Алая Принцесса

Рядом со мной раздались шаги. Я безразлично прошелся взглядом по прибывшей. Вот только вспомни их и они тут как тут.

— Данте, чему ты радуешься? Я тебя таким со дня начала обучения не видела. Вечно хмурый, бормочешь что-то, а это живые эмоции.

Оливия присела со мной рядом и обхватила руками колени. Я ухмыльнулся. Она все эти три года упорней всех пыталась, как они говорили «расколоть моё ледяное сердце», но поняв, что бесполезно, оставила попытки. Девушки для меня сливались в одно сплошное размытое пятно. Я не мог взглянуть на них, как на что — то большее, чем пустое место. Засыпая, прикрывая глаза, я видел только Эссу. Её печальные глаза, когда мы виделись в последний раз (Печальные?! Это конец! Он для нас потерян. Сестра, уберите аппарат. — О, рассудок, его дивизию…). Я не понимал почему именно она, но кроме принцесски не мог ни о ком думать. Да, я псих. Можете написать это на моей эпитафии, когда я отброшу копыта, но она ведь будет сожалеть о поступке? Правда?

— Завтра я возвращаюсь домой.

Да, Эсса была моим домом, неважно где, лишь бы она была рядом. Не удержавшись, я рассмеялся вслух. И когда я стал таким розовомыслящим? Эсса бы хлопала глазами, увидь меня таким, а потом долго бы издевалась, ехидничая по поводу и без, а затем скормила русалкам без соли и закусок. Ох, как я соскучился по этой лисице.

— И что хорошего в возвращении домой? — Оливия скосила на меня глаза, боясь за мое душевное здравие, смеялся я очень редко.

— Когда дорастешь, тогда поймешь. — Я потрепал её по светлой макушке, она всегда раздражалась, когда я так делал. За все время она стала мне кем — то вроде младшей сестры. Парни же сторонились меня, не вынося того, кто превосходит тебя по силе. Самцы, епта!

— Данте! Перестань, я только волосы в порядок привела, я тебе не ребенок! — Обидчивый прищур ещё больше меня развеселил.

— До встречи, Оливия, надеюсь, ты осуществишь свою мечту.

Я поднялся и пошел в комнату собирать свои скудные пожитки. Пора.

— Данте! — Крикнула вслед Оливия. Я обернулся. — Я не сдалась!

Я впервые, от всей души улыбнулся ей и помахал рукой. Это уже не мои проблемы, боль всегда преследовала тех, к кому я проявлял хоть каплю доверия и привязанности. Оливия справится, она воительница. Но я не дам осуществить это с Эссой, она слишком хрупка (Какой к черту хрупка??? — орал мой оставшийся кусочек трезвого рассудка. Того Данте, что жил во дворце. — Да, она порвет и её и тебя, как тузик грелку!), я буду оберегать её ценой своей жизни (Да-да, она на эту цену и надеется — ехидничал рассудок), если понадобится (А ещё говорил, что ты не смертник!). Заткнись уже, а? — Не выдержал я, затыкая самого себя. Крыша едет не спеша.

Она единственный дорогой мне человек (Розовая сопля! — Не выдержал рассудок). А на остальных мне плевать (Да ну? Смотри какая грудь у той воительницы! Ахренеть! — не надо говорить, кто это сказал?), как бы жестоко это не было. За эти три года я понял, что ни за что не откажусь от неё (Демиурги! Убейте этого придурка, а лучше мозги ему вставьте, да с бонусом «самосохранение» в придачу), главное, чтобы она любила меня (Пхахахаха, ой, держите меня семеро). Если же нет, я научу её любить меня (Или она научит тебя любить твоих новых друзей мертвецов). Эта сумасшедшая от меня не отвертится (Куда уж ей, дилетантке!) На этом мой рассудок решил заткнуться, по причине того, что я банально уснул.

Глава 8

Глава 8

Настоящее время.

Эсстеретта

Оседлав коня, я мчалась, что есть сил в замок. Настроение было прекрасным. Солнечный день, озеро недалеко, а что ещё нужно семнадцатилетней девушке? Ветер развевал мои длинные волосы и одновременно сушил их. Тело уже давно высохло от купания, остались волосы. С этим всегда были проблемы. У папы паранойя, узнай он, что я каждый день сбегаю на три часа искупаться, запер бы в клетку. Хотя повод был (Скоро все сами узнаете). Хорошо, что он занят, а слуги меня не выдадут. Помнят, как я страшна в гневе. Пришпорив лошадь, я спрыгнула с неё, взяла за уздечку и открыла ворота. Лошадку тут же увела Мэри, моя служанка. А я залезла на дерево и запрыгнула на окно. Ногой открыла раму и бесшумно спрыгнула на ковер. Меня, наверное, только могила исправит, как ребёнок, честное слово. Улыбаясь, я привела волосы в порядок — магически заплела навороченную косу. Времени даром не теряла. Я все — таки нашла тайник с мамиными книгами. Унося по одной в комнату, я изучала их и запоминала нужные заклинания и зелья. Ничего страшного, только бытовые заклинания (Кому ты врешь хитрое чудовище). Мне много не надо. Все равно, как только мне исполнится восемнадцать, у меня проснется дар, и я отправлюсь в Академию Магии. До сего важного события оставался месяц. Грустно, но конец лета неумолимо подбирался, норовя захватить своими щупальцами тепло, поэтому надо отдохнуть на два года вперёд, а то потом сплошная учеба.

Проходя мимо зеркала, взгляд сам собой наткнулся на кулон. Я сжала его в руке. Он всегда был теплый и давал мне силы. Где ты сейчас мой Данте? Скучаешь или забыл меня? Тряхнув головой, как приучила себя за последние три года, я заставила себя улыбнуться и перестать думать о нем, для этого есть ночь. Где никто не увидит моих слез.

На бегу перепрыгивая две ступеньки, я чуть не сбила с ног отца.

— Дочка, ты никак покалечить меня решила? — Улыбка стремительно росла на отцовском лице.

— Ни за что! Как я могу? — Я сделала самые невинные глаза, какие только могла. — А ты, куда так спешил?

— Встречать названного сына.

— Кого? — Я чуть в обморок не грохнулась. — Папа, ты никогда мне не рассказывал о каком — то сыне! Кто он?

Папа не успел ответить, его опередили.

— А ты, я смотрю, все также не блещешь умом. — Бархатистый голос изобразил сожаление. — Три года потрачены впустую.

Не веря своим ушам, я боялась обернуться. Поэтому подтвердила опасения гостя вопросом.

— Пап, у меня глюки? Это не может быть он, я ж не переживу. — Для кого сарказм, а для меня это серьезно.

И тут я не выдержала, повернулась и замерла. На меня смотрели насмешливые глаза цвета весенних листьев, вся его поза выдавала обреченность и скуку. Актер блин. Черные волосы отросли и достигали мускулистых плеч, а косая челка закрывала правую бровь. Черная рубашка не скрывала сильных рук, сильное тело. Он так изменился. Куда делся мой худощавый и долговязый друг? Он выглядел таким родным и чужим одновременно. Данте разглядывал меня таким же оценивающим взглядом, хоть и не выдавал себя, но я точно знала, что он удивлен даже больше меня. А удивиться было чему. К шестнадцати годам я, наконец, превратилась из гадкого утенка в лебедя. Грудь, к сожалению, подвела, но не смертельно. Я не страдаю нарциссизмом, но без хвастовства скажу, что стала очень красивой. Настоящей принцессой. Для пущего эффекта выпятила грудь и выпрямилась в королевскую осанку (Спасибо Мэри за то, что та все время гаркала под ухо «Выпрямись, как подобает принцессе, сгорбилась она!»). Вот тебе. Выкуси! И злорадно ухмыльнулась. Длинные, полусухие локоны завились от влажности и придавали мне сногсшибательный вид, я в этом не сомневалась.

— Каким ветром тебя надуло, а ведь так спокойно и хорошо жилось. — Скучающим тоном протянула я и стала рассматривать маникюр или его полное отсутствие. Кто это сказал?! Я же две минуты назад готова была предаться печалям о нем и при встрече кинуться в его объятия! Его глаза сначала округлились, а затем в них полыхнул не добрый огонёк.

— Северным надуло. Не ждала? Ах, ну да, ты же так радовалась моему отъезду, что даже не пришла проститься, небось, скакала по комнате от счастья всё время отъезда. Весело и спокойно жилось, говоришь? Каникулы кончились. — Бросил он и удалился.

— И чего злиться? Вечно он так. — Пробурчала я и направилась во двор следом за ним, папа пожал плечами, и будто забыл, что собрался встречать «названного сына». С пожеланиями удачи, оставил меня разбираться с ним самой. Что ни говори, а чувство самосохранения у папы работало отменно.