БлокАда

- А это интересно, - неожиданно произнес Демин, он снова окинул собравшихся в кабинете людей своим фирменным взглядом. - Света, готовьте его к процедуре.

- Он умрет, - возразил военный, - бессмысленная трата бюджетных средств.

- Он уже должен был умереть, - возразил профессор и новатор, - он жив потому, что ждет одного - операции. Не будь этого, он бы уже давно сгорел в нашей печи. Все, Света, не медлите, если он так хочет жить, то переживет все, что мы с ним сделаем.

- Запишите, что я против, - попытался оставить за собой последнее слово военный.

- Михаил Дмитриевич, мы обязательно это зафиксируем. - Потом улыбнулся и добавил, - «Баба Яга, против!»

Генерал Ломов не выдержал и расхохотался.

- Точно, Роман Данилович, Баба Яга против. Черт, как давно это было? - потом вдруг подмигнул и, открыв планшет, уселся смотреть детский мультик.

- Готовьте Николаева к процедуре, - уже не обращая вынимания на генерала, произнес академик Демин. - Посмотрим, насколько он крепок. Он собирался в Ад, давайте выпишем ему путевку. Есть такой тип людей, которых туда отправляешь, а они возвращаются с загаром, с магнитиками и хорошим настроением.

Светлана Сергеевна улыбнулась и, забрав свой планшет, покинула кабинет. Она была хорошим врачом, так как полностью лишена жалости к пациентам, и сейчас недрогнувшей рукой подписывала раненому лейтенанту билет в один конец - крепкие мужики не смогли пережить процедуру. Профессор знал, что она возможна, один раз она удалась, но Клим слишком слаб, чтобы выдержать все, что ему приготовили.

Семьдесят два часа спустя.

- Я же говорил, что ничего не выйдет, - зло произнес генерал. - И что мы получили? Ничего, только деньги потратили.

- Вы ошибаетесь, - поправляя очки и наблюдая за показателями мониторов, отозвался Роман Данилович, - внедрение произведено.

- И что толку, это тело, считайте, мертво, - возразил Ломов.

- Не мертво, а в глубокой коме, и скорее всего, он никогда из нее не выйдет.

- И поэтому вы продолжаете тратить на него деньги, и определили его в жутко дорогой медицинский автоматизированный бокс?

- Именно поэтому, - спокойно отложив планшет и закуривая, отозвался Демин. Выдержав паузу, он выпустил струю дыма в потолок и, слегка прикрыв глаза, продолжил, - именно поэтому, что этот полуживой парень, прошедший процедуру от начала и до конца в состоянии близком к смерти, когда остальные уже концы отдавали, еще жив, хоть и в коме, дает мне надежду на то, что он откроет глаза. Это лучший экземпляр, который у нас был и есть.

- За исключение Чистого, или, если вам угодно циферками, объект двести одиннадцать.

- Верно, за исключением этой погани, - согласился научный руководитель проекта, - но он навечно останется в своей камере, мы сделали из этого сумасшедшего мясника машину для убийства. Если бы не бесценные данные, которые мы получаем с него, я бы уже приказал уничтожить образец. Но возможно, он поможет нам понять, как вернуть к жизни образец сто восемьдесят шесть.

- Что у вас за любовь к номерам? - поморщился Ломов.

- Это позволяет не думать о них, как о живых людях. Для меня они объекты.

Одиннадцать часов спустя.

- Вы читали последнюю поступившую директиву? - стремительно войдя в кабинет академика, спросил Ломов.

- Только что закончил, - ответил Демин, откладывая в сторону планшет. - Полная консервация объекта, уничтожение всего материала, прекращение любой связи с поверхностью. Я уже отдал распоряжение, научные группы начали подготовку к извлечению нанитов из подопытных, и дальнейшей утилизацией тел. Я выполню предписание за одним исключением - оставлю в живых Клима. Все показания говорят, что он сможет восстановиться. Я решил сохранить ему жизнь.

- Это нарушение прямого приказа, - нахмурился Ломов, - после окончания изоляции объекта я буду обязан доложить по инстанции.

- Я понимаю, Михаил Дмитриевич, - согласился академик, - и будете совершенно правы, но возможно, мое решение сохранит программу. Этот карантин, чувствую, продлиться не один месяц, всемирная атака неизвестным биологическим оружием, это не просто теракт, это катастрофа. Так что, чем-то мы тут должны заниматься все это время. Мне нужна санкция на отправку конвоя в город, необходимо доставить на объект семьи сотрудников.

- Запрещаю, - отрезал Ломов. - Вы ученый, и сами понимаете, что если все, что написано в директиве, правда, то проникновение на объект зараженных очень велика. Я…, - он, видимо, хотел добавить что-то еще, но в этот момент по всей базе взревели баззеры боевой тревоги, едва доктор успел закончить эту фразу. - Оставайтесь здесь, - вскакивая, приказал генерал. Вытащив пистолет из кобуры, он выскочил за дверь кабинета.

- Да куда ж я отсюда денусь? - хмыкнул крупный ученый, член невообразимого количества академий и научных обществ.

Заблокировав дверь, он взялся за планшет и попытался связаться с постом охраны, ему никто не ответил.

Друзья, просьба к Вам, под обложкой книги есть треугольник из трех точек позволяющий сделать репост, не поленитесь нажать сердечко, добавить в библиотеку, ну и конечно репостнуть пусть как можно больше людей увидят понравившуюся вам книгу.

Глава первая

Глава первая

Неприятный писк действовал на нервы, спать больше не хотелось, а значит, пора открывать глаза. Вот только сделать это оказалось не так просто - веки тяжелые, и поднимались неохотно, мысли ворочались с трудом. Первое, что увидел Клим, когда ему все же удалось открыть глаза, это лампу, красную, тревожную лампу, которая короткими вспышками озаряла тонущее в темноте небольшое помещение, забитое до потолка какой-то хитрой и наверняка очень дорогой медицинской аппаратурой.

Он попытался сглотнуть, но не вышло, его рот был запечатан какой-то трубкой. Вообще то, в чем он лежал, можно было назвать кроватью только от большой фантазии, это скорее капсула как в различных фантастических фильмах про будущее, где в таких регенераторах лечат все болезни, кроме совсем уж пропащих случаев.

Подергав пальцами, Николаев убедился, что те его слушаются, не очень уверенным движением, плавным и осторожным, он согнул руку, и это тоже удалось без проблем. Вот только он чувствовал, что сильно ослаб, словно уже очень давно лежит тут.

Надо сказать, извлечение из горла полуметровой трубки было тем еще испытанием, пустой желудок содрогался спазмами, не имея опыта, лейтенант тянул ее медленно, боясь повредить гортань. Немного запылившиеся стекло навело на мысли, что в эту комнату уже давно никто не входил, и что помощи не будет, во всяком случае, в ближайшее время абсолютно точно.

Наконец Клим вытянул ее из себя и тут же согнулся в спазме. Забыв, что он в капсуле, саданулся лбом о крышку. Теперь, когда он избавился от трубки непонятного назначения, настало время левой руки, в которую была воткнута игла капельницы. Здесь все оказалось довольно привычно, вытащив очередную трубку из катетера, он избавился и от самого устройства. Только вот никакой ткани в капсуле не было, пришлось залепить ранку куском пластыря, который удерживал катетер. Согнув руку в локте, он несколько минут лежал, прислуживаясь к собственному организму. Когда его готовили к операции, предупредили, что, если все удастся, он будет абсолютно здоров и даже лучше. И вот теперь он пытался понять, вышло, или он умирает, и это временное облегчение, а то, что он умирал, никто и не скрывал, все прогнозы миловидной, но очень жесткой докторши не сбылись, с каждым днем ему становилось все хуже, и последние дни в разговорах врачей проскальзывало слово «безнадежен».

И тут он увидел нечто, заставившее его вздрогнуть, перед его глазами появился полупрозрачный прямоугольник голубоватого цвета, на котором красными яркими буквами было написано: «Объект 186. Статус - активен. Статус нанитов - активны. Состояние - полностью здоров».