Не в списке

ГЛАВА 1

Небольшой Киселёвск. Среди серых двухэтажных и пятиэтажных «сталинских» и «хрущёвских» построек, на самой его окраине одиноко стоял ветхий дом на восемь квартир со старыми деревянными окнами и малонадёжной дверью в угрюмый подъезд, окрашенный синей краской. Крыша у дома периодически протекала, из-за чего доставляла всем жителям большие неудобства. Но особенно от этого страдала семья Киры – второй этаж халупы уже давно нуждался в капитальном ремонте.

– Мама, крыша опять течёт! На улице дождь, когда же это всё кончится?.. –взмолилась Кира, поставив на деревянный пол потёртый жёлтый тазик.

– Ох, не знаю. Отец твой опять запил. Ты это сама видишь, а одна я выбраться из этого болота вряд ли смогу. И так на двух работах вкалываю. Мне ещё тебя вырастить надо, выкормить, одеть и обуть. А его это не волнует. Вон… Снова с друзьями в гараже сидит и водку за шиворот льёт, – вздохнув от такой тяжёлой жизни, призналась мать Киры, Екатерина Александровна.

– Когда я закончу школу и получу аттестат, то уеду отсюда… учиться. Мам, обещаю, что обязательно заберу тебя с собой! – Кира вытерла последние разводы воды и отбросила в сторону тряпку.

Екатерина Александровна поджала губы и устало пустилась на продавленный диван, рассматривая снова намокшие от потёков обои:

– Да, но для этого нужно много читать, много заниматься и старательно выполнять все домашние задания, Кира, иначе университета тебе не видать.

– Я тут подумала… – девочка осторожно посмотрела на мать. – Может, мне пойти работать? Некоторые из нашего класса раздают листовки на улицах. Я могла бы тоже это делать и получать хоть и небольшие, но деньги.

– Нет, Кира. Твоя задача сейчас – получить образование. Это главное. О работе забудь, лучше возьми в руки учебник и начни решать задачи по алгебре.

– Мама, ну как ты не понимаешь! -сорвалась на крик Кира. – Я хочу иметь собственный доход, покупать косметику и новую одежду. Вон Катька Хмельнова из одиннадцатого «Б» сама купила себе куртку. Она модно выглядит, ходит в кино и на дискотеки, а я не могу себе этого позволить, потому что ты родила меня от этого… от него!

До того момента спокойная женщина стукнула кулаком по потёртой обивке дивана:

– Перестань так говорить о своём отце!

– Я ненавижу его! Он испортил нам всю жизнь! Почему ты с ним живёшь?! Почему он висит на твоей шее и не соизволит выйти на работу?! Он использует нас. Он просто алкаш! – раскричалась Кира, побагровев от настигнувшего врасплох гнева.

– Кира, мне сложно объяснить это, но когда-то я полюбила твоего отца, и нашему благополучию ничто не угрожало. Но завод, на котором он работал, обанкротился, а всех работников предприятия уволили по сокращению штата. С тех пор внутри него что-то изменилось, он стал замкнутым и неразговорчивым. Папа боится, что никому уже не нужен, что он потерял свою былую квалификацию. А для мужчины очень важно знать, что он востребован. И, к сожалению, твой отец не оказался таковым – вот откуда все проблемы, – угрюмо сказала Екатерина Александровна, потупив взгляд и теребя растрепавшуюся от старости велюровую обивку сиденья.

– И ты собираешься жить с ним всю оставшуюся жизнь? Посмотри, какой ты стала! Ты превратилась в старуху! – возмущению Киры не было предела, она махала руками перед лицом Екатерины Александровны, которая впервые видела такой свою собственную дочь: злой и взбешённой.

– А что мне остаётся делать? Выгнать я его не могу… И не называй меня старухой… Как тебе не стыдно так говорить?! Бессовестная!

– Я никогда не буду так жить, мама! Запомни это!

– Дай Бог, дочь. Дай Бог…

*** Она такая…

Кира росла в семье скромного педагога местного училища, Екатерины Александровны, также подрабатывающей по вечерам фасовщицей товаров в местном магазине, и рядового механика городского завода Анатолия Дмитриевича. Их дочь поздно появилась на свет, и родители, как могли, баловали девочку. В меру своих финансовых возможностей Екатерина Александровна и Анатолий Дмитриевич старались порадовать Киру новой игрушкой, заколкой или блузкой, но излишних трат в их доме никогда не было, а уж после сокращения главы семейства на заводе и вовсе пришлось туго. На долю Екатерины Александровны выпало устроиться на вторую работу, чтобы содержать родных, оплачивать коммунальные услуги и готовиться к поступлению дочери в университет.

Девочка с детства росла крайне самостоятельной. Она развивалась буквально на глазах, часто демонстрируя, что не нуждается в опеке и контроле со стороны своих родителей. Всегда и во всём проявляла свой твёрдый характер с нотками лидерства, стремилась быть победительницей в любом соперничестве. Так, она занимала первые места в школьных и окружных соревнованиях по лёгкой атлетике, и все тренеры в голос пророчили ей большое спортивное будущее. Если у Киры что-то не получалось, она была способна сама дойти до результата и разобраться в задачах, которые стояли перед ней. Свой волевой и сильный характер девочка унаследовала от матери, но с возрастом становилась порой настолько резкой, что Екатерина Александровна невольно думала – со второй работой она упустила воспитание дочери.

Друзья Киры её уважали, она была душой компании и лидером среди небольшого коллектива девочек-подружек. Подруги знали – та всегда поддержит друзей в беде, но большую обиду и предательства никогда не простит.

Острый ум и независимость от оценок окружающих – вот то, что выделяло Киру из толпы. Но часто случалось так, что внешняя оболочка не соответствовала внутренней – в душе она, порой, очень остро откликалась на критику, скрывая ото всех свою ранимость. Потому её мать, Екатерина Александровна иногда даже не догадывалась, что творилось в голове её дочери, а уж в сердце – тем более. Она знала, что в школе Кира училась хорошо и достигала успехов в таких предметах, как математика, литература и биология. Однако, она никогда не спрашивала дочь о том, кто из парней её нравился, с кем она дружит, кто провожал её домой после школы. Будучи учителем советской закалки с большим опытом работы, Екатерина Александровна избегала разговоров с Кирой о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, считая этот вопрос излишне развратным и пошлым для юной девушки, обходила стороной сексуальное воспитание дочери, потому как просто не знала, каким образом нужно преподнести информацию молодому поколению, которое тут же найдёт ему применение. И, наконец, у неё просто не было времени для того, чтобы поговорить с дочерью о том, что её действительно волновало и тревожило.

Хотя что у говорить – сама Кира не стремилась к общению с матерью на откровенные темы, считая Екатерину Александровну старомодной и ничего не смыслящей в новых молодёжных течениях. Строптивый характер подогревала её яркая внешность: темные волосы с пепельным отливом, постриженные под «каре», подчёркивали ярко-голубые, выразительные глаза и пухлые, будто бархатный бантик, губы.

***

Вдруг послышался приглушённый стук в дверь и шорох в подъезде.

– Вернулся… – недовольно промолвила Кира. – Мама, открой сама, я не хочу видеть его пьяное и отёкшее от водки лицо, – бросила она и шмыгнула в свою комнату, закрыв за собой дверь на замок.

Наспех выполнив к следующему дню домашнее задание, Кира открыла шкаф, чтобы рассмотреть свою немногочисленную одежду, которая уже имела довольно поношенный вид. «Эх, и что же мне завтра надеть? Может юбку покороче? Вот эту… чёрную… Хотя нет, Мария Сергеевна завтра тут же позвонит маме и расскажет в каком я была виде на уроках. Придётся надевать эту дурацкую юбку по колено и белую блузочку с рюшами», – недовольно подумала Кира, доставая с полок то одну вещь, то другую. У неё было предчувствие, что завтра должно произойти что-то непредвиденное и особенное, поэтому её руки так тянулись к старенькому шкафу, доставшегося ей ещё от её покойной бабушки.

–Кира, пойдём ужинать! – услышала она негромкий голос мамы, доносившийся за дверью.