На обочине канона

— Обещаем! — радостно подпрыгиваю. — Я даже Обито-куну не рассказывал!

— Отлично! Раз мы уже отдохнули, вернёмся к уборке полигона!

— У-у-у…

*

Клонящееся к закату солнце исчеркало причудливо изгибающуюся долину сотнями по-вечернему длинных, изломанных людских теней. Порывистый, непривычно влажный ветер, казалось, ждал удобного момента, чтобы броситься в лицо, сбить с шага, забить ноздри серным запахом из курящихся то тут, то там гейзеров. Каменистые склоны невысоких сопок пестрели сотней оттенков зелёного, жёлтого, коричневого цветов, доставляя неудобства привыкшим к песчаному однообразию глазам.

Сасори ловко запрыгнул на вершину огромного валуна, когда-то сдвинувшего русло безымянной речушки на несколько шагов в сторону. Глазам юноши открылось захватывающее зрелище, не надоедавшее ему вот уже третью неделю. Длинная вереница шиноби Страны Ветра растянулась от пологого спуска с перевала, где он стоял, на добрых восемь сотен шагов. Безымянная речка образовывала излучину, похожую на огромный серп: в направленной с юга на север «рукоятке», где стоял Сасори, обрывистые склоны нависали над скачущей по камням водой и прижавшейся к ней дороге. Затем левая стена отодвигалась в сторону, освобождая место для ровного зелёного луга, пересечённого спускающимися с правой сопки ручейками. Река тоже уходила налево плавным полукругом — в долине она была более глубокой и спокойной. Натоптанная тропа, обычно повторявшая все прихотливые речные извивы, здесь была прямой, как стрела и прижималась к расположенному справа каменистому склону. Впереди виднелась отвесная стена — около «острия серпа» дорога вновь плотно прижималась к реке и поворачивала направо, скрываясь из виду.

Более тысячи ниндзя песка двигались вглубь Страны Земли. Они шли на столицу. И не было силы, способной их остановить…

Начало кампании было быстрым и кровавым — Страны Клыка и Когтя, давно и прочно попавшие под влияние Цучикаге (не последнюю роль в этом сыграла та жестокость, с которой команды Суны добывали столь необходимые для жизни в пустыне продовольствие, оружие и рабов) попробовали было оказать сопротивление, полагаясь на стоящие в столицах гарнизоны красноробых, но были мгновенно и кроваво приведены к покорности.

За ними настал черёд по большей части безлюдных, южных окраин Страны Земли. Часть шиноби песка рассеялась по приграничью, безжалостно уничтожая любого, кто бросил даже негодующий взгляд (а заодно с удовольствием отправляя домой караваны с невольниками и добром). А их отряд, более тысячи чунинов и джонинов, устремился дальше — туда, где за безлюдными и неудобными для человеческого жилья сопками скрывались главные богатства Страны Земли.

Каждый в отряде знал, что основные силы Ивагакуре сейчас азартно режутся с шиноби Конохи, а потому не смогут помешать их неудержимому продвижению — не тогда, когда на спине висит свора псов Хокаге. Каждый знал также, что существенная часть администрации даймё Земли была уничтожена внезапным ударом в самом сердце столицы, и теперь управленцы на местах зачастую просто не знают, что им делать. На огромной территории воцарился хаос. Сведения о продвижении песчаников, даже если и доходили до столицы, просто не успевали обрабатываться. Приказы на места задерживались, или вовсе терялись, нередки были случаи, когда команды красноробых шли выполнять миссию по защите давно уже потерянного городка или деревни. Ни дикая ярость ниндзя Ивы, ни презрение к смерти, с которым они бросались в отчаянные атаки на многократно превосходящие силы врага, не могли исправить ситуации.

Допрос одного из пленённых шиноби Камня Сасори посетил из любопытства. И больше не рисковал повторять данный опыт. До сих пор ему снилось пересечённое свежей раной лицо молодого темноволосого парня. В единственном уцелевшем глазу горел фанатичный огонь: «Вы все будете гнить в нашей земле. Вы можете стереть меня в пыль, но в Ивагакуре столько же шиноби, сколько камней в этих горах. Смерть одного ничего не изменит. Мы будем обрушиваться на вас каменным градом, пока не перебьём всех до единого». Его хриплый голос стоял в ушах даже неделю спустя.

Юноша тряхнул головой, отгоняя тяжёлые воспоминания, и принялся внимательно оглядывать окрестности. Пятьдесят воинов песка не спешили догонять своих товарищей, устраивая оборону на перевале. Красноробые любили неожиданные нападения с разных сторон, и задачей арьергарда было не допустить подобного. Саджо-тайчо[1] присел, привалившись к стволу корявого деревца, вцепившегося в камни мёртвой хваткой, и лениво наблюдал за действиями подчинённых. Приказов не требовалось — это был восемнадцатый перевал только за сегодня. Тихонько ругаясь, шиноби распределяли сектора ответственности, расчехляли веера и марионеток, перебрасывались беззлобными шутками и внимательно поглядывали на отрядного сенсора.

Сасори привычно занял место на краю боевого построения, нетерпеливо поглядывая на пересекающий долину отряд. Голова колонны уже скрывалась за поворотом дороги, а хвост ещё спускался в долину с перевала. Шумели на ветру многочисленные невысокие деревца, и шиноби подумал, что после победы обязательно поселится здесь — до сих пор такое количество драгоценной древесины приводило кукольника в лёгкую оторопь.

— Атака, — голос сенсора был спокоен и даже несколько скучающ. — Северо-восток. Три десятка красноробых.

Словно в ответ на его слова впереди послышались крики и грохот обвала. Сасори не видел нападавших. Очевидно, атаке подверглась голова колонны, уже скрывшаяся за поворотом. Внезапно десяток шиноби Камня появился на нависающем над дорогой карнизе. Но здесь их уже ждали. Центр колонны молниеносно рассыпался, оттягиваясь с обстреливаемой камнями дороги на ровный зелёный луг. Гребень скалы скрылся в клубах пыли — сотни техник ниндзюцу исполосовали его вдоль и поперёк, сметая всё живое. Одновременно с этим около сотни шиноби, что ещё не успели спуститься в долину, кинулись вверх по пологому с юга склону правой сопки, чтобы добить выживших и помочь всё ещё сражающемуся авангарду, зайдя засаде в тыл. Красноробым оставалось жить считанные минуты…

Горы вздрогнули. Южный склон перестал существовать. Вместе с ним в небытие отправилось несколько десятков ниндзя Песка. От места взрыва разлетались горящие валуны, а из центра извергалась река раскалённой лавы. Взгляд Сасори прикипел к пылающей человекообразной фигуре, стоящей на поверхности растущего огненного озерца, отрезавшего их от основного отряда.

— Джинчурики… — пронеслось по рядам шиноби. Даже на расстоянии в три сотни шагов они почувствовали волну дикой силы и жажды убийства, что исходили от носителя биджу. Неторопливо и грациозно пылающая смерть развернулась к товарищам Сасори спиной и двинулась в сторону оторопевших основных сил ниндзя Ветра. Юноша невольно восхитился смелостью врага — в долине, по его прикидкам, сейчас находилось более восьми сотен бойцов. На что рассчитывает этот безумец?

Джинчурики остановился. Небрежно махнул рукой и… (Сасори протёр глаза) хвостом? Поднявшаяся волна лавы накрыла пятерых раненых, что пострадали от взрыва и пытались отползти, испепеляя двоих посередине, а остальных превращая в катающиеся по земле и воющие от боли факелы. Долину потряс яростный вопль — все шиноби Песка видели среди сожжённых товарищей две женские фигурки. Если нападавший хотел таким образом смутить и запугать противника, то добился прямо противоположного — людская масса в долине пришла в движение. Все горели решимостью стереть проклятого демона в порошок.

Вперёд выдвинулись громоздкие и тяжёлые «осадные» марионетки. При создании железа на них пошло куда больше, чем дерева, и теперь Сасори понимал, для чего. За ними широкой цепью шли фигуры в джонинских жилетах. Одни были вооружены гигантскими боевыми веерами, другие — десятками кунаёв, что так удобно насыщать чакрой ветра.

Первые две куклы джинчурики сбил мощными плевками магмы. Остальные закрутили вокруг него бешеную карусель, стараясь атаковать сверху и сзади, отвлекая внимание, стремясь дотянуться до демона огромными, в человеческий рост, клинками. Воспользовавшиеся этим временем шиноби взяли противника в широкое кольцо, осыпая дождём из кунаёв и синхронно взмахивая веерами.