Страница 8 из 15
– Надеюсь, мы не слишком помешали, – повинилась Маграт.
– Моя дорогая леди, могу ли я прежде заметить, какое счастье простому фигляру узнать, что его публика способна видеть дух за невзрачной маской грима?
– Думаю, да. Вы можете говорить что угодно, господин Витоллер, – заверила матушка.
Он вновь надел шляпу, и они с госпожой Ветровоск смерили друг друга долгими оценивающими взглядами как два профессионала своего дела. Витоллер сдался первым и постарался сделать вид, что вовсе не соревновался.
– А теперь позвольте узнать, чем я обязан визиту трех столь очаровательных дам?
И вот так он выиграл. Матушка только рот раскрыла. Она в жизни не претендовала на что-то значительнее «симпатичной» и «заметной». Это нянюшка по отсутствию зубов могла соперничать с новорожденным и имела лицо столь же сморщенное, как изюм. Про Маграт в лучшем случае можно было сказать, что она в достаточной мере невзрачна, а по формам напоминает гладильную доску с парой горошин, пусть даже голова у нее набита всякими романтическими бреднями. Матушка ощутила воздействие какой-то магии, причем совершенно непривычной.
Всему виной был голос Витоллера. Одна манера произношения волшебным образом преображала любые его слова.
«Только глянь на нас, прихорашиваемся, как две монашки», – одернула себя матушка, перестала приглаживать свой железобетонный пучок и выразительно прокашлялась.
– Мы хотели бы поговорить с вами, господин Витоллер. – Указала на актеров, что разбирали декорации и старались держаться подальше от нее, и добавила заговорщическим шепотом: – Наедине.
– Ну конечно, дорогая леди. В настоящий момент я снимаю комнату в уважаемом питейном заведении.
Ведьмы огляделись. Наконец Маграт рискнула предположить:
– Вы про тот паб?
В Большом зале Ланкрского замка было холодно и неуютно, а мочевой пузырь нового камергера здоровее не становился. Слуга стоял и извивался под взглядом леди Флем.
– О да, – заверил он. – У нас их много. Множество.
– И люди ничего не предпринимают? – спросила герцогиня.
Камергер удивленно моргнул.
– Простите?
– Люди их терпят?
– Конечно, – радостно сообщил камергер. – Считается добрым знаком, если у вас в деревне живет ведьма. Уж поверьте.
– Почему?
Камергер замялся. Последний раз он обращался к ведьме за помощью из-за некоторых проблем с прямой кишкой, что превратили посещения уборной в ежедневную пытку. Благодаря горшочку с мазью жизнь страдальца стала куда легче.
– Они помогают разрешить разные жизненные трудности.
– Там, откуда я родом, мы ведьм не терпим, – твердо отрезала герцогиня. – И здесь им хозяйничать не позволим. Предоставишь нам их адреса.
– Адреса, миледи?
– Где они живут. Так понимаю, уж сборщикам налогов эта информация известна?
– А, – несчастно протянул камергер.
Герцог подался вперед на троне:
– Они же платят налоги?
– Ну не совсем платят, милорд…
Повисло молчание. Наконец герцог не выдержал:
– Продолжай.
– В смысле, совсем не платят. Мы никогда не требовали, да и старый король не думал… В общем, они не платят.
Герцог накрыл рукой ладонь супруги.
– Понятно, – холодно сказал он. – Очень хорошо. Ступай.
Камергер с облегчением отвесил короткий поклон и, пятясь, покинул зал.
– Ну и ну! – воскликнула герцогиня.
– Согласен.
– Это вот так ваша семья управляла королевством? Да ты просто обязан был убить своего кузена, хотя бы в интересах рода. Слабые не заслуживают жизни.
Герцог поежился. Теперь жена до конца дней будет напоминать о случившемся. В целом Флем не возражал против убийств, особенно если просто отдавал приказ, а выполняли его другие. Но убийство родича положительно торчало у него как нож поперек горла или – как он припомнил точнее – в печени.
– Именно так, – выдавил герцог. – Разумеется, следует помнить, что в стране множество ведьм, и будет непросто найти тех трех, с болота.
– Это не имеет значения.
– Конечно.
– И возьми дело в свои руки.
– Да, любовь моя.
Взять дело в свои руки. Он и так уже влип в это по уши. Стоило закрыть глаза, как в памяти возникала картина: тело короля летит вниз по лестнице. Не почудился ли Флему тяжелый вздох в темном углу? Нет, они с женой остались одни. Взять дело в свои руки! Да он их еле отмыл. Ему казалось, что если смыть с рук кровь, то вроде как ничего и не было. И Флем тер и тер ладони, пока не закричал от боли.
В общественных заведениях матушка чувствовала себя неуютно; вот и теперь с деревянной спиной сидела за стаканчиком портвейна, отгородившись им словно щитом от всех соблазнов мира.
А вот нянюшка Ягг охотно допивала уже третью рюмку. Госпожа Ветровоск недовольно подумала, что такими темпами все закончится обычными для подруги танцами на столе, задиранием юбок и распеванием «До зада ежа никому не добраться».
Стол был усыпан медными монетами. Витоллер с женой сидели друг напротив друга и наперегонки подсчитывали выручку.
Матушка присмотрелась к госпоже Витоллер, когда та выхватила фартинг из-под пальцев мужа. Явно неглупая дама, да и мужем заправляет, как овчарка любимым ягненком. Госпожа Ветровоск имела лишь общее представление о перипетиях супружеской жизни, примерно как астроном о далеких планетах и других мирах, однако уже сообразила, что супруга Витоллера обладает неисчерпаемыми запасами терпения, исключительными организаторскими способностями и ловкими руками.
– Госпожа Витоллер, могу я позволить себе вольность и спросить: ваш брак принес плоды?
Пара воззрилась на матушку.
– Она имеет в виду… – начала нянюшка Ягг.
– Нет, я поняла, – тихо перебила госпожа Витоллер. – Нет. Когда-то у нас была девочка.
Словно небольшое облако повисло над столом. Пару секунд Витоллер казался почти обычного сложения и намного старше возрастом. Он уставился на горку монет перед собой.
– Дело в том, что у нас есть ребенок, – пояснила госпожа Ветровоск, указывая на дитя в руках нянюшки. – И ему нужен дом.
Витоллеры посмотрели на малыша. Затем импресарио вздохнул.
– Актерская жизнь не для детей. Вечные переезды. Вечно новый город. Никакой возможности учиться – а говорят, в наши дни это важно. – Но взгляда не отвел.
– А почему ему вдруг понадобился дом? – спросила госпожа Витоллер.
– У него нет собственного, – пояснила матушка. – По крайней мере, такого, где ему были бы рады.
Молчание затянулось. Наконец госпожа Витоллер спросила:
– А вы просите об этом, потому что являетесь ему…
– Крестными, – быстро ответила нянюшка Ягг. Матушка слегка опешила – ей и в голову не пришло, что потребуется объяснение.
Витоллер рассеянно играл монетами. Жена потянулась через стол и коснулась его руки. Между супругами слово произошел некий безмолвный разговор. Матушка отвела взгляд. За свою жизнь она научилась читать лица людей, но иногда – вот в такие моменты – предпочитала этим не заниматься.
– Увы, у нас туговато с деньгами… – начал Витоллер.
– Но в целом хватит, – твердо договорила его жена.
– Да. Думаю, хватит. Мы с радостью о нем позаботимся.
Матушка кивнула и закопалась в самые глубины своего плаща. Выудив небольшой кожаный мешочек, она бросила его на стол. Внутри было много серебра и даже несколько золотых монеток.
– Этого хватит на… – она поискала нужные слова, – …пеленки, распашонки и все такое?
– На сто раз да с лихвой, – слабо промямлил Витоллер. – Чего ж вы сразу не сказали?
– Если б мне пришлось вас покупать, вы бы того не стоили.
– Но вы же нас вообще не знаете! – воскликнула госпожа Витоллер.
– Верно, – спокойно подтвердила матушка. – Разумеется, мы хотели бы получать весточки о малыше. Отправляйте нам письма и все такое. Однако о нашем разговоре молчок, ясно? Ради блага ребенка.
Госпожа Витоллер посмотрела на двух старших женщин.