Сага листвы

— Верю, — хмуро отозвался Илар, — только, прости, глядеть не стану. Мне изрядно надоела эта лупа, у нее ручка тяжелая, между прочим, да еще такое солнце. Запросто могу себе выжечь глаз. Да, и вообще, чего я там не видел…

Хельга тихонько хихикнула. Последние сутки алхимик отчаянно ворчал, ерзая в седле, и время от времени потирал поясницу. Девушка подозревала, что неприятность с Абранавелем произошла немного ниже.

— Илар, — Мидес покосился на друга, — а кто седлал тебе лошадь?

— А ты как думаешь? — ядовито отозвался блондин. — Эти короеды с копытами ни одного конюшего к себе не подпустили! Пришлось самому. На ощупь.

— Леший, ты бы хоть меня попросил! — возмутился некромант, а алхимик скривился: — Не хотел мешать. Ты был слишком занят Хельгой.

И, дав шенкеля возмущенно фыркнувшей лошадке, вырвался вперед, поднимая тучу пыли.

— И чем он недоволен? — Мидес дернул плечом. — Элвилинская лошадь этому слепцу в самый раз — и дорогу сама найдет, и лихим людям не дастся.

— Просто мы все устали, — негромко отозвалась мисс Блэкмунд. — А так, он очень славный парень, не находишь?

— Нахожу. — Некромант потянулся и бережно поправил волосы невесте. — Особенно, когда ему не грозит опасность в лице рыжей менестрельки.

Мисс Блэкмунд тотчас вспомнила довольную физиономию Сандры Тальки, плотно повисшей на локте Торуса, когда тот отправился провожать гостей до конюшен, и скрипнула зубами.

— Она хорошенькая. — Хельга сердито нахлобучила капюшон.

— Дорогая, — Мидес расхохотался, — ни одна красавица не способна справиться с фобией. Особенно, если эта самая фобия о ней.

— Кажется, у меня тоже начинается фобия. О ней, — прошептала юная волшебница и последовала примеру алхимика, пустив лошадь в галоп.

— Осторожней! — крикнул сзади Мидес, а девушка раздраженно дернула плечиком.

Всю обратную дорогу ей как-то удавалось отгонять мысли о Торусе, и мисс Блэкмунд под конец пути даже воспряла духом.

Нет, она, конечно, наревелась всласть на мягком плече Катаржины, объясняя слезы расставанием с новой подругой. Рыжая служанка, похоже, вовсе не поверила и только ласково гладила вздрагивающие плечи, обещая, что всё непременно образуется, и время лечит. А потом с решительным видом запихнула в сумку юной волшебницы подарок эйп Леденваля. Хельга и не сопротивлялась, а после долго умывалась ледяной водой, леча заплаканное лицо.

Дорога домой оказалась куда лучшим врачевателем. Хорошая погода друзьям сопутствовала, еда в придорожных трактирах была простой, но сытной, лошадки бежали резво, а Илар оказался на редкость приятным собеседником.

Он проводил долгие часы, говоря с Салзаром о науке и истории, и мисс Блэкмунд с удовольствием погружалась в размеренное журчание голосов, по большей части мимо ушей пропуская смысл самих бесед.

Впрочем, когда элвилин изредка рассказывал о себе, Хельга прислушивалась, стараясь не упустить ни одной детали. Личность алхимика ее привлекала и будила изрядное любопытство. Девушка помнила, как в Святилище болотных дев Илар рассказывал, что родителей своих не знал и приемышем воспитывался в семье какого-то простолюдина из Мариталя. Но только теперь Хельга осознала, что при всей своей элвилинской внешности, внутренне Абранавель был куда ближе к людям.

Сильнее всего мисс Блэкмунд интересовали способности друга предсказывать будущее, но тот предпочитал не вдаваться в подробности, явно сторонясь этой темы. Волшебница духом не пала и пообещала себе по возвращению в столицу разговорить-таки алхимика. В том, что у нее это получится, Хельга не сомневалась ни минуты.

И вот, что странно — уезжая из Ледена, девушка думала, что просто не вынесет расставания с Торусом. Мысли о том, что она больше не увидит в седле худощавую фигуру, не услышит дерзкий голос, не вдохнет терпкий запах волос эйп Леденваля, вводили мисс Блэкмунд в отчаяние. Однако чем больше отдалялись друзья от замка, тем спокойнее становилась Хельга — иногда ей казалось, что за спиной с хрустальным звоном лопаются невидимые нити. А спустя пару дней девушка поняла, что без Торуса ей и дышится свободнее. Не нужно думать о словах, не приходится смущатьсяпристального взгляда, ожидая насмешек.

И вот теперь, почти смирившись с обстоятельствами, юная волшебница так некстати представила довольную физиономию рыжей менестрельки! Хельга почувствовала, как накатила глухая ревность и недобрым словом под нос помянула элвилинскую княжну и Мидесову болтливость.

Ближе к столице дорога стала оживленнее и, миновав предместья, троица на четверть часа застряла у городских ворот. Выезжавшая телега перегородила путь под аркой, а стражники, отчаяннно ругаясь, помогали тощему крестьянину прилаживать соскочившее колесо. Наконец, недоразумение завершилось, и возмущенная толпа качнулась к воротам, вызвав новый виток ругани доблестных стражей. И Хельга, опасавшаяся, что их компания, несмотря на заверения Торуса, может числиться в розыске, успокоилась — досмотр оказался беглым и торопливым.

До площади они ехали вместе, а потом распрощались. У собора алхимик, с несчастным видом трясясь в седле, свернул в ближайший переулок.

— Надеюсь, на этом наша дружба не закончится, — с надеждой посмотрела вслед блондину Хельга, а Салзар рассмеялся.

— Ну, уж нет, не дождется. Я, во всяком случае, не собираюсь лишаться столь ценного собеседника.

А потом посерьезнел и пристально посмотрел на девушку:

— Волнуешься?

— Угу, — Хельга вздохнула.

— Дорогая, я буду рядом, сколько понадобится.

Юная волшебница почувствовала, как краска стыда заливает лицо и, мысленно обозвав себя последней негодяйкой и подлой предательницей, коротко кивнула.

Семейство Блэкмунд обедало и, войдя в столовую, молодые люди поежились, попав под взгляды трех пар глаз. Холодный — Оливии Блэкмунд, равнодушный — лорда Ричарда и злорадный — мисс Джоанны.

— Так-с… — уронила в наступившей тишине леди Оливия, а Джонька брякнула ложкой.

— Дорогая, — кисло отозвался глава семейства, — давай не станем портить трапезу и отложим разговоры на потом. Ты же знаешь, мой желудок…

Маман скривилась, метнула еще один многообещающий взор на старшую дочь, но, все же, процедив сквозь зубы приглашение, коротко кивнула Мидесу.

Некромант вежливо поклонился, с невозмутимым видом отодвинул подруге стул, а потом чинно уселся рядом, из-под ресниц наблюдая за будущими родичами.

Оливия Блэкмунд — статная полноватая дама — держалась так, словно палку проглотила. Выпрямив спину и страдальчески подняв брови, леди Блэкмунд тщательно пережевывала пищу, уставившись на кусок куропатки с видом праведной мученицы. И любому в этот момент становилось ясно, кто в этой семье главный. И уж если не любому, то самой леди Оливии так точно.

Соглашался ли с такой позицией лорд Ричард — высокий длинноносый мужчина с остатками былой красоты на лице и шевелюры на висках — было неизвестно. При взгляде на него Салзар, как обычно, с трудом подавил зевоту. «Скука» — вот слово, которое лучше всего подходило лорду Блэкмунд.

Третья же предполагаемая родственница радостно возилась, облизывала ложку, шумно тянула чай из маленькой фарфоровой чашечки и настолько откровенно пыталась привлечь внимание, что, в конце концов, была строго одернута леди Оливией.

Хельга фигурой пошла в мать, разве что была тоньше в кости, а вот высокий рост получила от папеньки. Покосившись в очередной раз на предполагаемую тещу, Мидес вспомнил услышанную где-то фразу: «Если хочешь узнать, какой станет твоя жена через десять лет супружества — посмотри на ее маман». Он тряхнул головой, устыдившись; отогнал недостойную мысль и сосредоточился на трапезе.

Отобедав в напряженной тишине, молодая пара официальным тоном была приглашена в гостиную. Хозяйка дома первой выплыла из столовой, всем своим видом показывая, сколь тяжел груз ответственности за непутевое семейство, лежащий на женских плечах.