Страница 3 из 5
– Девушка, ставьте…
– Да, да, да…– покорно отозвалась я и демонстративно подошла с коктейлем в руке к этому богатству. Мент отвлекся на обыск следующего пришедшего, а я тем временем быстренько слиняла. Вдогонку я услышала какие-то несмелые требования стража порядка вернуться, но было уже поздно.
За всей этой комичной сценкой наблюдала взволнованная Ирка, которая подбежала ко мне и радостно сказала:
– Молодец, Танька!
– Кому, кому, а ментам свое бухло я никогда не отдам! – отозвалась я серьезным тоном.
– Видела, сколько они выпивки там настреляли?
– Сядут после концерта, и пить все это будут.
Мы попытались пройти к сцене, но теперь даже к кордону пройти было невозможно.
– Смотри, народ все это как-то обходит.
– Блин! Там зона VIP. Можно пройти только по каким-то пропускам.
– Надо подумать, как их достать.
Мы прошли ближе к дороге, по которой проезжали служебные машины и машины звезд и увидели ментов, стоящих за ограждением. Мы решительно к ним направились и начали просить у какого-то немолодого нахала пропустить нас к сцене. Как многие московские мусора, он был толстый, страшный и наглый:
– А что мне за это будет?
– Большое спасибо, – деловым тоном ответила Ирка.
Мент ухмыльнулся, пошарил в своем кармане и вытащил из него десятка два пропусков, которые давали право не только подойти к сцене, но и попасть за нее! Блатной народ надевал эти пропуска себе на шею и гордо расхаживал по аэродрому.
И тут мент заявил:
– Целоваться будем?
– Я лучше жабу поцелую, – начала горячиться я, отходя от кордона, – вдруг она в принца превратиться.
Мы вернулись в толпу с грустными лицами. Я сказала:
– Может, хоть выпьем?
– Нет, ты что?! Вон ментуры сколько! – отозвалась Ирка.
Снова начинался противный мелкий дождик, что встретил нас по приезде в Тушино. Постепенно дождь превращался в ливень, на что Ирка отреагировала незамедлительно:
– Надо зонтик достать!
– Неплохо бы, а то погодка портится…
Не успела я произнести эту фразу до конца, как вдруг разразилась жуткая гроза: гремел гром, сверкала молния, а вода лилась с неба, как из открытого на всю катушку крана. На аэродроме началась полная неразбериха: люди бегали туда-сюда, хлюпая по образовавшейся грязи, а со сцены исчезли все музыканты.
– Твою мать! – прокомментировала я происходящее, – Что за херня?!
– Не херня, а х*йня!– ответила Иришка.
Зонтик то и дело вырывало из рук, дождь беспощадно лил, а Тушино постепенно из аэродрома стало превращаться в болото. Милая зеленая травка, которая произрастает на аэродроме, теперь скорее напоминала водоросли, торчащие из грязной воды.
Публика пребывала в «легком» шоке, а в зоне VIP преспокойно сидели блатные, пили пиво и наблюдали за этим бомжатником. Впрочем, как оказалось, у блатных тоже есть сердце, ибо, увидев несчастную компанию, мокнущую под дождем, они пожертвовали огромным зеленым зонтиком из кафе с надписью «Старый мельник», при этом сказав: «Чтоб вернули!». Как будто можно незаметно унести подобную махину.
За время дождя нецензурных слов было произнесено столько же, сколько воды вылилось на наши несчастные головы. Компания под блатным зонтиком стояла с несчастными, но полными рокерской удали лицами.
Минут через десять дождь всё-таки прекратился, но не прекратился мат.
– Вымокли как сволочи! – заявила я, снимая с себя серый пиджак и вешая его на забор для просушки, – Сплошные обломы!
– У меня больше нет слов, – устало ответила Ирка.
На сцену выползли ведущие – они бодро и весело болтали, пытаясь вернуть внимание публики, но их почти никто не слушал, все были заняты своими делами. Над аэродромом наконец-то появилось солнце, и в целом Тушино представляло собой довольно дурацкое зрелище: везде сушились раскрытые зонтики и развешенные шмотки, кто-то даже додумался сушить носки, повесив их на кордон; начинало казаться, что вот-вот кто-нибудь разведет костер и все пойдут к нему греться и сушиться.
Через некоторое время на сцене появилась моя любимая группа, а с ней и Вася. Правда его я не видела, так как стояла практически в последнем ряду, но это уже не имело принципиального значения. Я и Ирка бросили свои шмотки на мокрую и потоптанную траву, и, составив «козу», начали прыгать и подпевать, чем вызвали неподдельное удивление – ибо в этом оцепенении уже никто не мог проявлять таких эмоций. Истерия по поводу группы наблюдалась только у нас двоих, поэтому стоящие рядом, а особенно проходящие мимо смотрели на нас с пониманием, некоторые с сожалением и даже страхом.
Но выступление закончилось, и внимания к нам тоже как-то поубавилось. Нас это не сильно расстроило, ведь мы вспомнили, что где-то спрятаны отвоеванные у милиции коктейли и решили, наконец, их употребить.
Кто тусовался на «Крыльях», знает о существовании деревянных хреновин неизвестного назначения, расположенных недалеко от входа. Народ обычно на них отдыхает, а именуем мы их тушинскими лавками. Собственно, мы туда пришли, присели, открыли коктейли и стали рассматривать свой гениальный видок. Я с ужасом обнаружила бездарные разводы на своих бежевых колготках, а на моей черной короткой юбке виднелись какие-то жирные пятна… «Хорошо хоть пиджак высох»– подумала я.
Не буду вдаваться в подробности, тем более что я их смутно помню, но каким-то образом с нами познакомились три парня. Один был полный невысокий сероглазый шатен. Другой был худой, высокий, рыжий и конопатый. Зато третий оказался симпатичным брюнетом по имени Джон. Но, увы, очень скоро он ушел за пивом и больше не вернулся. Поэтому за пивом пошел рыжий, и очень вовремя – так как я была уже готова послать его гораздо дальше, чем за пивом из-за его шаловливых ручек, то и дело скользящих по моим коленкам. Ко мне подсел упитанный паренек, кстати, его звали Вова, (имя запомнила только благодаря нашему президенту) и мы, естественно по этой причине стали трепаться о политике. Но вскоре тема иссякла, и мы перешли на тему тусовок:
– Я могу уйти из дома и три дня там не появляться – никто не будет волноваться! – заявил Вован.
Я подумала, что родители будут только рады, когда он свалит из квартиры не на два дня, а скажем на двадцать два. Однако вслух сказала:
– Ну, меня бы за такое прибили!
– Это понятно, ты же девушка!
Разговор не был высокоинтеллектуальным, но и не раздражал. Вот Ире повезло намного меньше чем мне – к ней подсел в стельку пьяный фанат «Алисы» из этой же компании, который пытался разобраться чем старая школа рок – музыкантов отличается от новой (Иру это мало интересовало), и я было взялась помочь подруге, но чувак не сдавался (он уже был невменяем от количества принятого на грудь), и я отказалась от своего намерения.
Ситуацию спас появившийся с пивом Рыжик. Он любезно предложил мне отпить золотистого напитка, и я не отказалась. Пиво было свежим, холодным и очень вкусным. Вот с тех пор я и начала его пить.
От вкусовых наслаждений меня оторвал Вова, рука которого обнимала уже не мою талию, а кое-что пониже. Этого я уже стерпеть не могла и предложила потихоньку сваливать, так как начинало темнеть.
Дорога к станции метро «Сокол» (Тушино закрыли на вход, дабы избежать давки) была скучна, и я хотела поскорее отчалить домой, и избавиться от назойливых кавалеров. У входа в метро произошла занятная сценка. Вова и Рыжик остановились, и, глядя на нас глазами полными надежды, заявили:
– Вам на метро, а нам на автобус, давайте скажем друг другу… до свидания.
– А, ну до свидания! – хором сказали мы, и быстро проскользнули за прозрачные двери, оставив в рассеянности наших наивных спутников.
– Они надеялись, что мы оставим свои телефоны, – сказала я – совсем уже размечтались!
– Да наивные они! – раздраженно ответила Ира.
Глава 3 «Утро после выпускного»
Я уже немного отошла от «Крыльев» и жаждала новых мероприятий с участием моей любимой группы. И мероприятие не заставило себя ждать – 25 июня должен был состояться праздник «Московского комсомольца». У меня же с 24 на 25 июня был выпускной вечер. Я решила, что напиться на выпускном не получиться, так как надо хорошо (насколько это вообще будет возможно) выглядеть на МК, ведь, может, со сцены меня увидит ОН.