Монстр

— Да тут какая-то ересь творится… — Кирилл быстрым шагом пересёк комнату. — Так, поднял руку, если хочешь жить, раз уж ты освободил её.

«Свиток Исповеди? Ээээ…»

[Просто разорви печать на одном из них,] — сообщил Владыка. — [Прямо сейчас!]

Поторопиться и правда стоило. Зашуршал динамик, и за спиной у Олега раздался женский голос:

— Кирилл, Антон, осторожнее, у него какая-то хрень в руке.

— Версия подтверждается, — Кирилл медленно покачал головой, и в его руке даже не возникла, а будто соткалась сама собой — из чёрного дыма — длинная палка с электрошокером на конце. — Казачок-то засланный.

Кажется, он, в отличие от Антона, любил спецэффекты.

Олег вытянул руку перед собой.

— Не подходи! Я…

— Уверен, что хочешь это сделать, Бурнов? — Кирилл махнул палкой, и разряд тока прожужжал у самого носа Олега. — Я двойной эс. Что это должна быть за штука, чтобы подействовать на меня?..

Вдруг картинка будто смазалась. Только что Кирилл стоял и спокойно, размеренно говорил — и внезапно он ускорился. В сто, тысячу, миллион раз?

[ПРИСЕСТЬ!!]— прозвучало в голове. Олег подчинился команде моментально и беспрекословно. — [Откатиться к правой стене, прижаться к ней спиной!]

— А ну… — Кирилл на пару секунд замедлился, появляясь из чёрного размытого облака. — Эй, он увернулся от меня! От меня уже пять лет никто не уворачивался!

— А если так? — Антон стоял, скрестив руки на груди… но вдруг Олег почувствовал резкую боль у себя в животе. — С кровоизлиянием во внутренние органы тоже будешь уворачиваться?

[Сделай это!] — поторопил его Владыка. Что ж… или сейчас, или никогда — второго шанса ему не дадут. Олег выхватил один из трёх свитков, роняя остальные два, и резко разорвал печать на нём. А затем захрипел и завалился на бок — боль в животе становилась почти невыносимой, и сознание вновь решило покинуть его.

Глава 7 — Отпущение грехов

[Грехи исповеданы.]

Эта надпись была первым, что увидел Олег — ещё до того, как к нему вернулось обычное, земное зрение, буквы повисли в темноте. Они слабо светились жёлтым, но вокруг них всё равно нечему было освещаться, и это было просто жёлтое на чёрном. Или даже золотое на чёрном. Элитарно…

Ну, допустим, медленно и заторможено размышлял Олег, глядя на эти буквы. Допустим, грехи исповедованы. А что это значит?..

…и тут сознание вернулось. Вселенная вокруг него загудела, ускорилась — и в пять секунд наполнилась звуками и цветами. Тело жутко болело… но с каждой секундой боль уходила и уходила, превращаясь в остаточную.

Олег разглядел перед собой лица Антона и этого, второго — Кирилл, кажется? Лица неожиданно обеспокоенные… но это было не точно, потому что разглядеть получше выражения тех лиц мешали золотые буквы, продолжающие висеть у Олега перед глазами.

«Убрать надпись», — приказал Олег. Буквы медленно растворились в воздухе. Да, наверное, эти лица можно было назвать обеспокоенными.

— Встать можешь? — чётко, по-военному, уточнил Кирилл, подсовывая руку ему под спину.

— Органы тебе заштопал обратно, — Антон выглядел более беспечным, но всё равно было видно, что он обеспокоен. — Извиняй… работа такая. Бывают перегибы, сам знаешь.

Всё это было… странно. В чём выражается действие этой Исповеди? Агенты потеряли память о том, в чём обвиняли его? Они больше не помнят о его грехах, которые отпущены?

[Очень близко,] — зазвучал в голове у Олега голос Влада. — [Они помнят о них, но не считают их грехами. Ничего из того, в чём они обвиняли тебя, больше не является плохим в их сознании.]

Ага, ясно. Свиток-индульгенция. Совершаешь нечто непотребное, разрываешь его — и все считают, что так и нужно. Удобная штука. Олег опёрся рукой о стену и начал медленно приподниматься.

— Так я свободен? — уточнил он.

— Не совсем, — покачал головой Кирилл. — Мы всё же официальная организация. Подпишешь документы, все процедуры… к обеду или чуть позже будешь свободен.

Ну, и то хорошо. Надо было отдать Владу должное — решение он действительно нашёл.

Если только…

«А какое радиус действия у этой штуки?» — обеспокоенно произнёс Олег, поднимая два остальных свитка. — «За мной же следили ещё и через камеру. Что, если сейчас сюда ворвутся другие агенты, сообразившие, что с их напарниками что-то не так?»

[Радиуса нет — свиток воздействует на всех, кто тебя видел в момент применения,] — ответил Влад. — [Это включает в себя и слежку через камеры, и магическое зрение…]

Ага, отлично.

[Опережая твой следующий вопрос — ограничений по времени тоже нет,] — добавил Владыка. — [Твои грехи отпущены и прощены навсегда. Но только старые, так что второй раз им лучше не попадаться.]

Интересно… а если совершить что-то невероятно ужасное — развязать войну, устроить теракт в центре столицы — а потом разорвать этот свиток перед камерами и транслировать запись на весь мир? Злодей тут же станет добропорядочным гражданином? И те, кто посмотрел запись, станут выгораживать его перед теми, кто не смотрел?

Короче, штука эффективная — но и опасная, если попадёт не в те руки. Хм. А он является «не теми руками»?

— Итак, — Кирилл подвёл его к стулу (на этот раз не как заключённого, а как человека, который потерял сознание и может снова упасть). — Посиди здесь, сейчас тебе принесут одежду и что-нибудь поесть… А мы пока подготовим все документы и протоколы. Не больше пары часов.

— Ладно… — Олег уже почти не чувствовал боли, но произносил слова слабо и вяло. Так они будут чувствовать больше вины и поторопятся.

Антон и Кирилл вышли, а спустя пару минут в помещение зашла молодая девушка — лет двадцати пяти; она несла сложенный комплект одежды с нашивками ДМК и нож.

— Оденься, а потом нашивки придётся отпороть, — кивнула она ему. — Прости, но тебе не положено в ходить с такими знаками.

— Ничего страшного, — согласился Олег, быстро начиная одеваться. Лицо девушки было ему знакомо; именно она вчера — вместе с ещё одним парнем — караулила его у выхода из вулканических Врат, пялясь в планшет.

— Странно… — девушка вдруг хлопнула себя по лбу и покачала головой. — Я так и не поняла, что это за свиток ты разорвал, но это что-то знакомое…

«Хьюстон, у нас случайно не проблемы?» — уточнил Олег, застёгивая рубашку.

[Пока не знаю, но вполне могут быть. Им лучше не задумываться над произошедшим…]

«Что именно они обо мне сейчас думают? Они поверили в ту версию, что я им выдал — ну, что у меня класс Монстра?..»

[Нет, не поверили. Они обвиняли тебя во лжи — значит, сейчас они по-прежнему считают, что ты лгал, но думают, что в этом нет ничего плохого. Они не считают тебя опасным…]

Ох. Но по-прежнему считают его странным. Неизученной аномалией. Возможно, Владыка не рассчитывал на то, что его пленителями окажутся не просто мракоборцы и стражи порядка, но ещё и исследователи всего необычного.

— Сейчас я принесу тебе что-нибудь поесть, — девушка вышла. Хм… доверяй, но проверяй? Дверь она заперла. Действует по протоколу — или…

«Что думаешь?» — Влад явно понимал неоднозначность ситуации, и Олег решил посоветоваться с ним.

[Думаю… думаю,] — признал тот. — [Они не обвинят тебя ни в чём из того, что раньше. Но они заметят нарушения собственного протокола. Не сейчас, надеюсь, но довольно скоро — может, к вечеру или завтра.]

«Значит, нужно, во-первых, поскорее выбираться отсюда, а во-вторых — думать, как быть дальше», — заметил Олег. — «На этот счёт у тебя есть идеи? Домой я теперь пойти не могу, исключено… да и вообще перемещаться по улицам будет проблематично, если они видят меня через свои радары…»

[Они видят не тебя — они видят меня,] — ответил Владыка. — [В этом и лежит ответ на вопрос.]

Ясно… всё сложно. Оставалось только надеяться, что сущность и на этот раз всё сделает как надо.

Дверь снова раскрылась. Девушка вошла вновь; в руках у неё была вовсе не тарелка, как ожидал Олег, а довольно объёмный пакет в полиэтиленовой упаковке.