Эпикриз с переводом

Я прикрыла глаза и чуть было не уснула… Резко открыть глаза меня заставил непривычный звук. Телефон… Звонит мой телефон. Это было неожиданно, за все то время, что я здесь, это безкнопочное чудо из моего мира ни разу не звонило. Обычно я сама звоню, ну или получаю смски. Я тут же поднялась с кровати и принялась нервно искать аппарат на столе. Что было проблематично — на нем был жуткий беспорядок. Ракшас! Ну когда же я приучу себя к порядку?

Наконец, обнаружив телефон, я с замиранием сердца уставилась на экран. Звонила мама. Меня словно ледяной водой окатило, и я незамедлительно сняла трубку:

— Алло, — ответила я.

— Аллочка? — услышала я беспокойный голос мамы.

— Да… — ещё больше испугалась я. — Ты чего звонишь? Что-то случилось?

— Нет, Аллочка, ничего, просто… Ты должна была вчера позвонить…

Я прикусила губу, ведь точно, должна была, а с этим Кишаном я совершенно об этом забыла. Традиционно я звонила маме каждые два дня, отчитываясь о своём самочувствие и о своих чудесных изменениях. И за все то время, что я здесь, мама звонит мне впервые. Поэтому мне это было до испуга непривычно.

— Извини, вырубилась что-то рано, устала. Как у вас дела?

— У нас хорошо, вот Алеша внуков мне привёз, Маша привет тебе передаёт и говорит большое спасибо за куклу.

— Вы получили мою посылку? — даже как-то по-детски обрадовалась я.

— Да, вчера днём Аэлита заходила, передала…

Молодец какая, сделала все, как и обещала. Ох, а как должно быть не просто ей было найти все эти немецкие товары за такой короткий срок. Хотя с ее возможностями…

— Кукла чудесная, Машенька с ней не расстается. Костюмчик Витюше тоже подошел, качество просто отличное, — довольным голосом добавила мама.

— А как тебе платье? — спросила я.

— Спасибо, очень красивое, — ответила она, а потом настороженно спросила: — Да вот только ты зачем тратишься? Тебе ведь сейчас деньги нужней.

— Ничего. Тут все это не так дорого. Тем более я ж тебе говорила, что подработку нашла, не выходя из палаты.

— Говорила, да вот только я не поняла какую…

— Статьи пишу для русскоязычного издания…

— Молодец, — ласково похвалила мама. — Твои как дела-то?

— Уже лучше. Немецкие врачи прямо творят чудеса…

— Вот где медицина на уровне, а то наши-то… Эх… Когда я тебя увижу?

— Скоро, мам, потери ещё немного. Вернусь к тебе прежней. Привычной.

— Может, хотя бы видеосвязь?

— Нет, мамуль, так не хочу, — отнекивалась я. — Лучше увидишь меня полностью… Здоровой.

— Ну хорошо, как скажешь. Ладно, пойду я, а то Витька там уже гремит чем-то на кухне, небось опять добрался до верхней полки.

— Иди, и поцелуй там за меня племяшей.

— Обязательно. Пока, целую тебя.

— И я тебя.

Положив трубку я выдохнула с облегчением. Дома все в порядке. У мамы все хорошо. Лешка привез ей внуков, и она безумно любит с ними нянчиться… Тут я почувствовала такую тоску. Я скучаю по дому, по маме, по брату, по племянникам.

А еще мне неприятно врать всем, а родным тем более. Да, конечно, я делала это не раз, но сейчас как-то особенно тошно… Ничего. Это временно.

— Нет ничего более постоянного, чем временное, — вспомнила я вдруг и, решив отогнать от себя тоскливые мысли, шагнула к шкафу, чтобы переодеться в рабочую форму.

Однако половины дня я бездельничала. Никто не спешил ко мне за помощью. Я вяло прибралась в комнате, потом отварила себе на обед пельменей, покушала. И все это время ни одной живой души рядом с домом. Скучно. И чтобы как-то разнообразить этот день, я решила выйти на воздух.

И сделала это как раз кстати. Только я повязала на лицо стерильную маску, как со стороны улицы услышала протяжный женский стон, а вслед за ним мужской голос ругнулся на местном диалекте. Я поспешила к входу, распахнула дверь и увидела бегущего ко мне вчерашнего панта Ешана.

— Ведьма-медик! — увидев меня, крикнул он. — Рожает!

— Кто рожает? — переспросила я, оглядываясь.

— Жена моя!

— Так веди ее скорее!

Он закивал и тут же побежал обратно. Вернулся быстро, поддерживая за спину стонущую панту. Судя по болезненной гримасе на молодом женском лице и по опустившемуся животу, она действительно собирается стать матерью прямо сейчас.

— Воды отошли? — спросила я, пант нахмурился.

— Да! — ответила панта и посмотрела на меня испуганными черными глазами. А я, вспомнив вчерашние слова Кишана, посторонилась и вежливо сказала:

— Проходите, пожалуйста.

Ешан помог жене подняться по ступенькам. Мы зашли в дом, и я провела супругов в кабинет. Сразу же подошла к полке и достала коробку, в которой у меня лежали заранее приготовленные для таких случаев инструменты и принадлежности. Поставив коробку на этажерку, я порылась в ее содержимом и извлекла упакованную медицинскую сорочку:

— Раздевайся, мамочка, и переодевайся вот в это, — ласково сказала я, протягивая упаковку. Панта тут же принялась скидывать с себя одежду. Ешан по возможности ей помогал, чем, к сожалению, лишь замедлял процесс переодевания: оба заметно нервничали, а периодические болезненные постанывания самки еще и пугали будущего папу, который тут же терялся и словно забывал, как именно снимается та или иная женская деталь одежды. Когда панта наконец разделась и натянула голубую сорочку, я обратилась к Ешану:

— Помоги жене лечь на кушетку.

Пант уложил продолжающую стонать жену и стоя рядом, нежно и трепетно поглаживал ее руки. Я надела перчатки и поинтересовалась у панта, понимая, что у стонущей самки я сейчас мало чего выпытаю:

— Как зовут нашу будущую мамочку?

— Сунита, — ответил он.

— Красиво. Первые роды? — Ешан кивнул. — Как часто схватки?

— Что часто? — не понял он.

— Каждые две минуты, — прервав свои стоны, ответила роженица.

— Замечательно, — кивнула я, — Сейчас посмотрим… Папа, кстати, будет присутствовать при родах?

— Это обязательно? — неподдельно испугался Ешан.

— Обязательно! — рявкнула его жена, и пант покорно опустился на стоящий у кушетки стул. Я тоже присела, наклоняясь к ногам панты.

— Что ж, Сунита, согни, пожалуйста, ноги в коленях… — женщина согнула ноги, я отогнула подол сорочки и посмотрела, насколько самочка готова к родам. — Так, раскрытие пять сантиметров… — панта в очередной раз громко застонала, впиваясь когтями в руку мужа. — Прекрати стонать, Сунита, — грозно сказала я ей, — Побереги силы, они тебе позже понадобятся. Дыши часто, глубоко и спокойно, выбери удобную позу, чтобы было менее болезненно…

Меня послушали, задышали, как и было велено. Менять положение не стали, что ж, значит, так ей удобней… Роды у местных я принимаю уже не в первый раз и знаю, что этот процесс у пантов происходят быстрей, чем у людей, причем первые стремительней последующих. И судя по раскрытию, жена Ешана родит менее чем через два часа.

Мы продолжали дышать. И, говоря мы, я имела в виду всех троих. По своему многолетнему опыту скажу, что всем роженицам так легче. Я продолжала следить за раскрытием, за полчаса оно увеличилось еще на два сантиметра… Очень уж стремительно, даже для пантов. Я потянула уголок глаза, чтобы включить свой рентген и посмотреть, насколько малыш готов к рождению, а так же сможет ли он самостоятельно появиться на свет… Сможет, у будущей мамочки просто шикарное строение костей таза для родового процесса. Родит сама и даже не почувствует.

Я отодвинулась вместе со стулом от роженицы, встала и направилась в ванную, чтобы налить теплой воды. Вернувшись в кабинет с тазиком воды, я вновь устроилась в ногах Суниты… Ну вот, теперь пора приступить непосредственно к родам.

— Что ж, мамочка, пора потрудиться по-настоящему. Тужимся, моя хорошая… — ласково произнесла я.

Панта принялась усердно тужиться. Ешан, закрыв глаза, как мог пытался повторять за женой. Его попытки веселили и забавляли, но я, стараясь не смотреть в сторону самца, сосредоточилась только на самке. Сунита была большим молодцом, делала все, что нужно и когда нужно…