Золотая молодёжь

— Эй, если ты сейчас же не проснёшься, то я сфотографирую тебя и расклею это фото по всей школе, а уж видеть себя такую помятую и всю в слюнях тебе явно не хочется, ведь такой позор ты не отмоешь до конца обучения, миссис слюнтяй.

Девушка резко открывает глаза и начинает вертеть головой по сторонам. Спустя долю секунды она в упор уставляется на брата и, задавая немой вопрос, в непонятном ожидании застывает на месте. Он кивает на её руки и ноги, что не давали парню встать с постели.

— Фу! Уйди от меня, извращенец! — вскрикивает девушка и отталкивает от себя Мина и тот, теряя равновесие, падает с кровати на пол.

— Это я должен кричать «фу», — он поднимается на ноги и предстаёт перед сестрой в одних боксёрах. — Ты мне всю грудь обслюнявила, мелочь пузатая, — брат стал тереть ладонью испачканное слюной место.

— Во-первых, я младше всего на десять минут. Во-вторых, ты сам не идеал во сне. Постоянно пинал меня ногами и что-то бурчал, а после двух часов ночи захрапел, как наш дедушка, когда выпьет лишнего. И вообще, скрой свой стояк с глаз моих! — взвизгнула сестра, отворачиваясь от причинного места, которое, не стесняясь, демонстрировал брат.

— Вообще-то — это нормальная реакция мужского организма по утрам. Куда хуже было бы, если бы его не было, поэтому племянниками в будущем я тебя обеспечу. Так что прекрати визжать! Я на пробежку, а ты можешь ещё поваляться.

— Так и знала, что не стоит с тобой спать в одной постели. Не маленькие уже, у всех есть свои определённые полу потребности… Меня это смущает, прикройся уже наконец!

— Ладно-ладно, — засмеялся парень и, натянув сверху шорты с футболкой, взял свой телефон и наушники, покидая комнату и оставляя сестру нежиться в постели.

— Господи, ну что за идиот?! — пробурчала Сэми, когда дверь за Паком закрылась. — И почему из всех братьев в мире мне достался именно он?! — она резко упала на подушку и накрыла себя одеялом с головой, но сон не шёл, а всё благодаря утренней пробежке Чимина и его раннему пробуждению.

Потеряв всякую надежду на сон, она понежилась ещё несколько минут и решила вставать с постели. На Сэми, в отличие от Чимина, который любил спать в одних боксёрах, была её любимая шёлковая пижама из шорт и топа, лямки которого небрежно спадали с плеч, слегка обнажая верхнюю часть груди. Она не была фанатиком милых пижамок с рюшами. Скорей, наоборот, предпочитала более женственную и откровенную одежду, ведь ей было что показать.

Спускаясь с лестницы второго этажа, который больше являлся мансардой, чем полноценным этажом, она столкнулась с отцом в коридоре. Он уже собирался уходить и упаковывал какие-то бумаги в свой кожаный дипломат.

— Доброе утро, пап, — оповестила о своём присутствии главу семейства.

— О, доброе-доброе. Уже встала? Я видел, Чимин ушёл на пробежку, — не отвлекаясь от бумаг, господин Пак что-то усердно перечитывал на белоснежных листах.

— Да, уже ушёл. Ты завтракал?

— Некогда, милая, — отец наконец закончил просмотр документов и сложил всё в дипломат. — Позавтракаете сами. Мама скоро должна прийти, — он бросил взгляд на наручные часы. — Свари побольше кофе, ладно? — глава семейства подошёл к дочери и поцеловал её в макушку растрепавшихся после сна волос.

— Да, конечно. Она, наверное, очень устала… — но Мунсик уже вовсю шагал к входной двери и не слушал, что говорит ему дочь.

Доставая из кармана мобильный телефон, он задержался на пороге: — Кстати, все документы о вашем переводе в новую школу я оставил на кухонном столе. Вы уже большие, сами справитесь с такой мелочью. Господин Чхве не сможет отвезти вас и выполнить работу с документацией, он мне нужен сегодня как никогда. Очень важные переговоры.

Оставив указания дочери, Пак Мунсик покинул её, отвечая на входящий вызов. Дверь захлопнулась и Сэми осталась одна. Не переодеваясь, она собрала волосы в небрежный пучок и направилась на кухню готовить завтрак.

От жарки овощей её отвлёк звонок мобильного. На экране высветилось имя «мама».

— Да, мам?

— Сэми, детка, у меня аврал на работе. Я не знаю, во сколько вернусь домой. Поэтому отправляйтесь в школу без меня. Отец оставил тебе документы?

— Да.

— Тогда завтракайте и отправляйтесь, пускай господин Чхве вас отвезёт и поможет с оформлением. Да! Уже иду! — неожиданно крикнула женщина в сторону и продолжила обращаться к дочери. — Всё, дорогая, мне пора. Люблю вас!

— И мы тебя, мам, — послышались гудки, словно женщина и не услышала, что говорила ей дочь в конце разговора.

Пожарив овощи, Сэми наложила две чашки риса и поставила две чашки кофе. Две… снова всего лишь вдвоём…

Сработал сигнал электронного замка и входная дверь открылась. На пороге стоял вспотевший Чимин, который уже привёл своё дыхание в норму. Он заглянул на кухню и обнаружил там сестру. Она ждала его, не начиная завтрак, но уже одетая в новую школьную форму и с лёгким макияжем.

— Твои брюки и рубашка висят поглаженные в шкафу. Носки и трусы сам знаешь где, — бросила Сэми, не глядя на брата.

— Когда ты успела?..

— Ещё вчера погладила, — перебила его сестра.

— А футболка?

— Белая и чёрная на тремпеле рядом с формой, сам посмотри, какую наденешь.

— Но ведь…

— Тоже глаженные. Ещё вчера, — снова резко перебила она.

— Что-то не так? — Чимин заметил, что поведение сестры изменилось.

— Всё не так! Всё не так, Мини! — сорвалась Сэми и подскочила со стула. — Ты видишь этот завтрак? Он снова на двоих! Нас что, всего двое в этой чёртовой семье?

— А где?..

— Аврал на работе и важные переговоры, — снова перебивает сестра.

— Эмми-и, — тянется к ней Пак и заключает в объятия, целуя в макушку. — Уже пора привыкнуть. Я не хочу повторять те слова, которые ты говоришь мне каждый раз, когда я начинаю беситься из-за этого. Обними меня, — просит брат, ведь девушка стояла как столб с опущенными вниз руками, пытаясь не разрыдаться. Она медленно поднимает руки и обвивает их вокруг талии Чимина, утыкаясь носом в родную грудь. — Вдохни поглубже и успокойся. Я не хочу, чтобы твой первый день был таким дерьмовым, ведь нам нужно проучиться там до конца выпуска. Поэтому, улыбнись, Эмми, и шли всё к чертям! У тебя есть я и буду с тобой всегда, даже если весь мир отвернётся от тебя я буду… — Чимин резко прерывает разговор, смотря на сестру, что скорчила ужасную гримасу и заткнула двумя пальцами нос.

— Ты ужасно воняешь! Иди уже прими душ.

— Ах, ты маленькая писька! Я тебе тут душу наизнанку выворачиваю, а она, ха! Немыслимо! — Пак отворачивается от сестры и направляется в сторону лестницы, что-то бубня себе под нос и размахивая руками.

— Нам ещё самим разбираться с документами и ехать туда тоже самим, — кричит вдогонку Сэми.

— Не первый день по судам! — кричит парень. — Значит, поедем на байке. Я в общественный транспорт ни ногой!

— Что за бред ты несёшь? Есть же такси, — продолжают «перекрики» подростки.

— Срал я на такси, когда у меня есть моя малышка! Я быстро, можешь начинать завтракать. Всё равно ты ешь как умирающий гиппопотам.

— Йа! Я не жирная!

— Я к тому, что медленная, глупая, — отвечает Мин и скрывается в недрах второго этажа, а Сэми усаживается за стол и включает телевизор, ведь время у них ещё есть.

Как и ожидалось, Чимин не заставил себя долго ждать. Когда он спустился вниз и показался в дверях кухни, Сэми только-только доедала свою порцию. Заметив брата, она застыла с ложкой у рта. Вид её родственника привёл даже её в шок. Пак Чимин, любимец многих девушек, стоял перед ней в обтягивающих чёрных брюках, новых, в цвет брюкам, конверсах, белоснежной рубашке, рукава которой Мин подвернул, оставив три четверти, открывая вид на изящные запястья, украшенные серебряным браслетом и несколькими кольцами на слегка коротковатых пальцах молодого человека. Из-под расстегнутой слишком низко рубашки виднелась чёрная футболка с кусочками красного принта. В руках Чимин держал кожаную куртку для поездки на мотоцикле.