Подчинись мне, Софи

А кровь продолжала течь, и сейчас это скорее раздражало, чем волновало. Наспех вытянув самые крупные осколки, Романовский быстро перевязал ладонь, чтобы хотя бы немного, но остановить кровотечение.

Максим откровенно не знал, как дальше поступить. Нужно поскорее спрятать Софию, потому что, когда остальные узнают о ее положении, над ними зависает реальная опасность. Быков точно захочет воздействовать на Максима через то, что ему дороже всего — Софию. Лучше отправить ее за границу и пока не решит всех проблем, она будет оставаться там. Но… что дальше? Чёрт!

Бутылка, наполовину наполненная жутко дорогим пойлом, полетела в противоположную стену, разбиваясь на большие осколки. Максим смотрел как жидкость стекает по стене, и ни черта не мог успокоиться. Почему именно сейчас все идет наперекосяк?

Внезапно гнетущую тишину разбавила вибрация телефона и если бы звонил кто-то другой, мужчина бы не ответил.

— Максим Александрович? — в динамике послышался голос одного из охранников, приставленного к его девочке. — Мы сделали так, как вы просили, но…

— Говори быстрее, что там у вас?!

— За нами всю дорогу велась слежка. Я сумел, конечно, оторваться, но, Софии Андреевне здесь небезопасно находиться.

— Понял, глаз с ее окна не сводите. Я сейчас буду.

Тяжелее всего было признаться самому себе, что с тобой «что-то не так». Об этом Максим старался не думать, но чувство того, что хищник повержен — самое неприятное для мужчины, что привык все держать в своих крепких руках. Как он теперь сможет защищать их? Их…

Первая инвалидная коляска… Инвалидная… Это слово очень больно давало ему пощечину в тот момент слабости, когда хотелось наплевать на все и снова вернуть себе Софию. Инвалид. Теперь он не имел права на эту женщину, но его долг — защищать самое родное. И ради них, Максим готов пожертвовать многим. Нет, не так… Всем.

Первую коляску он разбил вдребезги и особенно тяжело было садиться во вторую, признавая себя недееспособным. Пусть он будет без рук и ног, но до последнего вздоха продолжит защищать его девочку. Да, он натворил многое и за это нет прощения, но он и не надеялся на большее. Лишь бы они были в безопасности.

— Руки убрал! — прорычал мужчина, когда охранник захотел помочь ему сесть в автомобиль.

Ехали они настолько быстро, насколько позволяла мощь машины. Благо в старом подъезде, где жила София, был лифт и не пришлось еще тратить кучу времени, чтобы взобраться по лестнице. Может совсем неудачный момент, но Максим вдруг понял, как это ценно, просто иметь возможность за несколько секунд преодолеть три этажа «на своих ногах». Что, мать вашу, чувствовать их просто…

Дверной замок поддался не с первого раза, но когда мужчина все-таки попал в старенькую однокомнатную квартиру, ему начало понемногу сносить крышу от запаха девушки, который заползал под кожу Романовскому. Он чертовски соскучился. Смотрел на то, как девочка мирно спит, свернувшись калачиком и не мог протянуть руку, чтобы разбудить ее. Кажется, он не видел ее вечность и именно сейчас эта потребность проснулась и с еще большей силой выносила ему мозг. Слишком сильные чувства, чтобы снова подвергать себя и ее этим пыткам.

София так неожиданно вскочила на кровати, что на секунду Максим даже растерялся. Ее красивые глаза судорожно бегали по мужскому силуэту, цепляясь за каждую мелкую деталь внешности.

— Как ты? — растерянно спросила она, наверное, не понимая, как Романовский проник в ее квартиру. — Уходи.

Нет, теперь он никуда не уйдет. НИКОГДА.

— София… — на выдохе сказал он решительно. — Я никуда не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

Воцарилось молчание и Максим впервые осознал, что не знает, как начать разговор. Что должен сказать, чтобы это звучало искренне, ведь он натворил слишком много всего непростительного.

— Ты должна поехать со мной. Здесь слишком небезопасно для тебя и… Нашего ребенка. — Черт, с этого не следовало начинать! — Послушай… Знаю, что натворил много вещей, за которые мне нет прощения и я пойму тебя, но позволь мне просто предоставить тебе безопасность. Я не прощу себе, если с… Вами что-то случится, София. Ты права ВСЕ изменилось…

29.11.2019 Дорогие мои, прошу прощения за задержку проды и за то, что закончила главу на одном из самых интригующих мест. Из-за внезапных семейных обстоятельств прода выйдет завтра к обеду. Честное слово:) Спасибо, что читаете.

С любовью, ваш автор.

48

— Как я могу тебе верить после… После всего? — тихо произнесла я, быстро стирая со щеки одинокую слезу, что так предательски сорвалась.

Максим молча проследил за моей рукой, а после поднял к моим глазам взгляд полный раскаяния и боли. Мне очень хотелось верить в искренность его эмоций и в то, что людям свойственно меняться. Так хотелось, что сердце разрывалось. Он сидел так близко, что я дышала родным запахом его тела, но обида никуда не девалась. Она была настолько глубоко, что причиняла физическую боль. А вдруг это очередная ловушка для меня. Как теперь я смогу ему доверять?

— Если хочешь, ни слова тебе не скажу и буду стараться не попадаться на глаза, но я, бы здесь не сидел, если бы вы были в безопасности. София, я не шучу и если ты понимаешь всю опасность происходящего, то поедешь со мной добровольно. Уйдешь, как только все утихнет… Обещаю.

Я смотрела на него и не могла произнести ни слова, хотя и так знала, что не смогу отказать. Максим замешан в страшных вещах, поэтому верить ему в этом случае я обязана. Если бы не ребенок, был бы совсем другой разговор, но на моей совести еще одна невинная ни в чем жизнь.

Коротко кивнув и стерев с лица очередную соленую каплю, тихо произнесла:

— Хорошо, мне нужно немного времени, чтобы собрать некоторые вещи. — почти прошептала.

— Без проблем, — ответил сразу же Максим, продолжая сидеть на том же месте, пока я направилась в ванную комнату.

Быстро собрав первые необходимые вещи, вышла обратно в комнату, но мужчины уже не было. Я впервые задумалась, как, наверняка, ему тяжело. Романовский вновь включает режим сильного самца, не желая показывать при мне свою слабость и от этого становится только хуже. Кем мы стали друг другу, Господи? Что сделали с собой?

Через десять минут, я вышла в подъезд с маленькой вализой, которую тут же забрали у меня. Мы спускались во двор, а я не могла понять, настоящую причину того, почему так быстро согласилась поехать с ним. Неужели все дело только в безопасности? Зачем ты врешь себе, София?

Как я и ожидала, Максим уже сидел внутри салона темного авто, смотря прямо на меня. Как будто хотел понять, что творится в моей голове. Думаешь, я сама знаю?

Я осталась на улице, вытягивая телефон из кармана легкой курточки, что сейчас совсем не защищала от холодного ветра, пробирающегося под кожу. Нужно предупредить пожилую хозяйку дома о том, что я съехала. Женщина была очень добра ко мне, особенно в тем моменты, когда из-за моральной усталости, я даже не могла подняться с кровати. Без лишних слов эта бабуля помогала мне в такие моменты, не расспрашивая о причинах моего настроения. Наверняка, сама все понимала…

Через пару минут, забралась в автомобиль, полностью пропитанный запахом Романовского. И если когда-то он будоражил меня, то сейчас вызывал скорее грусть. Между нами слишком большая пропасть…

Ехали в его дом в полной тишине, и лишь тяжелый мужской взгляд давил очень сильно. Он как будто боялся, что сейчас я сбегу или не верил, что так просто сдалась. Я первой заговорила, и, может, он удивился, но не подал виду.

— Где Виктория? — неуверенно подала голос, продолжая смотреть куда угодно только не на него.

— Отправил ее в Америку на учёбу. — ровным голосом произнес Максим.

— Она не знает, что с тобой…

Я не знала, как правильно сказать это и какие слова подобрать, поэтому запнулась в конце. Романовский насмешливо фыркнул:

— Что я инвалид? Нет, не знает. — равнодушно произнес он, и я бы так и подумала, если бы очень хорошо его не знала. Максим очень подавлен и от этой мысли что-то внутри шевельнулось.