Страница 25 из 26
Дальше… За что-то он зацепился сразу же, не упустить бы. Ага! Вот еще: что это значит – условно обороняется и наступает? При любых раскладах обороняющиеся имеют преимущество. Соотношение наступающих для начала по количеству должно быть изначально большим. Тут, с холодным оружием, конечно не в разы, а в процентах считать будем, но все же это незыблемый военный закон. Аксиома. Так-так, интересно! А если оборона, значит и какие-то укрепления будут? Крепость, замок или хотя бы рельеф? Важно. Очень важно. И как встать в оборону? Так, в разделе «Этапы». Отметили, пометили, взглянем.
Стоп-стоп! А это что? Внизу, значительно более мелким шрифтом чем основной текст, значилось одно важное предложение, на которое Михаил сразу же обратил пристальное внимание:
– Примечание: организаторы оставляют за собой право изменять или корректировать любой пункт настоящей стратегии по собственному усмотрению на любом этапе игры.
Вот так? Живут Америка с Европой. А у вас-то у самих все через что? Вот как! Так это примечание, господа, нивелирует значение всех пунктов! Если захотеть. «Не на равных играют с волками» – пропел про себя Михаил. И тоскливо закончил – «егеря. Но не дрогнет рука». Да уж, если надо, будут бить «уверенно, наверняка». Что и требовалось доказать. Не так уж тут все чисто и гладко, честно да ясно. Впрочем, игра проходит, так скажем, испытания и сделать ее интереснее и привлекательной является – надо думать – целью организаторов. Да и с любой стороны, опять же все в равных условиях. И победитель не мытьем, так катаньем, определится. Ладно. Учтем и запомним. Ох, крепко запомним. Так, что там дальше? Этапы. «По этапу, не в мягком вагоне. Сигаретку подвесив на ихний манер, не ищите меня в Вашингтоне». О, прямо в тему… – напевал он уже раннего Розенбаума, попадая в очередной прямоугольник.
Осколки зелёного прямоугольника, распадаясь на Э, Ы и прочие буквы растворились на дне экрана. Развернулся очередной короткий свиток. Точнее – его обрывок. Потому что гласил он коротко и ясно:
– Первый этап: рекрутирование бойцов в армию. Выбор оружия. Комплектование подразделений.
– Второй этап: подготовка войск, тренировки и учения.
– Третий этап: сбор и выдвижение армий к месту сражения, занятие позиций на поле боя.
– Четвертый этап: битва.
Действительно, коротко и ясно, отметил Михаил и тут же стал искать ответ на свой вопрос. Нашелся он, конечно же, в мелком шрифте очередного примечания. Которое гласило:
– Командиры определяют место сражения – выбранное и зашифрованное организаторами – на основе своих личных данных и соображений. Тот, кто первым определит и займет место сражения, будет обороняться. Второй – наступать.
Вот такой вот ответ, подумал Михаил тоскливо. Опять все на него одного. Что ж, на то он и командир. И премия в контракте тоже стоит соответствующая его обязанностям и, надеюсь, достижениям. Будущим. Опять все логично.
Больше на страничке ничего не было, и он убрал ее уже почти привычным взмахом левой руки в перчатке. На экране остались лишь два прямоугольника: «Вызов куратора» и «Твоя страница».
«Его страница» была пустой. Сиротливой. Он вообще-то так и не понял ее назначения, но неужели они думают, что какие-то планы он занесет сюда? Да ни фига подобного! Как крадут информацию с компьютеров, он знал не понаслышке, а один хакер даже проделал это при нем, и подставляться так глупо с самого начала не собирался.
– Ищи дурака! – присвистнул Михаил, вспомнив толстого мальчика, который отказался покупать у Буратино за четыре сольдо, необходимые на билет в театр кукол Сеньора Карабаса Барабаса, его бумажный колпак и согласился в итоге только на азбуку.
Так-так. Дальше. Куратор. Вызов куратора. Заманчиво. Поговорить с куратором хотелось. Бы. Но предупреждение о том, что она может на связь и не выйти, остановило Михаила. А вдруг спит человек, тем более дама? Разбудить для начала и тем самым оставить о себе неприятное впечатление? Прошу покорно. Или, может быть, не она сама будет с ним говорить, а ее помощники, замы? Проверим. Потом. А сейчас о чем спрашивать-то? Все пока? Вот именно, все. Нет. Для начала надо ехать к ребятам. Они – Егор звонил ещё вечером – уже тоже получили свои посылки и разбираются. Что-то посоветуют, на то они и штаб. Маршалы. Да и вообще: деньги поровну, так что именно штабом и нужно работать. Он почему-то посмотрел на фотографию отца, вспомнил его любимую фразу – песенку, повторил про себя и… Расстроился своим малодушным мыслишкам. Вперед, труба зовёт! – встрепенулся он.
– Все может командир! Все должен командир. И судьбы всей земли вершит один порой… – пропел Михаил когда-то переделанную отцом строчку второго Алл – Борисовны хита.
Он задумался и вернулся на свою страницу. Еще немного подумал и быстро написал по-русски, используя новую клавиатуру:
– Принимаю командование – и добавил после секундной паузы, – Наше дело правое.
Откинулся, довольный, в кресле. И сразу же придвинулся обратно: немедленно на странице произошли изменения, и она приняла вид некоей анкеты. В левом верхнем углу появилась его фотография с последнего турнира, ниже пошла биография – исчерпывающая! а справа высветилось окно «Полководец». Михаил «кликнул» на окно перчаткой, и вместо надписи на экране появилось изображение всадника в высоком, остроконечном шлеме, закованного в серебристую кольчугу. В левой руке был круглый, красный щит, а в правой – длинное копье. У бедра висел прямой меч. Белый конь изогнул гордую спину и грозно занес копыто, грызя поводья и косясь на хозяина преданным, нетерпеливым взглядом. В довершение всего, у всадника было знакомое лицо. Михаилу, как любому человеку, понадобилось несколько секунд, чтобы перейти от редкостного по своей тупости наблюдения: «кто – то знакомый», и промежуточного мнения: «это же» к окончательному выводу: «это же я».
Реальный Михаил откинулся на кресле, подумал и дотронулся до своего изображения пальцем в перчатке… В следующее мгновение потемнело, полетели мимо него какие-то отблески то ли звезд, то ли искр от костра. Быстро и еще быстрее. Невыносимо быстро… Он не закричал только потому, что мгновенно вспомнил о спящих маме и брате, и тут же полет прекратился. Наступила кромешная тьма, но сразу же он ощутил на лице свежий ветерок, принесший с собою запахи трав и луговых цветов. Вдохнул чистейший воздух, от которого немного закружилась голова. Где-то внизу и немного впереди коротко заржала лошадь. Его телу передалась нетерпеливая дрожь животного, пронизав от ног до макушки. Тьма и искры рассеялись.
Перед ним расстилался бескрайний и безбрежный луг, далеко-далеко в дали переходящий в кромку леса и взлетающий всей своей цветочной зеленью в край нереально синего неба. Михаил медленно опустил голову и взгляд его уперся в два лошадиных, тревожно подрагивающих уха, холку с белоснежной гривой и, наконец, встретился с темным глазом того, на чьей спине он сидел. Конь кивнул ему головой, как будто приветствуя и сделал пару шагов вперед, будто приглашая хозяина куда-то.
Хозяин еще не был готов. Тем не менее он инстинктивно подтянул повод – который оказался в левой руке, как и положено – и конь встал на месте, как статуя. Михаил оглядел себя и понял, что ощущения его не подвели: тяжесть на плечах и голове, непривычная полу – монументальность его фигуры означали то, что он не просто сидел на коне. Сидел на коне и в доспехах. Копье, щит, меч, поножи, кольчуга и все остальные предметы его снаряжения, увиденные им на экране, теперь были на нем и при нем. Удобная, но все же тяжесть на голове и несколько мешающая стрелка, идущая сверху аккурат между глаз, говорили о том, что шлем тоже на своем месте. Щит был закинут за спину – удобно, кстати – копье вставлено в специальную лунку у стремени и торчало вертикально вверх, а справа на поясе еще и нашелся длинный кинжал в червленых серебряных ножнах.