Страница 3 из 5
Это было или не было? Василий заскочил в избушку и решил смастерить дверной запор. У него были топор, гвозди и полено – все, что нужно для этого нехитрого приспособления. Прибив его, охотник проверил крепость сооружения, дернув дверь изо всех сил. «Держит! Но сколько может длиться осада? Выстрелов хищник явно не боится, а чем еще его можно отпугнуть? Криком? Огнем? Вряд ли. Хорошо хоть, запас дров есть в сенях, а не только в поленнице».
Осторожно приоткрыв дверь, Василий стал всматриваться в силуэт поваленного дерева, но тигра не увидел. Взгляд скользнул в сторону. Не может быть! Вот же он, прямо посреди поляны! Не прячется, стоит, как постамент на фоне сопки, и смотрит прямо в глаза… Опытный взгляд охотника отмечает детали: зверь тяжело дышит, спина провисла, худой, живот аж подтянуло к позвоночнику. И еще: задние лапы подогнуты, как у овчарки, на гачах (часть ноги от колена до таза) висят смерзшиеся комочки снега. Тигр неподвижен и кажется спокойным, только кончик хвоста нервно подрагивает. Главную деталь заметил в последнюю очередь: на задней ноге ближе к животу огромное, похожее на опухоль пятно. Из него сочится красноватая жидкость, намерзая сосулькой на тусклой шкуре. Так он подранок! Василий тихо прикрыл дверь. Сел на нары. Нет, с таким делом без чая не разобраться! Налил в кружку крепкого напитка, задумался.
Тигра в его роду всегда почитали, считали божеством, которое повелевает судьбами всех людей и зверей. Он мог быть злым и коварным, как окзо, черт, – такого зверя называли амбой. Был и другой тигр – ван, хозяин тайги и гор. Ему и молились удэгейцы и нанайцы. Мало кто на Бикине мог поднять руку на вана. Разве что… Василия сразила догадка. Километрах в двадцати ниже по течению Бикина стоял охотник из их деревни. Многие его не любили за беспробудное пьянство, непорядочность и вороватость. Как-то раз он хвалился в конторе госпромхоза, как он ловко разбирается с тиграми.
«А я его бью по животу с мелкашки. Он думает, что его укусила пчела, и не бросается на стрелка после выстрела. Уходит подыхать. А зачем мне конкурент? Самому мало. Вон, кабана в пойме днем с огнем не сыщешь».
И сейчас, видя раненного в живот тигра, Василий понял, что это дело рук пьяного подонка.
Вечерело и морозило. Термометр за окошком показывал минус двадцать пять. «Каково же сейчас раненому голодному тигру? – с тревогой думал Василий. – Мяса бы ему дать, но оно на лабазе. Да и не сможет он есть, наверное, ежели кишки прострелены. Если такая серьезная рана, то это конец. Не выживет. Жаль, красивый зверь. Похоже, молодой самец. Но что делать-то?» Охотник с тоской глядел на лунные тени деревьев за окном, пытаясь найти ответ на вопрос.
Наступила тревожная ночь. Василий перекусил остатками лепешки – есть не хотелось. Подбросив дров, забрался на нары, на всякий случай положил рядом ружье. Уснул, но это был не сон, а какое-то забытье. Все время слышались звуки, что-то скрипело и вздыхало. Шорох мыши в углу казался грохотом взлетающего вертолета. Василий проснулся резко, четко понимая, где он и что его окружает. Лунные тени сместились. Было около трех ночи. На него в низкое оконце избушки смотрел тигр. Видно было, как топорщатся и шевелятся его длинные белые усы и блестят клыки. Зверь как будто что-то говорил охотнику. Василию почудилось: «Убей меня, убей меня!» Хруст снега и отчетливые шаги хромающего тигра… «Господи, как страшно! Неужели это происходит со мной и прямо здесь и сейчас?»
Проснулся Василий рано. Было тревожно. Где тигр? Погода портилась, за окном дул сильный восточный ветер, по небу неслись низкие, наполненные снежными бомбами тучи. Сильно потеплело. Ого! На термометре за окошком минус пять. Будет серьезный снег. Надев шапку, Василий отодвинул засов на двери. Взглянул туда, где вчера стоял зверь. Вот он! Там же, только лежит. Голова тигра покоилась на мощных передних лапах, задние были неловко подвернуты. «Болит живот-то, – подумал охотник. – Да жив ли?» Тигр приоткрыл глаза, но голову не поднял. «Эх, совсем, видно, тяжело зверюге. К ветеринару бы тебя. А я чем помогу?» И вдруг он вспомнил ночной кошмар и страшную просьбу: «Убей меня!» Дрожь пробрала Василия до самых пяток, и явно не от холода.
Упали первые снежинки. Их сразу сдуло порывистым метельным ветром. К обеду снег и ветер разошлись не на шутку. Тайга гудела и кряхтела, даже в избушке были слышны глухие стоны падающих деревьев-исполинов.
А тигр лежал. Боль немного притупилась. Живот был стиснут огненным обручем. Маленькая черная пулька пробила насквозь заднюю лапу и вошла в кишечник. Он и не понял, что произошло. Как будто укус пчелы. Но это была смерть… Долгая, мучительная, подлая. Снег стал засыпать тигра. Уйти он уже не мог, но почему-то здесь, на берегу реки, возле жилья двуногого он чувствовал себя спокойно.
Метель бушевала до ночи. Уже ближе к утру в разрывах облаков показались холодные трепетные звезды. Похолодало. Василий подбросил дров в печку. «Как там тигр? Морозяка уже под тридцать, да и снега навалило. Эх, не успел проверить капканы перед непогодой!» Обычно в преддверии бури соболь активно кормится и чаще попадает в охотничьи ловушки.
«А может, зверь пришел ко мне за помощью? Но что же я могу сделать?» Дрова под навесом заканчивались. Осталось на три протопки. Рано или поздно придется идти к поленнице, а это как раз мимо лежащего тигра.
Холодное солнце лениво поднималось из-за снежных гор. Тайга, укутанная белым покрывалом, дымила на сопках вихрями уходящей метели. Приоткрыв дверь, Василий увидел бугорок снега в том месте, где лежал тигр. Все! Помер! Он оделся, взял ружье, проверил в нем патроны и осторожно вышел наружу. До тигра было метров пятнадцать. Взяв полено, Василий бросил его в сторону бугорка. Реакции никакой. Осмелев, он еще ближе двинулся в сторону заметенного снегом тигра. Длинной веткой охотник толкнул снежный бугор – на нем появилась маленькая трещина. Тигр приподнял голову! Быстро вскинутое ружье, щелчок взведенного курка – и голова зверя с шапочкой снега между ушами у него на мушке. Василию стало тяжело дышать. Тигр смотрел на охотника, но казалось, что сквозь него, видя уже совсем другой мир. Из уголков глаз сочились слезы, совсем как у человека. Голова покачнулась и начала клониться к земле. «Убей меня!» – вернулась ночная галлюцинация. Василий понял: тигр пришел к нему, чтобы человек помог ему умереть! Мушка ружья задрожала, и зверь уронил тяжелую голову на лапы.
Выстрел прозвучал без эха, как треск сломавшейся сухой ветки. Тигр даже не вздрогнул – он был уже мертв. Удар пули и приход естественной смерти произошли одновременно. Страна вечной охоты приняла огромного вана и весь его земной мир. Ноги Василия обессилели и обмякли, как будто с последним вздохом тигра ушла и его жизненная энергия. Он упал на колени, держась за ствол ружья, и заплакал. Слезы текли без усилий, освобождая душу от великой тяжести. Они капали на редкие усы, на прожженную в нескольких местах старенькую удэгейскую куртку, в родовой орнамент которой были вплетены маленькие человечки и крадущийся тигр…
Что-то пошло не так
Загонные охоты на хасане – самое большое зло для диких зверей после фарщиков, или светлячков, как их «ласково» называет местный районный охотовед.
День не задался. Утром майор заставил заниматься совершенно тупой и бесполезной работой, которую через месяц наверняка будут переделывать. Радовало одно: ночью на охоту. Зампотыл, начпрод и он, стрелок-радист, уже целый год охотились следующим образом: ночью на бронетранспортере (бэтээре) с мощной военной фарой они ехали по известным дорожкам около системы инженерных сооружений, являвшихся фактически единственным барьером между Россией и Китаем. Ослепленные ярким светом животные никуда не бегут, их глаза светятся под фарой, как два уголька. Стрелять нужно или точно между глаз, или чуть ниже, чтобы попасть зверю в шею. Косуля, пятнистый олень стоят как вкопанные, а вот кабан и медведь не выдерживают света – отворачиваются и убегают. Мясо продавали в свою же столовку и любителям дичины. Затрат практически никаких: бэтээр всегда под парами, бензин казенный, по отчету затраченый на учения, карабин СКС и патроны в оружейке, ключ у майора.