Пиковая Дама

Катя подчеркнула слово «гадости», стрельнула глазищами.

– Я с ней побеседую, – сказал Антон.

– Побеседуй.

– Только, по-моему, это вы к ней ходите. Собираться негде, а?

Оглушительная трель прокатилась по комнатам. Антону вдруг вспомнились телешоу: коварные девчонки, заманивавшие мужчин в свои гнездышки, чтобы потом шантажировать полицией.

– Не бойся, – проходя мимо, Катя невзначай погладила его по плечу. – Тетки до среды не будет. Это Чижик.

– Кто?

– Чижик-Пыжик. Соседей, Сергеевич, знать надо.

Гость уже не звонил – настойчиво колотил в дверь.

– Чижик! – закатила глаза Катя.

Мол, чего еще от него ждать.

Коридорный мрак пожрал тонкий девичий силуэт. Антон выдохнул. Ну и Катька! Бойкая, переспелая. Уйти бы, не подыгрывать… Вместо этого он приблизился к макияжному столику. Подцепил пальцами отклеившийся уголок пленки, потянул.

Лицо в зеркале было темным, чужим. Он вспомнил, как мальчишкой вызывал Кровавую Мэри. Заперся в туалете с одноклассницей Нинкой Ерошкиной. Страх и секс совместимы, разве нет? Нинка держала свечу (фаллический символ), он трижды позвал Кровавую Мэри, но никто не явился из туннеля над рукомойником.

В коридоре загрохотало.

Антон прижал к раме уголок пленки. Скрыл улики преступления.

– Короче, есть идея, – сказал парнишка, задком входя в гостиную. – Я тут с одним мужиком сконтачился. Он в этой фигне сечет… умный…

Катя кашлянула. Парнишка обернулся. Лопоухий, кучерявый, в руке – черно-оранжевая рация с антенной. Всплыло подзабытое словечко «уоки-токи».

– Драсьте, – буркнул Чижик.

– Знакомься, Сань, – сказала Катя. – Анькин папка.

– Привет. – Антон взглянул на рацию. – Новый айфон?

– Смешно, – не улыбнулся парень.

Казалось, вслед за ним в квартиру вторглась армада теней. Будто громадная лапа заползла в гостиную, перехлестнулась через притолоку и бесшумно скребла потолок. Тени-пальцы расчертили помещение.

– Может, я позже зайду? – предложил Чижик.

– Расслабься, – велела Катя. – Антон – свой человек. Он в теме.

– В какой теме? – вскинул Антон бровь.

– Зеркал.

– А что с зеркалами?

– Сквозь них, – сказал Чижик несмело, – приходит она.

– Они… она… Пиковая Дама? – догадался Антон.

Чижик серьезно кивнул. Катя обогнула гостей, послюнявила палец и закрепила уголок полиэтилена.

«Заигрались, – констатировал Антон. – Реальность с вымыслом путают».

– Зеркала, – произнес Чижик поучительно, – это граница. Про них столько легенд сочинили. Вот, например, японцы говорят о Ханоко-сан. Призрак девушки, который появляется, если в зеркало ее имя прокричать. Но это байки…

– А про Пиковую Даму, стало быть, не байки?

– Ясно. – Чижик порывисто двинулся к выходу.

– Да брось, – сказала Катя. – Антон притворится, что верит.

– Притворюсь, – сказал Антон. – Рассказывай.

Чижик шмыгнул носом.

– Я ее видел, понятно? Как вас вижу. Нашел этого мужика в Интернете. Пишет, что специалист по всякой чертовщине. Экзорцистом себя называет.

Антон подавил желание вставить шпильку. Про ужастик с блюющей девочкой – в «Самом страшном фильме» пародия была. Кажется, Антона втянули в какой-то подростковый квест. По возрасту проканал… недаром Маринка твердила, что он – вечный юноша… Чем дома займется? Будет зомби отстреливать, геймер-переросток.

– И что сказал специалист?

– Он занервничал сразу. Только я про Пиковую Даму упомянул. Даже побледнел…

«Профессионал! – подумал Антон. – Бабло рубит на таких вот легковерных Чижиках. Как эти экстрасенсы-аферисты из телика».

Чижик мерил комнату шагами.

– Он спросил: «Не умер ли кто?»

– Ты про Матвея сказал?

Катя встала возле Антона. Так женщины на вечеринках становятся около своих мужчин, демонстрируя, что те заняты.

– Не сказал. Экзорцист предупредил: первая же смерть – и он не в теме.

– А Матвея, – Антон пощелкал пальцами, – убила Пиковая Дама?

– Нет, блин, – взъершился Чижик. – Инфаркт его убил в семнадцать лет.

Тон и физиономия парня не на шутку заинтриговали Антона. Подобным образом он с головой проваливался в очередной шутер и ехал, невыспавшийся, на работу. Компьютерные стрелялки стали отдушиной после развода.

– Давайте подытожим, – сказал Антон.

– Чижик считает: в смерти Матвея виноват ритуал. И твоя дочь тоже так считает.

– Предельно понятно.

– Экзорцист сказал, надо узнать, что ей от нас нужно.

Он потряс рацией.

– Ну, пацаны и девчонки, – улыбнулся Антон, – мое почтение. Вашу фантазию бы – да в мирное русло. Книжки писать, комиксы.

– Не верите, значит.

– Кать. – Антон повернулся. – Тебе восемнадцать, да?

– Да…

– И, по-твоему, в зеркале живет Бука?

Катя промолчала, а Чижик надулся:

– Она не Бука. И я ее на телефон снял. Могу показать.

– Зачем же? – хмыкнул Антон. – Я без спецэффектов посмотреть хочу.

Он отстранил Катю, воздухом поплевал на ладони.

– Как там? Пиковая Дама, вылезай.

Антон рывком содрал пленку. Чижик ойкнул. Прямоугольник отразил Катю и ее гостей. Были еще тени, крадущиеся вдоль стен, угнездившиеся в углах, черные тени с невидимыми, но внимательными очами.

– Так-так-так. – Антон вгляделся в амальгаму. – Вы здесь видите хоть одну Пиковую Даму?

Ребята не шелохнулись.

– А хоть одного дурака? Который… – Антон сфокусировался на сгустке темноты, стоящем за спинами ребят. Там, в глубине зеркала. – Который поверит в ваши басни?

– Зачем вы… – Голос Чижика дрожал. – Закройте.

– Я в твои годы, – нравоучительно изрек Антон, – девочек клеил. За гаражами курил и пиво пил по подъездам. А не дурью башку забивал.

– Антон Сергеевич, – Катя ожгла строгим взглядом. Подобрала пленку и набросила на макияжный столик, как саван на мертвеца, – дома у себя хозяйничать будете.

Чижик, белее мела, прислонился к спинке кресла. Будто человек, улепетывавший от тигра. Тигр, по его мнению, обитал в зеркале. Но ежели принять эту идею за чистую монету: не сумеет, что ли, страшная ведьма из зазеркалья продраться сквозь хлипкий полиэтилен?

– Ладно он. – Антон чувствовал, как вскипает раздражение. Тридцатишестилетний дядя с ушами, замотанными в подростковую лапшу. – С ним не возникает вопросов. Но ты, Катя. Восемнадцать плюс! Ваш товарищ умер. Без игр, взаправду. У парня порок сердца был, трагедия. А вы приплели какие-то небылицы. Экзорцистов-жуликов.

Он махнул рукой и вышел из гостиной.

Катя бросила в спину:

– Мы понять пытаемся.

Антон уже обувался.

– А я вот не знаю уже, – сказал он, – хочу я вас понимать или нет.

Под «вас» он подразумевал все ту же молодежь.

11

Тьма сгущалась над микрорайоном. Затапливала поля, подступала к зданиям. Будто осьминог выпустил чернила и они растекались по облакам. Муторные тени роились и ползли на брюхах к высоткам. Словно стаи черных гладкошерстных собак загоняли выдохшуюся добычу, окружали. Мрак замазал рекламный щит на въезде. Бултыхнулся в цементированные ямы. Радостно завозился на этажах пустынных сот.

Задребезжал рифленый забор. Из времянки высунулся смуглый строитель, стрельнул окурком в темноту и сразу юркнул обратно. Чуял, что лучше сидеть внутри. Сигарета просыпала искры, которые тут же слизали гончие сумерек. По оврагам, траншеям, крытым жестью тротуарам они устремились к созвездию беспечно горящих окон, к кучке жилых высоток.

Окна отражались в боковом стекле припаркованного «вольво». В лужах и стеклах отражалась луна.

«Ну хоть дождь прекратился», – думал кисло Антон, перепрыгивая через болотца. Тропинка, проложенная пару лет назад, пришла в негодность до полной готовности района. Плиты погрузились в жирную почву, в прорехах булькала грязь. Поразительно: деревянная рухлядь Марины существует веками, а недавно построенное – бетонное – превратилось в руины. Как так? Хулиганье повыбивало окна бесхозной коробки: то ли будущего магазина, то ли несостоявшегося детского садика. Каркас супермаркета отбрасывал сюрреалистичную тень, напоминающую какое-то бесформенное чудище с полотен Иеронима Босха. И ни души кругом.