Эпикриз с переводом

— Я… Я могу заплатить за услугу, — аккуратно предложила я, вспоминая, что прихватила с собой, собираясь на виджай. — Может, ты найдешь кого-то?

Ешан уставился в мои глаза. Смотрел с минуту, при этом о чем-то думая.

— Попробую поговорить с братом. Он тоже участвовал в боях, но давно.

— Попробуй, Ешан, очень тебя прошу.

— Жди здесь, — бросил он, резко поднялся и направился к своей лавке. Что-то быстро сказал жене и поспешил в сторону начала кшетра. А я принялась делать то, что мне велели, — ждать.

Но ждать долго не пришлось, вскоре Ешан вернулся. Не один, с братом. Этот пант на вид чуть моложе своего брата и очень на него похож.

— Юшан согласен помочь, — сходу сообщил Ешан. Его брат же в этот момент пристально меня рассматривал с лёгким недоумением на лице. — Он понаблюдает за Пардусовым полем и в случае чего предупредит кого надо.

— Шанкар, большой шанкар! — обрадовалась я. — Сколько я должна за услугу?

— Пять монет хватит, — сходу ответил Юшан.

Я полезла в сумку и достала шесть монет. Чтоб наверняка и не передумал. Вот, всё-таки пригодились, не зря брала.

Брат Ешана принял плату и, попрощавшись, быстрым шагом удалился.

— Не переживай, ведьма-медик, все будет хорошо. Если Юшан обещает — сделает, — заверил меня пант.

Глава 10

Уходить с виджая я не стала. Праздник здесь, а значит, почти все население тоже. И, стало быть, дома сегодня мне делать нечего.

Солнце не просто пекло, она практически жарило. Даже как-то чересчур для Пантерии. Мне безумно хотелось сбросить с себя лишнюю ткань, снять маску и насладиться солнцем… Но каждый раз, ловя себя на этих мыслях, я останавливала движение руки от попыток раскрыться. Как в прямом, так и в переносном смыслах слова.

Я медленно прогулялась по праздничному кшетру, прячась в тени палаток и рассматривая диковинный товар на прилавках. Среди торговцев мне встретилось много моих пациентов, которые, узнав меня, буквально задарили ведьму-медика различными подарками.

Все происходящее вокруг мне нравилось. Да, это не мой мир. И я его мало и плохо знаю. Но Пантерия пока добра ко мне, благодаря ей я преображаюсь. Точнее, возвращаю свое. Да и так комфортно, свободно и спокойно я не чувствовала себя давно. Даже несмотря на жару, уходить не хотелось. Хотелось остаться на этом чужом празднике как можно дольше. А ещё хотелось дождаться брата Ешана и желательно с хорошими новостями. Поэтому я оттягивала свой уход как могла…

А также я все ещё надеялась, что Кишан где-то здесь, среди этой беззаботно отдыхающей толпы. И, возможно, он решится ко мне подойти.

Нагруженная шуршащими пакетами, я присела на скамейку, стоящую под большим деревом напротив палатки, напоминающей маленькую закусочную. У нее выстроилась самая большая очередь. По соседству — своеобразный тир, в котором панты за призы метали по мишеням пушистые на концах дротики. А ещё здесь была хорошо слышна мелодия, ведь эта часть кшетра находилась ближе всего к входу.

Метание дротиками меня неожиданно завлекло. Я с интересом наблюдала за играющими, пару раз угадывая победителей. Мне вдруг тоже захотелось поучаствовать. Помнится, мы с коллегами развлекались подобным на подстанции, в перерывах между вызовами. У меня получалось.

Когда очередной пант выиграл в тире тряпичную куклу и отдал ее маленькой девочке, я опять ощутила на себе пронзительный взгляд. Не спеша всмотрелась в лица, смотрящие в мою сторону, и тут же встретилась глазами все с тем же темноволосым пантом. Его кулон играл на солнце золотистыми бликами, а сам пант странно на меня смотрел. Очень странно. Даже как будто не на меня, а в меня. Его взгляд пугал, а особенно то, что я этот взгляд чувствовала: кожей и сердцем, которое опять бешено забилось.

Вот что это такое? О чем говорит его взгляд?

Может, мне следует опасаться этого панта? Или же просто подойти к нему и спросить, чем я так его заинтересовала.

Задумавшись, я не сразу заметила, что музыка прекратилась. Отвела взгляд от чернявого и огляделась по сторонам. В этот момент на кшетре с шумом появилась группа мужчин в одинаковой одежде: серые брюки, похожие на голифе, с черными лампасами и кожаные жилетки, надетые поверх таких же серых рубах. На их головах забавные головные уборы, напоминающие папахи, а на поясных ремнях висят мечи. Все веселящиеся панты как-то резко перестали веселиться и с опаской и настороженностью косились на этих, явно не званых гостей. Я сразу подумала, что это те самые ранбиры, о которых сегодня упомянул Ешан. Этакие солдаты и представители правоохранительных органов в одном лице, если проводить аналогию с моим миром.

Ранбиры рассредоточились среди праздничной толпы, достали из карманов какой-то лист бумаги и принялись приставать к местным пантам, показывая им что-то, изображённое на листах.

Мне это совсем не понравилось. Я, опустив голову, решила, что мне сейчас просто необходимо покинуть испорченный появлением ранбиров виджай. Как шестое чувство взыграло. "Иди домой, от греха подальше", — закрутилось у меня в голове.

- Вы видели его? — вдруг задали мне вопрос. Я дернулась и подняла голову. Рядом со мной стоял смуглый пант, один из ранбиров. В руках он держал лист бумаги, который на деле оказался черно-белым фотоснимком. Я мазнула по изображению равнодушным взглядом и ответила:

— Нет, — но успела взглянуть на снимок еще раз, прежде чем его от меня убрали. И поняла — видела. Вот совсем недавно. Того самого чернявого панта с кулоном.

Ранбир шагнул от меня, но вдруг резко замер на месте. Присмотрелся внимательней, задержал взгляд на маске на моем лице и собрался уже спросить что-то ещё…

Но здесь началось что-то странное. В толпе раздался громкий свист, а за ним крик:

— Вот он! Держи его, держи!

Шум, крики, давка. Толпа хлынула потоком, расходясь в разные стороны, кто-то побежал, за ним люди, и ранбиры, и обычные панты. Все происходило быстро, я не успевала сфокусировать взгляд на ком-то одном и уж точно не разглядела, за кем гнались. Хотя подозревала… И в эту секунду из людской очереди, стоявшей у тира, вылетел мальчик. Упал на землю, близко ко мне, сильно ударяясь головой. Недолго думая, я вскочила с места и поспешила к ребенку.

Он был без сознания. Я ощупала мальчишку, потом вовремя вспомнила про свой "дар" и внимательно просканировала его с головы до ног.

Фух, хорошо, кости целы.

— Ты что делаешь? — услышала я голос и посмотрела на его обладателя. Мужчина, рыжий, со щетиной и в смешной шапочке с кисточкой на голове. Он возвышался над нами и потерянно смотрел на ребенка. — Что ты с ним сделала?

— Он упал. Без сознания, я пытаюсь ему помочь, — ответила я и полезла в свою сумку. Достала маленький пузырек с нашатырем и, открыв его, провела пузырьком под носом мальчика. Он тут же поднял веки, махнул руками, чуть не выбивая пузырек из моих рук, и посмотрел на меня испуганными глазами.

— Все хорошо, не бойся, — ласково произнесла я. — Что-то болит?

Мальчишка задумался, а потом потрогал рукой ушибленное место:

— Голова…

Я потрогала его голову, ощущая небольшую шишку.

— А в глазах не двоится? — спросила. — Не тошнит?

— Нет, — ответил ребенок и, похлопав густыми ресницами, вдруг спросил: — Ты кто?

Я пожала плечами и ответила:

— Друг.

— А как тебя зовут?

— Алла… ита, — вовремя нашлась я. — А тебя как? — спросила, но тут увидела мужчину, который бежал к нам, вопя на весь кшетр:

— Лакхан! — мужчина сел перед ним на колени и спросил. — Сынок, ты как?

— Нормально.

— Говорил же я тебе — не стоит ходить на этот деревенский виджай, а ты… — начал он нравоучение, косясь на меня.

У этого панта были забавные усы, слегка завивающиеся на концах, каштановые волосы, тоже слегка вьющиеся, и удивительно светлые глаза. Серые с желтоватыми вкраплениями.

— С вашим мальчиком все будет в порядке, не переживайте, — ласковой интонацией обратилась я к мужчине. — Голова, правда, может поболеть, да и шишка небольшая на месте ушиба появится. Но это не страшно.