На обочине канона

— Очень трогательно, — куноичи тщательно контролировала голос, чтобы в нём звучали лишь насмешка пополам со скукой. Она не привыкла к тому, что посторонние люди открывают ей душу. Даже Маки и то бывала сдержанней.

— Прошу прощения, — прикрыл глаза мужчина. От этого немудрёного жеста Пакуру передёрнуло. Да, скорее всего перед ней теневой клон… но даже для клона такое доверие шиноби чужой деревни — немыслимо! Что происходит?

Щёлкнув пальцами, она погасила дзюцу.

— С вашего позволения, начну издалека, — Сакумо благодарно кивнул. — Ни для кого не секрет, что Деревня, Скрытая в Песках, сильно отличается от Конохи. Трудные условия пустыни сделали невозможным существование больших кланов, состоящих из сотен шиноби, навроде наших Учиха или Хьюга. Вместо этого в Стране Ветра проживает огромное количество малых семей, каждая из которых сильна по-своему. Семья Хоки знаменита своими ирьёнинами, семья Нагиса — моряками, ваша — кеккей-генкаем Иссушения, совмещающим стихии Ветра и Огня. Команды Суны опасны своей непредсказуемостью — очень трудно выработать заранее стратегию, учесть все возможные способности противника. С другой стороны, в многочисленности кланов Страны Огня тоже есть свои плюсы…

— Особенно клана Хатаке, — не удержалась от подколки женщина.

— Он ровно в два раза многочисленней вашего, — хмыкнул Сакумо. — Так вот. Из-за множества семей, каждая из которых имеет свои интересы, предугадать ваш следующий ход на международной арене бывает очень сложно. Насколько мне известно, сейчас часть ратует за продолжение войны против Ивы в союзе с Конохой. Именно такую политику проводит Третий Казекаге. Однако немало и таких, что желают повернуть клинки с севера на восток, против Листа. И по мере того, как потери в войне с Камнем растут, их влияние становится всё больше.

— Глупости! — махнула рукой куноичи. — Казекаге-сама не допустит…

— То, что не допустит Третий, легко сделает Четвёртый, — жёстко проговорил Хатаке. — Я не прошу мне верить, просто запомните. Новому Казекаге нужен будет повод, чтобы разорвать союз с нами и помириться с Камнем. Поэтому вас сделают послом. И отправят в Киригакуре, которая выступит посредником. Отправят по кратчайшему пути. Где-то на территории Страны Огня вас убьют «предатели из Конохи».

— Что за чушь…

— Похоже на сказку, не правда ли? — Белый Клык долгим взглядом посмотрел ей в глаза. — Вспомните её, когда будете получать миссию у нового Казекаге.

— Почему вы рассказываете это мне?

— Потому что мы похожи. И я решил дать вам шанс, раз уж мне довелось услышать эту грустную историю. Как ни прискорбно, наши сказки имеют свойство сбываться. И ваше присутствие здесь тому подтверждение. Благодарю вас за беседу, Пакура-сан. Прощайте.

Пакура молча глядела вслед удаляющейся фигуре в зелёном жилете. Белый Клык пересёк границу света и тени, и скоро растворился в пустынной ночи. Поднявшись на ноги, куноичи приблизилась к барьеру и тщательно изучила его. Под тонким слоем песка скрывались аккуратно разложенные по кругу листки с необычными печатями. Подумав, Пакура не стала их трогать, решив сперва изучить оставленную собеседником книгу.

Вложенный между страниц листок содержал схему начертания фуин, а также краткую инструкцию по её использованию. Как выяснилось, создаваемый печатями барьер был высотой всего в два человеческих роста — поэтому находящаяся на скальной вершине Пакура свет костра увидела, а обходящий деревню дозор — нет.

Взгляд женщины упал на открытую книгу, и она прочла: «Тигрица и мышеловка»[5].

Женщина хмыкнула. Но чем дальше она вчитывалась в немудрёную историю, тем отчётливей становился пробегающий по спине холодок. Или то был уже остывший ветер ночной пустыни?

«…поймать самую умную и сильную в джунглях тигрицу можно только на самую паршивую, самую ничтожную мышеловку…»

Женщина зябко поёжилась и придвинулась ближе к огню. Почему-то языки пламени расплывались перед глазами…

*

Стук.

Стук-стук.

Дзанг.

Досадливо морщусь, и плетусь собирать метательные ножи. Серии бросков у меня по-прежнему получаются не очень — на четвёртом кунае опять рука дрогнула, отчего он не вонзился в бревно-мишень, а отскочил от неё с противным звоном, выбив пару щепок. Какаши хмыкает, дожидается, пока я вернусь, и спокойно всаживает в чурбак все пять метательных ножей. Причём, самое обидное, первый бросок уже в который раз попадает в одну и ту же точку. Блин! Да в этом месте уже солидная такая дырка образовалась, куда кунай входит почти до основания! Когда уже наши придут?! Этот маленький монстр достал топтаться на моей самооценке!

— Ты слишком напрягаешь кисть в момент броска, «семпай», — ехидничает мелкий тролль, неторопливо шагая к мишени. — Вернее, начинаешь бросать правильно, но потом сбиваешься.

— А то я не знаю! — огрызаюсь ему в спину. — Стараюсь я! Но всё равно забываю время от времени.

— Это пройдёт с тренировками, — степенно кивает. Вот держу пари, он сейчас под маской бесстыже лыбится. Тоже мне, нашёлся умудрённый ветеран.

Не повезло мне сегодня на ежевечерних прятках-побегушках по лесной части полигона в первые же минуты наткнуться на белобрысого. В спарринге Какаши победил, но оказался в зоне, помеченной, как «ловушка», поэтому наблюдавший за игрой-боем Минато зафиксировал ничью и отправил нас отдыхать. Вот и мучаемся теперь ожиданием.

Хатаке, встрепенувшись глядит куда-то в сторону. Страдальчески закатывает глаза. От входа на полигон к нам на крейсерской скорости приближается наш вечно юный и вечно зелёный «вечный соперник». Какаши складывает пару печатей и невзначай проводит рукой по столбу-мишени, «стирая» самую глубокую отметину. Вот же читер!

— Какаши-кун! Инаби-кун! Моя Юность ярко пылает от встречи с вами! Сразу, как закончилась тренировка, я отправился искать вас, чтобы предложить соревнование!

Суду всё ясно. Опять Ино-Шика-Чо куда-то намылились. Только этим можно объяснить то, что Акимичи отпустил команду пораньше. А дальше просто: Эбису слишком зануден; Генма — пофигистичен. Неинтересно с ними. А совсем неподалёку обретаются целых два «вечных соперника». И вот результат.

— Привет! Мы тренировались в метании кунаёв, Гай-кун, — улыбаюсь, уже предчувствуя, что будет дальше. — Но увы, Какаши в этом намного лучше меня.

— М-ма, м-ма… — видно, что мелкий засранец доволен признанием его превосходства, хоть и старается не показывать этого. — Присоединишься, Гай?

— Конечно! — ещё чуть-чуть, и он начнёт бегать кругами от переполняющих эмоций. — Ведь только соревнование с сильным соперником позволяет не засидеться на месте!

Гай швыряет подобранные кунаи с двух рук, не целясь. Оба впиваются в дерево на уровне глаз взрослого человека. Весьма недурно.

Белобрысый тролль демонстративно хмыкает, на мгновение прищуривается и всаживает кунай в скрытую гендзюцу пробоину. Тот, естественно, входит в дерево по самое не балуйся. Аж до середины рукояти.

Восторженные крики. Слёзы, слюни, сопли. Впечатлённый Гай по очереди обнимает нас и убегает, крича что-то про «триста отжиманий на каждую руку». Осуждающе смотрю на Какаши.

— «Война — путь обмана», — пожав плечами, повторяет он фразу, которой я сегодня прокомментировал его попадание в ловушку. — А соревнование — это почти война.

Обречённо машу рукой и сажусь в позу лотоса. В голове брезжит смутное пока понимание того, что мне так долго пытался втолковать «эро-саннин». Странно, именно наблюдение за простеньким гендзюцу Какаши стало той последней каплей, после которой я понял все объяснения сенсея. Ну... вроде бы понял. Проверим! Не пытаться контролировать каждую мелочь, расслабиться и слиться с миром. Складываются назубок заученные печати, почти синхронно раскрываются тенкецу по всему телу, выпуская облачко энергии, которая оседает на кожу тоненькой плёнкой. Губы шепчут:

— Техника Прозрачного Бегства, — и я замираю, боясь нарушить хрупкое равновесие.