Страница 2 из 13
Поток прихожан не иссякал до обеда. Были не только просящие, но и благодарящие. После обеда все должно было продолжиться. Но жрецы – тоже смертные и им нужен отдых. Сергей снял с себя черно-серебристую жреческую мантию и ушел в свою комнатку обедать. А я стал подумывать о расширении. Дела шли хорошо, на счете храма была приличная сумма. Можно и еще построить, молодежь только поднатаскать… Тот же Крон – более чем достойный вариант. Хм…
В храме осталось несколько людей, которым просто хотелось посидеть, помолиться и обдумать свою жизнь. Таких я особенно уважал и старался им помогать даже без просьбы. Им даже маленькие чудеса удавались, если они обращались ко мне в трудных обстоятельствах. Мне рассказывали, что на одну такую прихожанку как-то едва не наехал потерявший управление автобус. Она в ужасе вытянула руки, ее медальон вспыхнул и перед несущейся на нее смертью возник мягкий покров, нежно окутавший собою автобус и остановивший его. Это спасло и ее саму и пассажиров автобуса. На следующий день появилась она сама, со слезами благодарностей и живым бараном, которого торжественно прирезали на моем алтаре. В последующие дни приходили и другие пассажиры. Но не все. Многие, считавшие себя христианами, не спешили менять свои взгляды. Да мне это и не нужно. Становиться единственным богом в этом мире мне не хотелось, как не хотелось ссориться на этой почве с Темным и Светлым Повелителями.
Тяжелая, но легко открывающаяся створка входной двери отодвинулась. В зал забежал мальчишка лет семи.
– Дима, стой, я сказал! – донесся сердитый приказ вбежавшего следом мужчины в дорогом костюме-тройке. За ним вбежала короткостриженая женщина, так же одетая в дорогое платье с неброским макияжем.
– Вы сказали, что здесь тоже живет боженька. Ему тоже можно помолиться! – набычился мальчишка.
– Да что толку им молиться! Из-за этих ваших суеверий мы опаздываем на прием к профессору, а он человек занятой, к нему очень сложно попасть! Это все ты виновата! Забила ребенку голову всякими колдунами и священниками! – мужчина со злостью посмотрел на жену и шагнул в сторону сына, который так и стоял на проходе, не добравшись до алтаря.
Женщина, все это время с интересом рассматривавшая мою статую, поймала мужа за руку.
– Тебе жалко, что ли? У мальчишки и так никакой надежды не осталось, давай еще добей его, чтоб он совсем бороться за жизнь перестал!
– Лида, я все понимаю, но…
– Пусть помолится, тебе жалко для сына лишних пяти минут? Ничего с твоим профессором не будет! За те деньги, что мы ему платим, он сам нас встречать должен! И двери открывать!
– Ладно, – нехотя сдался мужчина. – Только недолго, я отзвонюсь профессору. Иди, Дима, только быстрее! Мы опаздываем.
Мальчик радостно кивнул, и подбежал к моему алтарю. Встав на колени перед каменной плитой, он посмотрел на мою статую, сложил ладошки перед собой и затараторил:
– Дорогой боженька, я очень болен. Папа говорит, что меня обязательно вылечат, но я подслушал, как они с мамой сказали, что я обязательно умру. Я очень-очень не хочу умирать, поэтому, если можешь, вылечи меня, пожалуйста.
Я прямо умилился. У детской искренней молитвы такая сила, что за весь день со взрослых не собрать. Кроме того, было в мальчике что-то непонятное. Вероятно, как раз и причина болезни. Вообще, складывалось ощущение, что кто-то открыл внутри ребенка микропортал, запитав его от души бедолаги. Портал постоянно шевелился в нем и вытягивал жизненные силы. Интересно, какой диагноз ему поставили врачи?
Мальчик, увидев дары на алтаре, решил, что и он тоже должен что-то положить. Порывшись в карманах, он нашел шоколадную конфету. Некоторое время мальчик с сомнением на нее смотрел, выбор был явно очень трудным. Битва жадности с щедростью буквально отражалась на его лице. Наконец, он со вздохом положил конфету на алтарь.
– У меня больше ничего нет, – как-то жалобно вздохнул он.
Сразу после этого мужчина схватил мальчишку за руку и спешно потащил к двери. Женщина посеменила следом. Остановиться их заставило нечто странное позади. Что-то ярко осветило молитвенный зал, а немногие прихожане начали подниматься с лавок и вставать на колени, благоговейно взирая на мою особу. Родители мальчика изумленно вытаращились на мое явление во Свете и Тьме, а мальчишка смотрел на меня с искренним восторгом. Одновременно с этим по храму прошлась волна моей мощи. С этим, увы, ничего нельзя поделать. Никакие способы не действовали на всю мою ауру полностью. Что-то все равно просачивалось даже сквозь мощнейшие барьеры.
Не обращая внимания на совершенно обалделые взгляды и неприлично тыкающего в мою сторону пальцем мужчину, хватавшего ртом воздух, я отодвинул корзинку с каким-то золотом, присел на алтарь и взял конфету.
– Довольно вкусно, – заметил я, чем окончательно доконал родителей мальчишки. Оба присели на лавки и во все глаза на меня пялились. Сам мальчик при этом буквально засиял от счастья.
Я поманил пальцем к себе мальчишку, он дернулся в мою сторону, но его мать хватила сына за плечо.
– Дима, нет!
Мой взгляд переместился на женщину. Заглянув в мои тускло сияющие на фоне залитых Тьмой белков ромбовидные зрачки, она вздрогнула и опустила взгляд. Угу, мне теперь, кроме Даота, только Непознаваемые в глаза спокойно смотрят.
– Отпусти сына, Лидия, – проникновенно сказал я, смотря на женщину. – Разве ты не хотела, чтобы на его молитву откликнулись?
Она не посмела возражать. Ее пальцы разжались, и мальчик робко приблизился, остановившись в паре шагов от меня.
– И чем же ты болеешь? – поинтересовался я, пытаясь разобраться в странном энергоканале, зацепившемся за его душу.
Мальчик назвал болезнь. Никогда о такой не слышал, а вникать не особо хочется. Что-то генетическое. Ну-ну. Я спрыгнул с алтаря, на котором до этого сидел, свесив чешуйчатые ноги и распластав все четыре крыла. Аккуратно, чтобы не испугать, приблизился к ребенку.
То, что я, наконец, рассмотрел, было невозможным. Между материальным миром, вершиной упорядоченного, и Хаосом лежат демонический и ангельский. Не говоря уже о Бездне. Чтобы добраться в физический мир им сперва необходимо полностью уничтожить духовные. Я точно был уверен, что оба мира на месте и в полном порядке, но твари нашли иной способ. Не знаю как, но им удалось незаметно закрепить энергоканал в глубинных слоях духовного мира. На конце канала затаилась безумная и очень опасная тварь Хаоса. Она копит силы, медленно вытягивая жизненную энергию из ребенка. Самое жуткое, что ей нужен только рывок, чтобы оказаться в этом мире и вылезти из тела мальчика в упорядоченное. Попытавшись отсечь канал, я ее спровоцирую на это. Если безумная сущность хоть на долю мгновения окажется в материальном слое – Земле будет навеки причинен непоправимый ущерб. Жить здесь уже не сможет никто.
Взмахом руки я усыпил ребенка и поднял на руки. Его мать испуганно пискнула. В этот момент в зал ворвался взъерошенный Сергей, державший в руке недоеденную куриную ножку.
– Урташ! Ты зачем проявился? – округлил глаза мой жрец. Я запретил называть меня Игорем. Сейчас это было бы уже неуместно.
– Сергей, ты вовремя. Немедленно принеси мне большое корыто или таз – что угодно, способное полностью вместить в себя этого мальчика. И какую-нибудь животину покрупнее, которую не жалко.
– Что происходит? – засуетился мой раб, отыскивая, куда бы сунуть недоеденную ногу.
– Я СКАЗАЛ, НАЙДИ МНЕ ЕМКОСТЬ! НЕМЕДЛЕННО! – теперь мой голос громыхнул мощным раскатом, вынудив всех присутствующих смертных зажать в ужасе уши. Сергей вздрогнул и побелел. В следующее мгновение его как ветром сдуло. – Всем смертным покинуть храм. Когда я закончу – можете вернуться. Я лично выслушаю каждого, кто здесь находится.
Люди стали покидать храм. Я позволил остаться только родителям, в двух словах объяснив им, что происходит с их сыном на самом деле, и что собираюсь сделать, чтоб его спасти. Они оцепенели от ужаса, но не смели мне перечить. Ни один смертный больше не может мне перечить.