Страница 8 из 48
Тот же вечер двор дома Александры.
Иду домой, никого не трогаю и тут откуда ни возьмись налетает мелкий пацан. Мелкий-то он мелкий, но больше меня.
— Привет! Ты здесь живешь? А это что у тебя? Дай посмотреть!
И ничтоже сумняшеся хватается за скрипку. Чисто на испуге и адреналине отпускаю футляр и бью его в нос. Хватаю скрипку и дай бог ноги. Меня не преследуют, сзади слышен только обиженный плач.
Мдя, а ведь у нас проблемы. Это все в деревне знали что ненормальную трогать нельзя, а то бабка ее мозг выест, здесь город. Даже если кто чего видит, докладывать родителям не побежит. Дети есть дети, между собой разберутся. Подумаешь пара синяков и ссадин, до свадьбы заживет. Когда был пацаном, меня устраивало. Бегал я быстро, а "обидные" обвинения в трусости игнорировал. Я не Джеки Чан, чтобы пальчики о их морды отбивать. Когда ловили, предпочитал просто получать люлей. Да и ловили-то пару раз всего. Ничего они мне серьезного не сделают, дети в этом возрасте не бьют еще, пытаются завалить на землю и показать превосходство. А потом перескочил пару классов и стало спокойно. Дети, они только к сверстникам цепляются.
Для однокласников я буду мелочью, с которой несолидно связываться, для сверстников старшекласником.
Урбанизация.
На селе, дети растут как трава. Как ходить научится — сразу на улицу, бегать. Они там сбиваются в стайки и сами себя прекрасно занимают.
Знай, выдергивай их из стаек на прополку-поливку, но без фанатизма.
Еще успеет наработаться. И вот народ с прежним менталитетом населил города.
А это совсем другая среда, совсем другие развлечения и соблазны.
Нормальные стайки легко превращаются в стаи шакалов. Их много. У них появляются авторитеты. У кого есть время и желание авторитетствовать среди пацанов? У дебилов, которым больше нечем заняться. А крестьяне во втором поколении охреневают, откуда у молодежи такая богатая культурная жизнь. Откуда этот дебильный шансон? Папы не в курсах, что такое Владимирский Централ, а дети уже все знают. Объективный процесс. Лекарство одно — постоянный присмотр и контроль за подрастающим поколением. Как в давно урбанизированной Европе.
Я же тоже таким бараном был и удивлялся, когда полицаи шестилетнюю Светку домой притащили.
— У вашего ребенка нож! Па-ачему ребенок не под надзором!
— Ну и что, мало ли чего ей отрезать понадобилось. Это просто инструмент.
— Верботттен! В следующий раз штраф и суд.
Другое общество — другие законы. Я-то смог понять, а сама немчура нет. Они потом от арабского менталитета охреневали так же. Только арабам на их верботтены плевать было. С минарета.
Теперь сложнее, ходить мне с растрепанными косичками минимум пару лет, пока опять классы не перепрыгну. И это про пацанов, с девчонками не знаю еще как будет, но они больше морально давят, это мне без разницы.
И вроде и не хотел мальчик ничего плохого, может просто познакомиться с соседкой решил. А я его избил и кругом виноват. Ага, он меня в полтора раза здоровее, он меня просто нечаянно в больничку отправит от черезмерного дружелюбия.
Светка как-то озаботилась собственной безопасностью, тогда еще в Германии был "миграционный кризис" и швали всякой набежало. Занялась модным еврейским боем "Крав Мага". И как-то похвасталась что еще немного, совсем чуть чуть, и любого уроет и бояться ей нечего. А я предложил "урыть" меня, причем пообещал не нападать. Вышли мы на улицу и стала она меня трепать, толкала, тянула, под конец на шее повисла каким-то хитрым захватом, и там висела. Так на практике и убедилась что Мага Магой, а ее 50 кг против моих 90 не играют. Ходила потом весь вечер задумчивая, а потом купила баллончик с газом.
Так и мои 20 против его 30 не играют. Мое оружие, это кавай и политтехнологии. Кавай против малышни бессилен, они сами кавайные.
Каваить будем их родителей. Значит будем продолжать концерты, мне надо чтобы меня все знали и любили, в идеале стать символом города.
Чтобы всем непонятливым объяснили, кто Александру тронет, тот и дня не проживет. С другой стороны не в коммуналке же играть, если все время пиликать, соседи карму испортят. А так и мне и людям приятно.
Н-ск, СССР. 20.8.1969.
После ежедневного концерта затарился пачкой нотных тетрадей. Несу домой, тяжелые. Меня прет. Все ненаписанное за эти годы лезет наружу и надо выпускать. Инструмента нет, ничего нет, так хоть на бумагу запишу.
Жизнь у меня такая, мелодии лезут в голову из самых неожиданных событий. Скрип двери, хлопанье крыльев, сигнал автомобиля, удачно наложившийся на уличный шум, даже соседская перебранка запускают в мозгу загадочный процесс и рождается мелодия. Как-то нелегкая занесла меня в типографию, по каким-то делам. И приблудился я в печатный цех, где бабахали прессы. Зашел и обалдел. Все это бабахание, стрекот разделителей, шелест бумаги и прочие звуки сплетались вместе и давали симфонию ритма. Я там пару часов простоял, просто слушал ритмы.
Забился в уголок, чтобы не выгнали, и лыбу давил.
Музыка — контролируемое сумасшествие, ее надо правильно применять.
Одновременно и строжайшая самодисциплина, и полная свобода. Только слушая, такого не достичь, надо исполнять. Вторую жизнь думаю, откуда это так. Внутри словно постоянный поток, стоит сосредоточится, ощутить его, услышать и можно записывать. Иногда даже злит, особенно, когда пора спать, глаза прикроешь, а там мелодия звенит. Сильнее и сильнее. Научился отстраняться. Самое смешное — а как остальные люди живут? Те что не-музыканты. Такой поток есть у всех, это точно.
Сколько раз слышал, как кто-то вдруг синхронизируется и начинает насвистывать, а то и петь, если под настроение. Слышал, даже жалуются, что есть "привязчивые мелодии", услышал такую, и она им в уши долбит. Значит и у них так же. И пусть свистят и поют они уже известные мелодии, это можно развить. Научиться не отстраняться, потому как неудобно, потому как люди вокруг, потому как надо на работе сосредоточиться, а не фигней заниматься. Вот и отстраняются, мешает поток нормальной жизни. Мне тоже мешает, но я не отстраняюсь, не глушу, я выпускаю наружу.
А в школу меня так и не взяли, приходи мол в следующем году. Ну и ладно. Все равно потеря времени пустая, я туда не ходить собрался, а числиться чтобы стаж капал, так-то я за 8 классов хоть сейчас сдам, а за 10 надо повспоминать, и так третий раз та же программа. Вот разделаюсь с нотами, и повспоминаю, и благословясь примусь за институтский курс, а чего время-то терять.
Н-ск, СССР. Музыкальная школа. 20.8.1969.
Стою у стеночки перед классом. Там насмерть заинструктированная мною мама договаривается с Марией Яковлевной. Академическое пение. Для этого я по возрасту еще не прохожу, ее задача просто добиться для меня прослушивания.
Музыкальной школе без разницы было чему меня учить. Пришло пожелание от партии, меня зачислили. На класс скрипки. А хрен вам. С одной скрипкой много не навоюешь. Надо вокал. Сидел, вспоминал, кто у нас по вокалу спец.
Хор отбрасываем, остаются две тетки. Нелли Как-то-там, и вот эта Мария. Сплетничали, что Нелли учит хорошо, а Мария, та амбициозная, и ни хрена не делает, только девок на конкурсы таскает, отчего они у нее звездятся, и регулярно беременеют и приходится начинать по новой.
Ну, творческие же люди, отчего бы не позлословить.
Значит надо брать Марию Яковлевну. Не для беременностей, для конкурсов. Себя надо показывать. Пригляделся к субъекту. Ничего так. Одет в тон. В пучке волос заколка торчит серебряная. Имидж. Гардероб подходящий имелся, заколки не было. С бижутерией в СССР сложно. Пришлось самому из медной проволки накручивать подобие и серебром покрывать.
Несложно, если знать как. Из старого реле надергал контактных пластин, они с серебром раньше делались. А потом чуток кислоты из аккумулятора и гальваника. Предки все время на работе, кому какое дело что ребенок в комнате делает. Пучок на башке делать не стал, повесил как брошку. Посмотрел в зеркало — вроде сойдет. Особая точность не нужна. Даже вредна. Нужен кавай с настройкой на субъект, не более.