Страница 101 из 105
Боги, возглавляемые Индрой, находились на горе Меру и в небе над нею. Они считались смертными, подчиненными дхарме, но были наделены долголетием, используемым для наслаждения благами духовного созерцания. Брахма считался обитателем иной высшей сферы, разделенной на четыре части. Он мог оказывать некоторое влияние на ход событий, но мир развивался по своему независящему от него закону. Сохранялись представления об асурах (им были отданы пещеры горы Меру), о претах - душах умерших, соединяющихся при выполнении их родственниками определенных ритуалов с питарами. Местом обитания претов мыслились земные глубины. Еще ниже находились различные круги ада.
Таковы некоторые черты мифологии, общие для всего буддизма. Однако каждое из трех его основных течений, восходящих к учению Будды, обладало собственным духовным складом и своей более или менее обширной мифологией. Наиболее разнообразна мифология махаяны, основателем которой считался буддийский богослов Нагарджуна (I в.), выходец из брахманской среды. Махаяна, исходившая из утверждения о недоступности буддизма простонародью, нуждающемуся в боге, была уступкой брахманизму. Таким богом стал сам вероучитель. Однако при этом возникло представление, что он лишь один из многих Будд, в число которых оказались включенными брахманские боги и буддийские святые (архаты). Предметом почитания стали и бодхисатвы предшественники Будды, отказавшиеся от перехода в нирвану ради спасения других существ. Уступкой брахманизму было также учение о "рае", размещенном в блаженной стране Субкхавате, доступной лишь праведникам, и "аде" - для тех, кто нарушает установления Будды. В то же время буддисты махаяны начали проповедовать доступность нирваны не только монахам, но и мирянам.
Эти уступки, мало что оставившие от первоначального буддизма, все же оказались недостаточными для вытеснения народных религий Индостана. Буддизм обнаружил меньшую стойкость и сопротивляемость, чем христианство, столкнувшееся со сходными сложностями, но сумевшее их преодолеть. Индуизм, вросший в почву Индии всеми своими корнями на протяжении многих веков, в конце концов вытесняет буддизм, который подхватывают обитатели Ланки, Бирмы, Сиама, островов Индонезии и, наконец, Китая. Главной же страной, воспринявшей буддизм в форме махаяны, стал Тибет, постепенно покрывшийся сетью буддийских монастырей. Здесь была создана строгая иерархия, а вероучитель окончательно превращается в верховное существо без начала и конца, - в Адибудду.
Буддийская литература
Оригинальное в своей этической основе учение породило великую литературу. Она начала складываться в монастырях Индии на разных её языках, а после продвижения в долину Ганга мусульман, разгрома ими монастырей и бегства уцелевших монахов - в монастырях Тибета, Бирмы и Шри-Ланки. Кодификация буддийских текстов произошла на этом острове, считавшемся ранее обиталищем ракшасов и местом великой победы над ними Рамы.
Ученый Буддхагоша, живший на Шри-Ланке в V в., перевел буддийский канон с сингальского пракрита на язык пали и, очевидно, его переработал. Канон этот состоял из трех частей, получивших название "корзин" (питак), поскольку рукописи, писавшиеся на специально обработанных пальмовых листьях, складывались в корзины и там хранились. В одной из корзин, наряду с приписанными Будде изречениями, проповедями и поучениями, рассуждениями философского и религиозного характера, собраны гимны монахов и монахинь, произведения высокой поэзии, а также "Джатаки" - сборник первых сказаний (ок. III в. до н. э.) о перевоплощениях Будды. Включенные в него стихотворные отрывки светского характера приписываются самому Буддхагоше. Со времени первой джатаки этот жанр древнеиндийской литературы (проза, перемежающаяся стихами) получил широкое распространение. Их сюжетная основа - басни и сказки о животных, притчи, исторические предания.
Быт Индии нашел также отражение в небольших лирических поэмах, написанных монахами и монахинями, гатхах - "Тхера-гатхе" и "Тхери-гатхе", величайших произведениях мировой лирики. Но главное в них - тончайшая передача переживаний людей, ушедших от мирской суеты, открывших для себя красоту природы, чистоту дружбы, радость духовного просветления. Поистине сокровищницей мудрости стала "Дхаммапада", в которой абстрактные этические идеи буддизма переданы в форме афоризмов, подобранных таким образом, что они вписываются в одну смысловую линию, дополняя друг друга.
На санскрите были написаны некоторые сутры - своды лаконичных афористичных высказываний, дошедшие до нас в китайских и тибетских переводах. Для мифологии наиболее важны "Лалитавестара" (описание жизни Будды, неизмеримо более красочное, чем в палийских вариантах), "Лотос благого закона" - собрание диалогов теологического содержания, "Описание Счастливой земли" (о буддийском "рае", где праведники растут в лотосах перед престолом Будды), "Вступление на Ланку". Многие мифологические элементы содержатся в комментариях к каноническим буддийским текстам, в жизнеописаниях учеников Будды, превратившихся в мифологические персонажи. Ценнейший источник для изучения буддийской мифологии - памятники буддийского искусства, дополняющие и развивающие литературное повествование изобразительными средствами. Из них наиболее знамениты фрески пещер Аджанты.
От бодхисатвы к Будде
Из памятников буддийской литературы в историческом контексте наиболее интересны уже упомянутые нами джатаки - своего рода синтез буддийской религиозной идеи с богатейшим фольклором, включенным буддизмом в свою орбиту. Внедряясь в сокровищницу народного творчества, буддизм сохранил его в преображенном виде, в литературной форме рассказов из жизни различных сословий индийского общества, животных и даже растений, ибо идея аватары воплощения ("нисхождения") бога Вишну в облике героев - Кришны, Рамы, а также вепря, карлика и т. д., совершивших подвиги на земле, - не препятствовала тому, что в одной из своих прошлых жизней Будда был не только брахманом, кшатрием, вайшьей, но и слоном, зайцем, рыбой и даже деревом. При этом каждая из жизней того, кто готовился стать Буддой, рассматривалась как ступень к просветлению, после которого, достигнув нирваны, к этой жизни он уже не возвращался.