Мертвая зона
(Повести)

— Счет времени у нас на минуты. Согласно ориентировке из вашего управления, батальон развернут, оцепление блокирует весь этот район, начинаем прочесывание. Мне сказали, что внесены дополнительные коррективы: в степи найден труп проводника, встречавшего парашютистов.

Подъехала еще одна машина — ЗИС-5, в кузове ее Сергеев увидел красноармейца, в котором с удивлением узнал… Николая Рындина.

— А вот мой крестник, — подзывая жестом Кольку, сказал Сергеев. — Лучше его никто не сможет опознать убитого.

Николай спрыгнул на землю и, как это полагается по уставу, подошел к командирам строевым шагом, вскинул руку к пилотке:

— Товарищ майор, разрешите обратиться к старшему лейтенанту?

Получив разрешение, официально доложил:

— Хрыч это, по фамилии Беспалько. Я его еще из кузова ЗИСа увидел. Тут и думать нечего — он… А я, как только узнал от своего ротного, что и вы здесь, попросился в машину, хоть повидаться, думаю, может, и я на что пригожусь?

— Вот и пригодился, — ответил Сергеев, не подозревая, насколько эта встреча осложнит в самом недалеком будущем его собственную жизнь.

— Лейтенант Скорин, — представил майор Джегурда выскочившего из кабины ЗИСа и подошедшего к ним ротного командира Николая. — На этом участке развернуто его подразделение, прочесывает район, прилегающий к шоссе.

Майор глянул недовольно на Рындина, тот козырнул и отошел к машине, улыбаясь Сергееву, явно сожалея, что им не удалось поговорить.

— Какие будут дополнительные соображения в связи с усложнившейся обстановкой? — спросил майор.

Сергеев промолчал, Крамаренко со Скориным ждали, что скажут старшие командиры, в первую очередь Мещеряков.

— Насчет корректив, — сказал капитан, — операция спланирована и утверждена. Задача — локализовать диверсанта Гайворонского, выловить дезертиров.

— Дезертиры-то преимущественно новобранцы, — заметил Сергеев, — вряд ли окажут серьезное сопротивление. А вот Гайворонский весьма опасен. Хватит ли решимости у бойцов вашего батальона стрелять, когда он пойдет на прорыв?

— На войне — хочешь не хочешь — приходится стрелять, товарищ старший лейтенант, — ответил Джегурда. — Отдан приказ: кто упустит преступника, пойдет под трибунал.

— Введите прибывших командиров в курс дела, — сказал Мещеряков начальнику райотдела Крамаренко.

— У нас счет времени и вправду на минуты, — отозвался тот. — Километрах в пяти отсюда, где проселочная дорога выходит на шоссе, есть хуторок. Собака тянет по следу прямо туда. Машиной — не более десяти минут, мигом доскочим, а поддержать наряд с собакой было бы нелишне…

— Извиняйте, товарищи командиры, — послышался нетвердый голос.

Все оглянулись: два старика, сидевшие с берданками в руках на завалинке, поднялись. Один из них — с Георгиевским крестом на груди, сивоусый, с выгоревшими на солнце бровями, прокаленным до кирпичного цвета лицом — жестом подзывал к себе лейтенанта Крамаренко:

— Слышь, Гришка, поди сюды, чего скажу.

— Говорите всем, мы тоже послушаем, — ответил за лейтенанта Мещеряков.

— Та не… Я Гришке… Той диверсант, шо вы шукаете, пиде до Мокрой балки. Другого ходу йому нема.

— А где Мокрая балка? Вы можете показать? — спросил майор и раскрыл планшетку с картой.

— А на пивничь, — даже не глянув на карту, ответил старик и махнул рукой в сторону севера.

— Собака тянет наряд по следу почти точно на восток, — сказал Мещеряков. — Вот на карте и хуторок, что вы говорили, возле шоссе. Так что, я думаю, надо ехать на помощь вашему наряду.

Все заняли места в полуторке и эмке, обе машины, переваливаясь на ухабах, выехали за пределы райцентра.

То, что произошло в следующие полчаса, отложилось в памяти Сергеева тяжким укором совести, сознанием неотвратимого стечения роковых обстоятельств.

Когда отъехали уже довольно далеко от села, Крамаренко, стоявший рядом с Сергеевым в кузове, опираясь о крышу кабины, с тревогой оглянулся, издал невнятное восклицание.

— Что стряслось? — спросил Сергеев.

— Дед Трофим, кажется, прав, — ответил лейтенант. — Что-то есть в этой балке.

Сергеев тоже оглянулся и увидел мотоцикл с коляской, тянувший за собой густой шлейф пыли в сторону от дороги, по которой они сейчас мчались к уже видневшимся в знойном текучем мареве белым домикам хутора.

— Если прав дед Трофим, — сказал Сергеев, — то как быть вот с этим? — он показал вперед и в сторону на бегущие вслед за собакой на длинном поводке две фигуры в такой знакомой милицейской форме.

— А черт его знает, как, — ответил Крамаренко. — Но и на мотоцикле дед Трофим со своим внуком Петькой так просто в степь не поедут. А направляются они прямо к Мокрой балке.

— Петька-то откуда взялся? Да еще с мотоциклом? — спросил Сергеев.

— Ездил в соседнюю станицу через степь… Может, заметил в Мокрой балке дезертиров?

— Почему называется Мокрая балка?

— Там родники. И в жару не пересыхают. Потому дед и решил, что Гайворонский обязательно должен выйти к роднику.

— Если знает эти места, — резонно заметил Сергеев.

— А вот это Хрыч мог подсказать, еще и планчик начертить, — ответил Крамаренко.

В это время эмка обошла полуторку, в кузове которой ехали Сергеев и Крамаренко, подпрыгивая на ухабах, помчалась к шоссе.

— Майор Джегурда решил лично помочь нашему наряду, — сказал Сергеев. — Но в общем-то, как только справимся здесь, надо бы поехать и узнать, что там, в вашей Мокрой балке?

Сквозь пылевую завесу, поднявшуюся вслед за проскочившей вперед легковушкой, Сергеев увидел, как собака, схватив след верхним чутьем, потянула милицейский наряд к хутору.

За низкими домиками, прятавшимися в группе пирамидальных тополей, виднелось накатанное шоссе, размытое маревом миража, словно кто полил его водой.

Последующие события развернулись на глазах у Сергеева и его спутников за считанные секунды.

С расстояния примерно трехсот метров они увидели, как от крайней хаты, когда проводник с собакой были уже недалеко, метнулась к шоссе плотная фигура в военном обмундировании о солдатским вещмешком за плечами, пересекла открытое пространство и, повиснув на кузове машины, прицепилась к заднему борту катившегося через хутор грузовика.

— Гайворонский? — спросил Сергеев у стоявшего рядом парашютиста Иванова.

Тот отрицательно мотнул головой:

— Не он. Какой-то хлопец-новобранец. Тоже здоровый, а только Гайворонский будет куда складнее.

Из кабины донесся голос Мещерякова:

— Нажмите, водитель! Квалифицированный разведчик уходит!

Водитель нажал, стоявшие у кабины Сергеев и Крамаренко с Ивановым едва не вылетели из кузова. Все трое увидели, как майору Джегурде на своей эмке удалось обогнать грузовик и метрах в пятидесяти от него развернуться поперек дороги.

Шофер ЗИСа нажал на тормоза, едва избежав столкновения, распахнул дверцу и, озадаченный, выскочил на дорогу. К нему уже подбегал с пистолетом в руке Джегурда. Одним махом влетев в кузов, направил оружие на и не думавшего сопротивляться «квалифицированного разведчика». Полуторка остановилась за ЗИСом, и Сергеев увидел, что преследуемый никак не может быть командиром диверсионной группы, хоть и напялил на себя офицерские сапоги и с чужого плеча обмундирование с лейтенантскими кубарями в петлицах. Крупный, но рыхлый парень с детским, круглым лицом стоял, высоко подняв руки, и трясущимися губами не мог выговорить даже «мама».

— Вижу, что не Гайворонский, — обернувшись к Иванову, сказал Сергеев, заметив, как, иронически глянув на него, поправила выбившуюся из-под пилотки огненную прядь Коломейцева. Иванов, с опаской оглядываясь по сторонам, только рукой махнул.

Майор, не выпуская из рук пистолета, быстро обыскал парня, вытащил из его карманов разную мелочь, пачку денег в банковской упаковке, приказал опустить руки.

— Кто такой? Имя, отчество, фамилия? — срывающимся от досады голосом спросил он.

— Степа… Степан Алексеевич Глушко…

— Так!.. — начал было майор, выругавшись, но, помолчав, взял себя в руки, продолжал спокойнее: — Где же ты, Степан Алексеевич, лейтенантскую форму отхватил?