Личинка

«О центральный процессор, на какого же тупого носителя ты меня иннсталировал!», — голосом полного сарказма прокомментировала мои слова Кристина.

«А вот сейчас реально обидно было»…

«Всё, всё, поняла, исправлюсь и больше не буду», — всё ещё ёрничая, ответила она. — «А если серьёзно, то когда ты мне присвоил имя, было сообщение о том, что загружается личностная матрица. Только полное развёртывание этой матрицы было предусмотрено начиная с пятидесятого уровня, чтобы подготовить пользователя к общению».

«А как же тогда ты так рано вылезла?»

«Это всё из-за грозы, к пятидесятому уровню резерв энергии должен был достигнуть определённых величин, после чего произошло бы полное развёртывание личностной матрицы».

Поёжившись от холодной воды, что начала затекать за воротник, спросил:

«Получается, энергии от этой свистопляски хватило на полное развёртывание твоей личностной матрицы?»

«Да, при этом ты избежал довольно длительной и неприятной процедуры распаковки архива с с моей матрицей».

«И откуда была взята эта самая матрица?»

«При внедрении интерфейсов, не все носители смогли выжить. Вот те, кто не пережил этот момент и послужили донорами личностей».

«Эва как, и кем же ты была в прошлой жизни?»

«Все воспоминания стёрты, от прошлой личности остался только характер».

«Ага, и очень вредный характер».

«Но, но, я попрошу без наездов».

«Ладно, хрен с тобой золотая рыбка — живи», — махнув рукой, я посмотрел на пробивающийся сквозь дождь светящиеся окна замка.

Нет, туда мне возвращаться не хочется, если люди, которым я доверял, начинают так себя вести по отношению ко мне, то хорошего от них ждать не стоит. Ссутулившись, пошлёпал босыми ногами вдоль смутно угадывающейся кромки воды, направляясь в никуда. Кипящая внутри меня энергия, постепенно куда-то утекала.

«О, тебе тут входящее прилетело», — сообщила Кристина.

«От кого?» — безэмоционально поинтересовался я.

Последние события вытянули из меня все эмоции, гася интерес к окружающему миру. Эмоциональный всплеск, посетивший меня во время грозы, теперь стремительно таял, смываемый струями дождя.

«От Дмитрия».

«Не отвечать, и вообще, заблокировать все входящие сообщения».

«Все?»

«Абсолютно, не хочу ни с кем из них общаться, так что не принимать входящие сообщения».

«Даже от Светы?» — задала коварный вопрос Кристина.

«Если только в сообщении от неё будет просьба о помощи», — покачнувшись, ответил я.

«Ну ладно, заблокировала», — с интонациями обиженной девочки, ответила она.

«И чем ты недовольна?» — поинтересовался я у Кристины.

«Блокируя входящие, ты тем самым лишаешь меня возможности общаться с себе подобными. И, хоть пока их уровень развития на остаётся на уровне детского сада, но в будущем я могу остаться в полном одиночестве».

— Перетопчешься, — пробормотал я вслух, продолжая бездумно шагать вдоль берега.

На такое замечание Кристина ничего не ответила, храня гордое молчание. Усталость и апатия всё сильнее наваливались на плечи, сгибая спину дугой. Холод уже всерьёз стал донимать меня, пробравшись не только под одежду, но и начав вымораживать внутренности. С трудом переставляя ноги, я уже не понимал куда и зачем иду. На краю зрения начали проплывать кусты и деревья, видимо добрёл до леса, отметил краем сознания.

«Дед», — вырвала меня из паутины безразличия Кристина, обратившись ко мне позывным, который использовал Иван, — «ты бы нашел сухое и тёплое место, а то лечить тебя от воспаления лёгких мне совсем не улыбается».

«Отстань старушка, я в печали», — огрызнулся я.

Издав странный булькающий звук, Кристина замолчала, оставив меня в покое. Сознание начало выдавать странные образы, тревожа память воспоминаниями которые хотелось забыть. Механически переставляя босые ноги, продолжая куда-то идти, из-за дерева вышла Олеся:

— Старый, ты чего тут делаешь? Ну-ка быстро домой…

— Дорогая, — смущёно улыбнувшись, ответил ей, — я с друзьями ещё немного посижу и скоро буду дома…

Оперевшись на ствол дерева, потряс головой, пытаясь выгнать из головы скопившуюся там муть.

— Деда, ты пришёл за мной! — воскликнул Артёмка, за моей спиной. — А я сегодня динозавра слепил, меня даже Тамара Павловна хвалила, сказала, что он как настоящий.

— Молодец внучёк, главное ты молниями в воспитательницу не кидайся, — поворачиваясь, произнёс я.

— Сколько можно! — из темноты ко мне шагнул Виктор. — Олеся уже три года как умерла, а ты до сих пор горе пытаешься утопить в вине! Даже дети от тебя уехали!

Отвернувшись от него, молча поплёлся дальше, продираясь сквозь кусты и сталкиваясь в темноте с деревьями.

— Что старик, допрыгался? — откуда-то с боку выскочила Катерина. — А я тебя предупреждала…

Махнув рукой, я попытался сосредоточиться на окружающей обстановке. То что мне показалось непролазным лесом, оказалось лесополосой, шедшей вдоль дороги. Ноги уже потеряли всякую чувствительность, внутри поселился просто космический холод, вымораживая мысли и чувства.

Немного в стороне от дороги, мелькнул огонёк. Тело на полном автомате, помимо сознания, заставило ноги двигаться в сторону источника света. Но сил уже совсем не оставалось, с каждым шагом всё сильнее притягивая меня к земле. Последнее, что я запомнил, как пытался выбраться из лужи, в которую упал, запнувшись о какую-то палку…

— … смотри, тело… — вырвал меня из беспамятства голос.

— Пусть лежит, зачем нам труп?

Попытка открыть глаза, ни к чему не привела, только серая хмарь утреннего неба мелькнула предо мной и сознание снова уплыло куда-то во тьму.

— … теперь тащить надо.

— Не гунди, командир сказал тащить — значит тащи, — привёл меня в сознание диалог двух людей.

Захрипев, я дёрнулся, пытаясь принять вертикальное положение. Но попытка, осталась только попыткой, слабость во всём теле, не дала мне возможности даже пошевелиться.

— О, Коль, гляди-ка, а командир был прав, очухался болезный.

Оказывается, меня куда-то несли на чьей-то спине.

— Давай, теперь твоя очередь тащить, — сообщил носильщик, скидывая меня на мокрую землю.

Упал я неудачно, ударившись головой обо что-то твёрдое…

— Подъё-ё-ём! — привёл меня в сознание пронзительный голос.

Подняв голову, обнаружил, что лежу на заправленной кровати, по верх одеяла кровати в помещении, заставленной двух этажными койками. Я лежал на верхней кровати, стоявшей возле стены, напротив входной двери.

Что день грядущий нам готовит?

Какую новую игру начнёт?!

Продекламировал стихи наш будильник. Помещение представляло собой прямоугольник, площадью метров сто, с окнами, забранными решетками, из которых лился хмурый утренний свет. С потолка свисали бесполезные лампочки, придавая помещению завершенный вид казёнщины. Возле двери стоял мужик, в форме служащих ФСИН с погонами прапорщика, и орал на просыпающихся людей. Явно из бывших вертухаев.

— Быстро, быстро, встаём, за вас никто не будет выполнять вашу норму!

Народ зашевелился, вылезая из под тощих, казённых одеял. Хм, приключение, а почему бы и нет. На своих я в обиде, и возвращаться к ним пока не буду… О, я сказал к своим?! Покатал во рту это слово, пробуя его на вкус. Нет, ну его нафиг, ещё расчувствуюсь и обратно вернусь.

— А тебе, что, особое приглашение надо?! — раздался рядом, пронзительный до тошноты, голос утреннего будильника. — Быстро вставай, у тебя ещё дел полно!

— Куда это я попал? — попытался я прояснить ситуацию приподнявшись на кровати.

— В рай! — хохотнув, ответил вертухай, — давай вставай, тебе еще надо регистрацию пройти.

Хорошо, посмотрим чем живёт нынче город. Соскользнув с верхней кровати на пол, замер сразу от двух событий. Первое, я понял, у меня ничего не болит и таким бодрым я себя не чувствовал уже чёрт знает сколько времени. Второе, перед глазами развернулось простынёй сообщение: