Загадка фарфоровой балерины

Настя тоже отправилась домой на один вечер и должна была вернуться следующим утром – как раз к началу занятий. Совершеннолетие отмечали в узком семейном кругу. Приглашать-то было некого. Девушка с тоской вспоминала свой прошлый день рождения. Тогда отец не поскупился на роскошные подарки. Сколько бы ни сетовали врачи на маленькие зарплаты, но оперирующему хирургу-травматологу было грех жаловаться. Благодарные пациенты то и дело совали в карман конвертик. Хирургом отец был отличным, так что благодарности вполне заслуженные. Поэтому семья Насти могла себе позволить хоть и не роскошную, но вполне безбедную жизнь. Мать в свое удовольствие работала учителем музыки, не заботясь о семейном бюджете. Дочь еще в детстве получила в подарок собственный компьютер, потом был айфон, шубка и масса других дорогостоящих вещей, значительно повышающих жизненный комфорт и статус в любом коллективе. На празднование Настиного семнадцатилетия пригласили множество друзей и родственников. Отмечали в ресторане. Столы ломились от изысканных блюд и бутылок с дорогим спиртным. Отца очень уважали в городе, а потому и подарки Насте преподносились довольно солидные. В основном это были деньги. Девушка решила копить на собственный автомобиль. Вопреки ожиданиям она не была избалованной папиной дочкой. Профессиональный спорт всегда вносит свои коррективы в характер. Настю он научил жизнестойкости, умению принимать трудности и иногда довольствоваться малым.

Но сейчас все это было в прошлом. А реальность – советская трешка на окраине города и учеба в хореографическом училище. Отец здесь больше не светило медицины, а сама она – не спортсменка и не будущий медик. Однако именно их двоих все устраивало.

Вот и сейчас папа рассказывал что-то о своей работе, о новых знакомых и еще о политике. Но Настя слушала вполуха. Вечер не предвещал ничего интересного. Мама испекла пирог, и хотя Анастасия привезла купленный в магазине торт «Прага», все налегали на домашнюю выпечку. Раньше она совершенно иначе представляла себе празднование своего совершеннолетия.

Однако надо отдать должное родителям, они таки удивили – подарили ей дорогущие джинсы. Легендарная Montana, которую Томкин брат обозвал «пшековским дерьмом». Кстати, она так и не поняла, при чем тут Польша, ведь джинсы вроде бы поставляли в СССР из Западной Германии. Еще недавно Настя ни за что бы не поверила, что однажды будет так рада обычной шмотке. Как все же поменялись приоритеты за эти несколько недель!

- Ну вы даете! Это же дорого! Откуда такие средства? – изумилась именинница.

- Отец на работе у фарцовщика взял. Размер маленький, да еще и талия нестандартно узкая. Может модель такая, а может брак. Поэтому никто не покупал. Вот их и отдали чуть дешевле, - пояснила мать.

Девушка улыбнулась своему отражению во время примерки. Сидят отлично, подчеркивая все, что нужно. Томка обзавидуется. Вот бы еще кое-кто другой обратил внимание… А может и к лучшему, что не обращает? Настя закусила губу и в который раз зареклась об этом не думать. Не следует портить себе настроение в праздник. И без этого хватает забот.

Довольный отец беспрестанно нахваливал купленные для дочери джинсы. Говорил, что Montana - признак крутизны владельца. Рассказывал какой-то старый детский анекдот о медведе, называвшем себя «Рэмбо», корове и вороне, которая раскрывала крылья и говорила «Montana»… В чем юмор, Настя не поняла, но все равно улыбалась.

Ольга Александровна наготовила столько, что все общежитие можно было бы накормить. Она вообще любила разводить бурную деятельность по поводу и без.

Было заметно, что квартира стала уютнее. Появились какие-то мелочи, вроде статуэток и вазочек. Зал украшали бежевые шторы с узором в виде геральдических лилий, которых не было в прошлый ее приезд.

- Давно я так вкусно не ел, - заметил отец. – Все-таки чувствуется, что продукты качественнее, чем у нас.

Мать, с момента попадания в прошлое пребывавшая в унылой меланхолии, лишь фыркнула в ответ. Ей по-прежнему не нравилось жить в восьмидесятых.

- Ма, па, вы же понимаете, что никому не следует рассказывать о будущем? – осторожно спросила Настя.

- Почему? - удивилась Ольга Александровна.

- Потому что нас могут счесть за сумасшедших, - заметил отец.

- И, кроме того, мы не можем быть точно уверены, что все так и будет, как мы думаем.

- Логично, - кивнул Андрей Васильевич.

- Мам, ты же еще никому ничего не говорила?

- Нет, конечно. Я же ни с кем кроме тебя и папы не общаюсь.

Болтливостью Ольга Александровна не страдала, даже наоборот. Поэтому тут Настя могла быть спокойна. Волновало только то, что мама совсем не стремилась как-то реализоваться в профессии. Идти преподавать в музыкальную школу категорически отказывалась. Настя предложила попробовать давать частные уроки музыки. Но Ольга Александровна отнеслась к этому скептически. Все же ей было трудно смириться с произошедшим. Но Анастасия верила, что однажды мама примет все случившееся как данность.

Отец вселил в нее эту веру, сообщив, что после того, как увидела принесенную дочерью статуэтку балерины, мама загорелась идеей своими руками делать фарфоровых куколок. Даже какой-то литературой на данную тему уже обзавелась.

На самом деле Ольга Александровна всегда тяготела к рукоделию, но времени им заниматься обычно не было. Да и те ее несколько вышитых картин, признаться, вышли не очень удачными.

Кошка, которую назвали Асей, практически не слезала с Настиных колен. Весь разговор за столом крутился вокруг именинницы и ее дальнейшей судьбы.

- Вот тебе и восемнадцать, доченька. Скоро замуж выйдешь, оставишь нас, - вздохнула Ольга Александровна.

- Мам, какое замуж? - округлила глаза Настя.

- А что? Это у нас можно хоть до сорока гулять. А тут в двадцать три уже заклюют за то, что не замужем.