Небо без звезд

– Сам же видишь, что Игорь Святополкович ни сном, ни духом, – вставил завхоз, – Вот такие безответственные лица, как вы, Игорь Святополкович, и способствуете росту хаотических явлений. Вы подумайте, он не знает, зачем Вселенная и жизнь после смерти! А зачем ты зубы по утрам чистишь – знаешь? – в гневе завхоз перешел на "ты".

– Зря кипятитесь, голубчик завхоз, он вам ответит, что ради борьбы за лучезарную улыбку и чтобы изо рта не воняло тухлым яйцом, когда с барышней станет целоваться.

– Тогда я спрошу – а зачем с барышней целоваться? – гнул своё завхоз.

– Я понимаю, к чему вы, любезный завхоз, клоните. Вы хотите подвести клиента под предельный вопрос – «зачем человеку жизнь»? Не трудитесь, мой друг, он вам ответит, что ради удовольствия. Теперь всё ради удовольствий. Даже на тот свет отправляются за удовольствиями. Их там, конечно, немного – что это за удовольствия, если люди об Абсолюте слышать не хотят?

– Хорошо, а вы подумали, что будет, если Игорь Святополкович решит воспользоваться своими новыми свойствами, так сказать, в планетарном масштабе? Устроить ядерную войну? Или заняться геотектоникой? Через сто лет, даже пятьдесят, и не такие желания станут посещать.

– Вопрос не ко мне, – отрезал Хомоед, – такие неприятности не по нашему ведомству. Пускай иллюзорщики за этим следят. Пусть отслеживают, как ведут себя атомы и электроны, и не допускают в эти тайные механизмы природы Игоря Святополковича.

Завхоз вздохнул. Поднялся, запахнул плащ. Буркнул на прощание: "Буду жаловаться!", и покинул ночной клуб.

Весёлый Джафар, он же Ворон, как с английского языка переводилось его третье имя, также поднялся. Сунул руки в карманы и стал прощаться:

– Ну, так, уважаемый человек, я тоже ухожу. Служба, некогда. Приятных тебе иллюзий!

И растворился в воздухе.

А шоу продолжалось. Звёзды, одна круче другой поздравляли Мафусаила Федоровича, для близких по тусовке – просто Масюлю, с осуществлением очередной мечты жизни. Аттестовали его проект грандиозным, небывалым, чертовски крутым, эсклюзивным. Уже далеко заполночь, когда звёзды растворились среди гостей, приступив к расслабляющим процедурам, на сцену вылезли их заменители – эсклюзивные в своей экстравагантности и пошлости. Возник парень по кличке Петруха, в штанах-галифе и будённовке. Спел про ушастые валенки. Девушки на подтанцовках были в ушастых валенках, но практически без всего остального. Потом, напрягая массой сцену, явился шоу-балет толстушек "Пять тонн" – "биомасса", как их называли в тусовке. Ближе к концу выступления солистка обнажилась до трусов и пошла в народ. Схватила в охапку сделавшего имя на эсклюзивной сети бань, бизнесмена Гришу Веника, оторвав того от супруги, и мощно прижала к огромным и потным грудям. Следом за «биомассой» на сцену выбрался "человек-карандаш", заострённый во всех своих членах. Даже то, что топорщилось у него под трусами, также было заострено. Такой у человека был сценический костюм, он же сценический имидж. Все шесть карандашных концов различались цветом чернил. Очевидно, на самом деле, это был «человек-фломастер», но ему об этом никто не сообщил. Чернила оставляли следы на сцене, на неосторожно приблизившихся к ней, остальные одобрительно хлопали в ладоши и кричали "супер" и "вау". «Человек-карандаш» устроил на сцене эротический спектакль, изрисовав с ног до головы трех совершенно голых ассистенток, а затем полез в народ давать автографы, кто на чём отметиться предложит и каким именно концом попросит.

Игорёк пил. Пил шампанское, коньяк пил, кофе с коньяком, снова шампанское. А потом подсел к девочкам с НТВ-канала и уже с ними перешёл на водку. Затем явился среди них чудотворец Лонго и предложил налечь на текилу. Принесли текилу. Лонго, приговаривая: "Пускай текила вам станет водой", совершил над столом магические пассы. И вправду, бутылка оказалась наполнена водой. Под аплодисменты Лонго раскрыл «фишку»: бутылка с подменой заготовлена была заранее, и по его знаку официант доставил именно её. Игорьку взбрело на ум укусить страшного чародея за ухо, как это сделал один американский боксёр, Железный Майк, с другим не менее железным американским боксером. Игорёк полез обниматься к Юрию-чернокнижнику, а тот его возьми и укуси первым, за подбородок.

– Люблю я тебя, понимаешь? – исчерпывающе объяснил чародей.

Лонго, очевидно, был пьян. Кусать его расхотелось. "А не ударить ли мне кого-нибудь по лицу"? Мысль казалась непривычной и новой, но абсолютно здравой. Для осуществления затеи Игорёк решил найти Масюлю. Если уж бить, то хозяина вечеринки, и бить крепко. Но не нашёл. Масюля заперся в отдельном кабинете с видными представителями деловых кругов.

За Игорька вдруг ухватилась какая-то малолетка и заплетающимся языком потребовала сигарету.

– А чё тут ваще за движняк? – спросила она, не дослушав Игорьковское "не курю".

– Шабаш индивидов, – ответил Игорёк.

– А! Паня-ятно. А то я смотрю, все такие крутые. Во, гляди, вырядился, клоун!

Мимо проходил Макаревич в смокинге. Слово "смокинг" девочка ещё не знала.

– Дева, ты как сюда попала? – спросил Игорёк. – Куда смотрят негры?

– Ну… Та не гони ты, чувак. Не помню. Чё-то меня тута не колбасит.

Девочка Игорьку нравилась.

– Я тебе стрельну, – пообещал он и повернулся к Бондарчуку, остановившемуся перекинуться перед уходом парой слов с бритоголовым, как и он, бизнесменом Колей‑бодхисатвой, тусовочной фишкой которого был проект внедрения буддистских практик в шоу-бизнесе. – Дай закурить, – бесцеремонно влез он в их разговор.

Бондарчук и Коля-бодхисатва, не глядя, сунули ему под нос по пачке. Игорёк вытащил из каждой и, не поблагодарив, протянул малолетке.

– На. Тебя как зовут, цветок?

– А никак, – развязно ответила девица и, взяв сигареты, была такова.

Игорёк проводил её мутным взглядом и, когда она скрылась из вида, решил ударить по лицу Бондарчука. Но того уже рядом не было. И Игорёк ударил Колю-бодхисатву. Тот упал. А Игорёк пошел в туалет.

Освежившись и повеселев, Игорёк выбрал пустующий столик, а их уже было немало, и решил доскучать эту ночь в гордом и полном одиночестве, одиноким голосом в толпе.

Но поскучать не удалось. Игорёк не замечал, что за ним уже давно и пристально наблюдает невысокий плотный человек в чёрном строгом костюме и чёрной атласной рубашке. В петлицу пиджака была вдета красная искусственная гвоздика. С некой гуттаперчевостью в движениях он подсел к Игорьку и, играя весёлыми, шалыми глазами, предложил:

– Кровушки глотнем? Только что выцедил.

Игорёк поднял голову и внимательно глянул в лицо непрошеного гостя. Каких только уродов не встретишь на VIP-тусовке.

– У той, которой ты сигареты стрелял, – уточнил человек.

Игорьку подумалось, что по лицу он ударил не того, кого следовало. А теперь бить нет никакого настроения.

– Я на тебя сразу глаз положил. Я ж вижу – ты наш.

– Ой, вот только не надо… – гнусавым, противным голосом произнёс Игорёк.

– Да ты брось. Мы ж свои люди. Просто нас таких мало. Настоящих.

«Не, не приколист, тупой маньяк. Звездану его сейчас бутылкой по башке и можно сваливать».

– Короче, маньяк, отвали, – предложил он собеседнику для начала.

– Не понял? – удивился "маньяк". – Я же хотел как лучше. А ты, значит, гордый. А сам-то что здесь делаешь? Малолетку, вон, клеил. Ясно же, зачем. На, тебе говорю, её кровь, свеженькая.

"Маньяк" достал из-за пазухи полиэтиленовый, похожий на грелку кулёк с красной жидкостью. Отвинтил крышечку, нюхнул.

– Пей! Где твой бокал?

И налил в бокал из-под шампанского.

"А вдруг всё-таки приколист? Вдруг его Артемий подослал, в счёт ушедшего первого апреля?".

Игорёк поднял бокал и понюхал. Спьяну никакого запаха разобрать он не мог. Жидкость маслянисто качалась в бокале.

Игорёк попробовал, чуть-чуть. На вкус это была совершеннейшая кровь. Игорька затошнило. Он вспомнил ту милую девочку, совсем юную.