с интонацией излишне самоуверенного профессора.

Лисица повертела хвостом и игриво глянула прямо на Авитуса. Путник почувствовал легкое головокружение и слабость в ногах, чуть было не потерял равновесие.

В его голове раздался тонкий женский голос с очень выразительным и складным тоном:

«Пронзительно точное определение, данмерионец, это похвально. Значит, ликантропия? Занятно».

Авитус поймал баланс в своем теле и уже крепко держался на земле. Он испуганно уставился на лисицу, стараясь подобрать подходящие слова.

– Какого черта ты делаешь? – Авитус немного поразмыслил, и уголки его рта приподнялись. – Поразительно.

«Прошу меня простить, если доставила дискомфорт. Я давно брожу по Окамириону и вероятно позабыла о приличиях». – Вновь прозвучал голос в голове.

– Кицунэ умеют превращаться в любых существ. Почему ты бродишь по лисам, как животное? – удивился Авитус.

Кицунэ опустила голову и поджала ушки.

Авитус ощутил исходящий от нее страх, но решил не обмолвливаться об этом. Он и сам был в смятении, не каждый день можно было встретить подобных существ со столь редким талантом.

– Простите, мне стоит начать общаться с вами в живую, если так можно выразиться. – произнесла лисица.

Авитус задумался и ненадолго поник в собственных мыслях. Он осмотрел кицунэ и довольно ухмыльнулся.

– Какой поразительный дар. – восхитился Аэтернумец. – Это просто… замечательно. Очень кстати.

– Ваша воля меня завораживает, если позволите. Я чувствую как вы жаждете взять меня с собой! Не волнуйтесь, со мной вы будите в безопасности! Мы отправимся в удивительное приключение! – радовалась кицунэ, замахав хвостом.

– Может, ты и будешь полезна в моих странствиях, я знаю, что кицунэ мудры, уж точно мудрее каждого из людей. Твои знания… – Авитус хотел употребить слово «ресурс», но вовремя спохватился. – Ты будешь ценным союзником. – Заинтересовался Авитус. – Мое имя…

– Ты Авитус Кассарий! – перебила лисица.

– Перестань! – очерствел данмерионец.

– Конечно, где же мои манеры, простите. Столько лет прошло с моего последнего контакта, я уже и забыла, как вести диалог, прошу простить мне мою растерянность. Меня назвали Лиссандрой. Я Лисс.

– В таком случае можно и на «ты» … – Недоговорив до конца, Авитус задумался о том, что лисица способна проникать в его сознание в любой момент. От этого чувства незащищенности по его телу пробежали мурашки. Он прокручивал в голове эту мысль и с каждым разом его все сильнее поглощали сомнения.

Лиссандра отвернула морду в сторону, выразив смущение:

– Кажется, нам надо идти, солнце уже всходит.

Авитус колебался. Он понимал ценность такого спутника и не мог отказаться от столь нечастого шанса заручиться поддержкой подобного создания. Аэтернумец решил рискнуть.

Столь резкая мысль принять попутчика на миг показалась ему не свойственной самому себя, но эту паранойю данмерионец развивать не стал. До этого он странствовал по островам совсем один, пора бы привыкать к компании.

Авитус продолжил собирать вещи и по завершении обернулся к своей новой спутнице и чуть не свалился от удивления.

Вместо рыженькой лисицы перед ним уже стояла прекрасная розовощекая девушка с длинными завитыми волосами, горящими бойким пламенем, всепоглощающим пожаром. Ее насыщенные изумрудные глаза сверкнули и заискрились, а голубое небо с зеркальной чистотой отражалось в них, как в водной глади. Внешность девушки воплотилась в романтичном образе, нарочито приторно вдохновленном воплощением самой Карии (богиня любви и красоты).

– Мы вроде собирались идти. – озорничала Лиссандра. – Или тебе привычнее путешествовать в компании хвостатых?

Авитус одумался и удивился услышанному:

– Очень впечатляет. – заметил он.

– Да, мне есть, чем гордиться. – продолжала шутливо отвечать Лиссандра.

– Учтиво, но нам действительно пора идти, я как раз закончил.

Солнце уже сполна накрыло землю теплыми нежно-розовыми лучами. Ветер утих, а небо освободилось от облаков.

Лиссандра и Авитус шли вдоль густого леса, по узкой вытоптанной дорожке, покрывающуюся осенним листопадом.

Добираться им предстояло на другой конец острова, это могло занять около двое суток. Окамирион не был особо крупным островом, особенно в сравнении с Данмерионом или Суппиритумом. Провинция Окамирионис вообще вбирала в себя наиболее мелкие из основных островов: Окамирион, Осама, Хеико и Тарро.

Авитус шел, погрузившись в свои мысли, Лиссандра чувствовала всю тяжесть дум, что исходила от него, она тихо подкралась сбоку и торжественно крикнула:

– О чем-то плохом задумался?

Авитус вздрогнул, вернувшись обратно из глубин своего сознания. Он сердито глянул на Лиссандру:

– К чему такая напористость?

– Ты сказал, что мы поплывем аж в Лунервейн! Это ведь далеко за морем, поэтому мне показалось, что лучше нужно провести время с пользой. – улыбнулась Кицунэ.