Мертвая зона
(Повести)

Ковешников и Журба вместе с Воронцовым, переодетые в комбинезоны технического персонала, «следили» за наполнением заправочной автоцистерны в каких-нибудь ста метрах от самолета, под плоскостями которого и у шасси копошились технари в комбинезонах.

От здания аэропорта двинулись пассажиры в сопровождении дежурной. Сколько ни вглядывался Алексей, не мог даже предположить, кого они будут «брать».

— Так кто же, товарищ майор? — не удержался он от вопроса.

— А вон он идет, наш гусь лапчатый, — вполголоса сказал Ковешников.

— Где?

— Не смотри долго, займись шлангом. Задерживать будем типа в темных очках, бежевом пальто и шляпе, что несет чемодан, ведет под руку женщину в малиновом плаще. Женщина ведет за руку ребенка.

— Девочку лет пяти?

— Да.

— Но ведь…

— Не ведь, а слушай, что тебе говорят. Этот кулаками драться не будет, наверняка и пистолет и гранаты при нем. Так что рот не разевай!

Никогда бы не подумал Воронцов, что в респектабельном отце семейства можно распознать именно того нарушителя, за которым они столько часов гнались по горам.

— Вы уверены, что это он?

— А кто его знает. Пока что я его только спиной чую. Подъедем ближе, скажу, он или не он.

«Славная спина у майора Ковешникова», — подумал Воронцов, но вслух высказывать свои сомнения поостерегся.

Ковешников поднялся на подножку бензовоза, скомандовал водителю: «Поехали». Тот направил машину к самолету. Проезжая мимо Семина и Гуляева, Ковешников спрыгнул с подножки, что-то им сказал. Оба, как пришитые, двинулись за майором.

Майор рассчитал точно: как раз в это время импозантный «отец семейства» протягивал билеты стоявшей у подножия трапа дежурной. Глаза ее с подошедшим сбоку Ковешниковым встретились, но никакого знака не требовалось: отчетливо были видны смазанные йодом царапины на тыльной стороне кисти пассажира.

В ту же секунду позади взвизгнули тормоза. Воронцов и Ковешников оглянулись. Чуть ли не под крыло самолета подъехало такси. От здания аэропорта бежали, размахивали руками милиционер и дежурный.

Из машины донесся негромкий голос:

— Яков Григорьевич, кто?

Только сейчас Воронцов понял, что человек в узбекском халате и тюбетейке, сидящий рядом с водителем, сам генерал — начальник войск.

Ковешников наклонился к опущенному боковому стеклу машины:

— Аббас-Кули… В бежевом пальто впереди женщины с ребенком, подает билеты.

— Вашей группе оставаться на месте, — приказал генерал. — Дальше ведут они…

Из машины вывалилось шумное семейство: пожилые папа и мама, с ними молодой сын. Все трое в узбекских халатах и тюбетейках. Затеяв перебранку с милиционером и подоспевшей дежурной, они принялись вытаскивать из багажника чемоданы, баулы, свернутый трубкой ковер. Пожилой глава семейства, потрясая перед носом милиционера почтовым бланком, орал:

— Понимаешь, дорогой, телеграмма! Билеты тоже есть! Почему не пускаешь?

Молодой уже тащил вместе с женщиной чемоданы и ковер к самому трапу.

В дверном люке самолета появился командир корабля. Несколько секунд он с невозмутимым видом наблюдал всю эту сумятицу, затем сказал контролеру:

— Пропустите… Телеграмма у них заверена. Начальник аэропорта разрешил посадку.

Шумное семейство, пристроившись к очереди, уже поднималось на трап, милиционер в это время с непроницаемым лицом рассматривал права водителя такси, явно собираясь проколоть в них спецкомпостером роковую дырку.

Человек в бежевом пальто и шляпе исчез в дверном проеме самолета, за ним — другие пассажиры и, наконец, узбекская семья с ковром и чемоданами, не успевшая зарегистрировать вещи, прикатившая на такси.

Наблюдая весь этот переполох, Воронцов не мог отделаться от чувства, что совершается серьезная ошибка. Какие основания у Ковешникова, «чувствующего врага спиной», видеть нарушителя в этом человеке? Странно вел себя майор и сейчас, в эти считанные, особенно ответственные секунды. Никак он не мог справиться со шлангом, застряв у самого трапа, мешая пассажирам, но и не думая хоть на шаг сдвинуться с места.

— Алеша, подойди сюда, — окликнул он словно оцепеневшего Воронцова и, когда тот подошел, сказал: — Я прикрою, а ты незаметно сфотографируй след. Вот тут-то не помешал бы и гипсовый отпечаток.

Воронцов наклонился к шлангу, вытащил из-за отворота комбинезона фотоаппарат и сфотографировал бетон аэродромного поля рядом с трапом. Только сейчас он рассмотрел на этом месте едва заметный рисунок рифленых подошв.

По знаку генерала машина техпомощи, на подножку которой вскочил Воронцов и Ковешников, покатила к зданию аэровокзала, такси двинулось за ней. Аэродромный автобус, неизвестно откуда взявшийся возле самолета, медленно поехал вслед за такси.

Воронцов с удивлением рассмотрел за его стеклами невозмутимого Амангельды в своем видавшем виды халате, высокой папахе — тельпеке — из коричневого барашка, а рядом — еще двух таких же белобородых стариков.

Встретились все участники операции в комнате милиции, в которой не было ни постового, ни дежурного.

Генерал сбросил узбекский халат, под которым у него оказался гражданский костюм, обратился к Амангельды:

— Что скажешь, Амангельды-ага, твое мнение?

— Какое такое мнение, товарищ генерал? Аббас-Кули полетел.

— А вы что скажете? — обратился генерал к двум другим старикам.

— Ничего другого не скажем. В белом пальто был Аббас-Кули.

— Спасибо вам. От всей души спасибо. Прошу подождать меня в автобусе.

Когда старики вышли, генерал спросил:

— Майор Ковешников, какие вещественные доказательства удалось вам найти?

— Немного, товарищ генерал, но кое-что есть.

Ковешников достал из кармана комбинезона небольшой сверток, развернул газету, затем носовой платок. В платке — окурок с золотым ободком, в бумажке — белый пепел от легкого табака, ветка шиповника, светло-бежевая шерстяная нитка, в спичечном коробке щепотка земли.

— Объясните, — сказал начальник войск.

— Насчет окурка, товарищ генерал, вам уже докладывали, — начал Ковешников. — С ветки шиповника, где Аббас-Кули прятал окурок в землю, осыпалась роса. Предположение, что зацепил шиповник и оцарапался, оправдалось. Здесь, на колючке, видна засохшая капелька крови. Если дать на анализ, группа должна совпасть… Светлая шерстяная нитка зацепилась в зарослях туранги, где под мостом в районе аэропорта Аббас-Кули переодевался со своим пособником Абзалом. Это, так сказать, визитная карточка к его пальто.

— Представите на экспертизу в Таллинне, — сказал генерал. — К сведению: два проводника, которых вы задержали в урочище Кара-Тыкен, не доехали до комендатуры, скончались в дороге.

— Этого и следовало ожидать, товарищ генерал, — отозвался Ковешников. — Первому проводнику — терьякешу понадобилось гораздо меньше времени, чтобы отправиться на тот свет.

— Поэтому прошу, будьте предельно осторожны, — предупредил начальник войск. — Фотографии отравленных уже переданы по фототелеграфу полковнику Пересветову. По всем данным нарушение ожидается на участке его отряда.

— Разрешите, товарищ генерал, — заметил Ковешников. — Лейтенант Воронцов сфотографировал и найденного терьякеша, и двух проводников в сапогах, когда они были еще живы. А также след Аббаса-Кули у трапа самолета. Эти снимки тоже стоило бы послать полковнику Пересветову.

Алексей хотел было положить свой фотоаппарат на стол, но генерал остановил его:

— Отвезете их сами. А за успешно проведенный здесь, у нас, поиск благодарю вас лично. Но операция еще не закончилась… Рейс самолета с Аббасом-Кули на борту задержан на двадцать минут. Вас ждет Як-42. Вылетаете немедленно. Задача: в аэропорту Таллинна удостовериться, что Аббас-Кули, во-первых, прилетел, а во-вторых, не подозревает о том, что «засвечен». Сигнал сопровождающих его наших людей для вас: если не требуется ваша помощь — все трое будут в вязаных шапочках. Если тревога — в ушанках. В случае осложнений действовать по обстоятельствам. По прибытии поступаете в распоряжение начальника войск Прибалтийского округа. Главная задача — задержать «хозяина» Аббаса-Кули. Как вы думаете, кто это может быть? — обратился он к Ковешникову.