Страница 12 из 15
Может быть, эти строки покажутся не вполне толерантными, но я ведь человек из Прошлого, в чем честно и признаюсь. Герои моих книг – те и вовсе из Вечности, поскольку подпитывает мое перо мировая мифология, начиная с индийских Вед и заканчивая греко-римским Мифом. А богам, как известно, всегда позволялось многое. Вот и я, набравшись у моих героев свободомыслия, позволяю себе в своей серии «Споры богов» некоторые вольности, в частности, выносить человечеству весьма нелицеприятные оценки. Тем более что духовным идеалом для меня был и остается наш великий свободолюбец Александр Сергеевич Пушкин, творивший во времена не менее драматичные, чем те, что выпали на нашу долю. А он Судией считал одного лишь Бога.
Атлас недоумевал. Для чего его вызвали на Крит, служивший Зевсу для тайных свиданий с новой пассией, Европой? Поговаривали, что Громовержец, пребывая в облике быка, умыкнул дочку царя Агенора, но не вернул ее в Финикию, натешившись вволю, а поселил на обезлюдевшем после Потопа острове.
И только оказавшись во дворце Европы, Атлас понял, что призван для выполнения весьма деликатной миссии – требовалось перенастроить генетическую программу чудо-бычка, чье рождение также было покрыто тайной. Пытаясь скрыть от любопытных взоров несчастный плод греховной связи, бычка поселили в подземелье, представлявшем собой лабиринт, возведенный умельцем Дедалом.
Атлас сам был сыном Посейдона от смертной и мог уродиться кем угодно, примером чему был брат его, крылатый конь Пегас, а посему он искренне сочувствовал мутанту, понимая, что будущее несчастного теляти целиком зависит от вынесенного им вердикта. По составу крови, лимфы и костного мозга Атласу надлежало определить, бык ли это по своей генетической сущности или человек и много ли в нем божественной природы. Иными словами – ихор ли течет в жилах мутанта или обыкновенная бычья кровь.
После весьма церемонного знакомства с Европой и ее веселыми резвыми детишками, Миносом и Радамантом, Атласа доставили в нижний ярус дворца, имевший выходы в лабиринт. Там ему предстояло осмотреть своего будущего пациента, унаследовавшего черты то ли быка, то ли смертной девы, то ли кентавра, как заметил мельком Зевс, явно не желавший углубляться в подробности.
Однако взору Атласа предстал и не бык и не кентавр. Невинное рогатое существо лицом напоминало Европу, однако сияние ярких фиолетовых глаз выдавало в нем божественную породу. Мутанта вовсе не портил довольно частый в прошлые времена изъян, когда нижняя часть тела носила ретроградную форму парнокопытного, однако поведенческие навыки выдавали в нем человека. Завидев гостя в синей тоге атланта, несчастное создание неуклюже поднялось на задние копытца, как это делает пес, желающий заслужить похвалу хозяина, и чего никогда не сделал бы упрямый бык, а тем более гордый кентавр.
Атласу одного взгляда хватило, чтобы понять: мутант появился в результате любовной игры его божественного родителя, принявшего во время совокупления со смертной образ зооморфа. Мелькнуло подозрение, что Зевс исчез, едва спустившись в лабиринт, дабы избежать лишних вопросов. Но прозорливому сыну Посейдона и не нужны были чьи-то пояснения. Он верил только своим глазам и ушам. А также Науке. Кроме того, у него был при себе Хрустальный череп, столь необходимый при диагностике.
Бычок, привалившись к стене, угрюмо поглядывал на незнакомца в синей тоге. Ему очень хотелось опуститься на передние копытца, но еще больше хотелось быть похожим на молодцеватых парней, которых регулярно присылала к нему красивая богиня Афина.
Полагая, что мутант не владеет членораздельной речью и чтобы не смущать его расспросами, Атлас включил Хрустальный череп, позволявший считывать чужие мысли. И в мозг его потекли сбивчивые горькие признания:
– Когда я замерз и завернулся в синюю подстилку, Афина засмеялась и сказала, что я теперь почти как атлант. И этот высокий господин кутается в синий плащ. Значит, он с Атлантиды. А там живут самые справедливые люди. Это Гефест сказал, когда замки на стойло навешивал. Он ворчал, что вот атланты никого на цепь не сажают и замков на загоны не вешают… Как бы сделать так, чтобы гость забрал меня с собой на Атлантиду? Я бы бегал там по траве, сколько хотел… играл бы с бычками и мальчишками… Но вряд ли ему нужны уроды… Надо продержаться как можно дольше, не опускаясь на передние ноги, и вести себя, как ребята, которых привозит строгая, но справедливая Афина. Те тоже поначалу робели и переминались с ноги на ногу, готовые развернуться и убежать. Но от Афины не убежишь, кроме того, сад огорожен такой стеной, что даже я перепрыгнуть не могу.
Раздался глубокий вздох, после чего череп отключил функцию прямой речи, и в мозгу Атласа стали рисоваться картины цветущего сада, полного птичьего гомона и звонких мальчишеских голосов. Ребята явно о чем-то спорили.
– Не позорьте меня, поприветствуйте нового друга! – послышался властный голос Афины. – А то Минотавр решит, что в Аттике живут дикари.
– Приветствуем тебя, наш новый друг! – ответил хор ломких юношеских голосов.
А дальше понеслось бормотание:
– Но мы с ним играть не будем. Он нас забодает или съест. Он совсем дикий.
– Зато вы просто трусы! – язвительно бросила богиня. – Выходит, зря я учила вас бегать?! А ну-ка, наперегонки! До противоположной стены.
Совет Афины был равен приказу, и мальчишки выстроились в ряд. По знаку богини все кинулись вперед. Бежали, стараясь не толкаться и не наступать друг другу на ноги, потому что правилами это было запрещено. Да и деревья мешали. Особенно осторожничал Минотавр, понимая, что своим копытом может больно ранить и мальчишки больше никогда не согласятся поиграть с ним. Но всё равно он прибежал к финишу первым. Забег повторили. Потом еще и еще! И каждый раз Минотавр изо всех сил пытался отстать, но приходил первым.
Он даже специально засиживался на старте, чтобы афинянам было не обидно, однако его уловка не укрылась от богини.
– Не поддаваться, это нечестно! – резко выкрикнула она.
– Нееет, чееестноооо… – набравшись храбрости, глухо промычал Минотавр.
Глаза богини, и без того круглые, чуть не выкатились из орбит.
– Да ты и говорить умеешь?! – воскликнула она. – Тогда объясни, почему честно давать фору сильным, тренированным мальчишкам, будущим воинам? Ты что, заведомо считаешь себя победителем?
Было видно, что Минотавр с трудом подбирает слова, но он старался говорить ясно и четко, как отвечали своей богине афиняне.
– Ммыы! Мы не равныыы! – сказал он протяжно и уныло.
Афина подошла, потрепала теленка по загривку, и слова стали выскакивать сами, почти без запинки.
– Мы с ними разные, – бодро отчеканил Минотавр. – У меня четыре ноги, а у ребят всего по две. Значит, мне надо два раза пересечь сад, а им один, тогда будет справедливо.
Тут уж богиня едва не лишилась дара речи, а мальчики запрыгали, хлопая в ладоши.
Когда шум утих, Афина ласково погладила Минотавра по голове, отчего рожки вроде стали короче, и, обернувшись к мальчикам, сказала:
– Я думала, вы будете учить Минотавра, но, оказывается, вам надо у него поучиться. Вам созданы все условия, а вы год палочки на песке чертили, потом на пальцах показывали, прежде чем счет освоить. А Минотавр своим умом до всего дошел. Что касается понятий о чести и честности, боюсь, некоторым из вас эти материи вообще не доступны.
Богиня говорила так мудрёно, что мальчики заскучали, да и Минотавр стоял, понуро опустив голову. Афина смилостивилась и закончила свою речь очень просто:
– Оставляю вас с Минотавром на декаду, потом вас сменит другая команда. Вас будут тут кормить и поить. Самим не воровать и ничего не выпрашивать. Ночевать будете под открытым небом или под навесом, купаться вместе с Минотавром, с ним же будете играть, а после игр – разговаривайте друг с другом, о чем хотите. Еще одно условие – без причины не драться, обидных прозвищ не придумывать.