Белым по белому

Вновь оказавшись в окружении мокрых деревьев, озябших воробьёв и парящего асфальта, Колька вдохнул в свои молодые лёгкие прохладный, пахнущий травой, воздух – свобода! Вас примет радостно у входа, и братья меч вам отдадут! Меч Джедаев. Такой лазерный, гудящий. Бжык-бжык, и ты больше не мужик!

Начало «новой жизни» Кольки ознаменовалось сырой погодой – это вдохновляло его, ведь, по поверью, которое он выработал на личном опыте, дождь или сырость приносили ему удачу!

Что принесёт ему в этот день родной город? Колька старался угадать, но не мог и, удивляя прохожих чересчур весёлым настроением (Обкурился? Наркоманы вообще прохода не дают!), просто отдался городу, переносясь течением бурлящей жизни по всем перекатам общественных мест.

Он так промок за несколько часов скитаний, что устало сел передохнуть на влажную лавочку в уютном переулке, нисколько не заботясь о чистоте своих брюк – снизу и так чёрная нечистая кайма – нахватался грязи, пока бродил. Вся одежда его промокла насквозь, и теперь обжигала тело влажным холодом. Изо рта красивыми струйками выплывал белый парок, быстро растворяясь в дожде.

Мимо загрустившего Кольки прошла высокая черноволосая девчонка, обсасывающая белый прямоугольник пломбира. Капли настырно стукались в мороженое, оплавляя его.

Колька глупо улыбнулся ей, предложил сесть.

Она усмехнулась, но покорно села. Её пепельный матерчатый плащ стал всасывать влагу, а она, отвернувшись, смотрела на кланяющиеся под ударами капель зеленые листья окружающих деревьев.

–– Тебя мне послал город, – произнёс Колька, любуясь девчонкой. Красивая, жаль, таких не оказалась в его группе.

Девчонка снова усмехнулась и протянула ему мороженое.

–– Пойдём в кино? – спросила она.

–– Пошли, – согласился Колька, доедая пломбир (восемьсот рубликов карманных денег были при нём, и он готов был к любому развитию событий: кино, кафе, аттракционы). Тут же усмехнулся, вспомнив фильм Меньшова «Любовь и голуби». Старперский фильм, конечно, но Колька его смотрел несколько раз из-за бабки – она любила такие опусы, умилялась им, ну, и Колька смотрел от безделья за компанию – чё, всё время в интернете зависать, что ли? Там по фильму мужик на голубей потратил двадцать пять рублей из общей кассы, и жена давай причитать: «Нет теперь тебе сын радиоприёмника, а тебе, Людка, новых сапог!». А муж: «Что-то ты размахнулась на двадцать пять рублей!». Ха-ха. И тут, то же самое: кино, кафе, аттракционы! Если на кино хватит – уже круто! Сейчас пойдут в какой-нибудь торгово-развлекательный центр, а там билеты на дневной сеанс рублей по четыреста!… Ну, что же, будут смотреть без попкорна и колы!

Он выбросил в мокрую, вянущую траву, молочную бумагу (Свинья!) и, вытерев руку о лавку (сядет кто-то, будет липкий попа… а нет, дождь всё смоет… все преступления века… а было бы здорово…), Колька заспешил за той, которую ему послал дождливый город в первый день сентября!

Он семенил сзади, улыбаясь своим мыслям. Преступление века не состоялось из-за дождя! Смотрел он старый французский фильм, там ещё Луи де Фюнес играл, маленький такой старикашка, которые рожи корчит уморительные. Так вот, там тоже были преступления века. Даже не преступления – подвиги! Фашисты захватили Париж и Францию, но не все согласились с оккупацией. Театр. На сцене стоит стол, укрытый тяжёлой парчовой скатертью до самого пола. За столом пируют фашисты – пьют французское вино из кувшина. Под столом открылся люк, вылез борец с оккупантами, и коловоротом просверлил дырку в столе и в кувшине, и обратно скрылся в люке. Фашисты взялись за кувшин, а вина нет – вытекло! И дыра в днище просверленная! Они в ужасе и панике: «Суперпартизан! Суперпартизан!». Вот такие у французов фильмы о войне. Такие суперпартизаны у них, которые дырки сверлят в кувшинах да лавки мороженым мажут! Колька где-то читал, что в Париже даже на дверях гестапо висело объявление: «Доносы больше не принимаются!»… Как пел Высоцкий: «Плевал я с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан!»… Таким им и надо, суперпартизанам!… В общественном парижском туалете есть надписи на русском языке!…

Девчонка оглянулась:

–– Иди сюда! Рядом пойдём.

Колька, смеясь, подбежал. Они взялись за руки.

Сердце Кольки замерло от восторга – об этом он мечтал всё лето!

Спасибо тебе, город!

*****

На уроке литературы Колька занял стол у стены. Сейчас он тупо смотрел в сливающиеся строчки книги (В сон тянуло капитально! Студенты поймут!) и, пропуская мимо ушей мерный муторный говор педагога (Пушкин сказал… в гостях у своего друга Кюхельбекера спал на полу… Пушкин на полу спал, с ума сойти!), старался уловить разговор сидящих по правую руку девчонок.

За первые три дня он ещё не успел познакомиться со всеми основательно. Вел себя Колька тихо, со стороны наблюдая за формированием нового коллектива. Это очень важно – заранее распознать характер каждого, определить недостатки и достоинства, и избрать свою линию поведения, дабы оказаться, впоследствии, в числе уважаемых людей группы.

Колька не ставил себе цель учиться хорошо – это же не институт, да и цели у него были другие, не связанные с учёбой. Правда, в первый день он пытался сделать уроки, но, после безуспешной попытки, оставил это занятие. Он в школе этой хренью года два не занимался – выполнением домашних заданий, а тут зачем начинать? Импровизация – вот его конёк! Будет решать проблемы по мере их возникновения! Главное, что требовалось в процессе обучения – это держаться в числе успевающих, не важно как – чтобы платили стипендию! Копейки лишними не бывают! Увы.

Колька часто переезжал из города в город, и везде в классах оказывался новеньким. Это очень неприятно быть новеньким – ощущаешь себя человеком из другого мира, все глаза направлены на тебя, все придирки местных хулиганов – к тебе (прогнёшься или нет?). Постоянно сдавать тест на «правильного парня» – это очень утомительно, и это всегда стресс… Слава богу, школа для него кончилась, будь она не ладная! Теперь другая ситуация, теперь он оказался среди ранее незнакомых друг с другом подростков, он был таким же, как все – все первокурсники новенькие, и с наслаждением занимался своими наблюдениями.

На уроках царила непривычная после школы тишина – группы, пока, как таковой, ещё не существовало – нечего ещё было обсуждать с соседом-приятелем, или шалить, на радость окружающим, или сплетничать – всё это будет потом.

Колька закрыл глаза, вздохнул, открыл глаза, направив своё внимание на преподавателя. Оказывается, как интересно она говорит о произведении мирового масштаба. О каком? Колька прослушал. Промечтал. Прокопался в себе, в своих мыслях. Рылся в глубинах сознания, и всё прослушал. А автор старался, писал… Это, как в мультфильме про театр. Там репетируют пьесу «Вышел зайчик погулять», и мужик, изображающий кукушку в дупле, подвёл: «Ку-ку, ку… Забыл». Режиссёр взвился с листами пьесы: «Ку-ку-ку-ку-ку! Вы почему текст не учите?! Автор старался, писал!»…

Колька усмехнулся. Интересно, автор текст для кукушки сколько времени придумывал? Мучил мозг. Ку-ку и всё? Или: Ку-ку-ку-ку, да ещё раз Ку! О, Ку – это из старинного фильма «Кин-дза-дза». Скрипач, тут инопланетяне жёлтыми штанами фарцуют! Тебе не надо?!… Ку… Опять прослушал. А преподаватель старается, губами шевелит, выговаривает слова, красиво округляя рот. Так в порнофильмах округляют губы девушки с низкой социальной ответственностью! Ага, да там эти актрисы все богачки, суперзвёзды, автографы раздают на фестивалях – Колька фильм видел, «Соседка», как такой же молодой пацанчик, как он, влюбился в порнозвезду… Да, американцы всякой дряни наснимают, а мы смотрим, впитываем. Раньше к таким особам как относились? А теперь, следуя логике такого фильма, родители парня должны просто возликовать: «Сынок, тебе повезло! Твоя девушка – порнозвезда! Её имели двести мускулистых мужиков-актёров, а ролики – пять миллионов просмотров по всему миру! Тебе повезло, парень!»… Это их мораль. Хотя, всё это не так. Американское общество очень пуританское, а других стараются растлить. А подумаешь, может, и сами они такие и есть. Вот взять Шварценеггера. Он во всяких фильмах снимался, и голым бегал, и два срока был губернатором Калифорнии, и за это время спутался с горничной и прижил от неё ребёнка, и жена из клана Кеннеди его отшила с позором, и дети плюнули (Эх, папа! Опозорил!)… Да, они такие и есть. На них не стоит равняться.