Страница 4 из 8
– А это еще что такое?! – в недоумении спросила она.
– Это действует наш с тобой договор! – торопливо, но спокойно ответила гостья.
– Какой договор? – не поняла она.
– Мы с тобой договорились, что ты выслушаешь меня в течение трех минут, – спокойно пояснила гостья, – и у меня еще остались чуть больше двух с половиной минут! – продолжила та. – Мы сами с тобой установили эти правила игры, поэтому тебе придется их придерживаться!
– А почему я не могу пошевелиться? – уже теперь несколько испугавшись, спросила она. – Вы меня, что, загипнотизировали, или меня парализовало?
– Нет, конечно! – послышался легкий смех. – Ни то и ни другое! Просто, так действует наш с тобой договор!
– То есть? – все еще не понимая, спросила она.
– Ты сказала: «Даю три минуты» – я согласилась! Поэтому, ты будешь вынуждена выслушать меня в течение этих трех минут и никак не сможешь помешать мне сказать все то, что я намериваюсь!
– Но… – попыталась возразить она.
– И, никаких «но»! Причем, время твоих реплик и вопросов, а также моих дополнительных разъяснений, как сейчас, не будет зачтено в отведенное мне время. Поэтому, будь добра, дослушай все, что я скажу в течение трех минут, и наш договор прекратит свое существование. Так что, я могу продолжить?!
– Валяйте! – устало выдохнула она, осознав, что ровным счетом ничего не понимает.
Ей даже не хотелось анализировать истинную природу того, что с ней сейчас происходило. Она абсолютно перестала понимать, спит она или, возможно, бредит. Вся эта ситуация уже давно вышла за рамки здравого смысла, но это, тем не менее, это не мешало ей развиваться!
«Сегодняшний вечер решил меня доконать!» – обреченно подумала она и горько усмехнулась.
– Спасибо! – вежливо отозвалась гостья на ее «валяйте». – Итак, я продолжу! Твоя жизнь круто изменилась, и произошло это, как ты, я надеюсь, понимаешь не сегодня вечером, когда твой …– гостья помедлила, явно подбирая слова, – мужчина сообщил тебе о том, что оставляет тебя!
Она хотела что-то сказать, но передумала и только вздохнула. А гостья продолжила:
– Нет, это произошло чуть раньше, полгода назад, когда ты решила не говорить ему о том, что ты… – гостья остановилась, чтобы явно перевести дух. – Что ты беременна! И втайне от него избавилась от этого своего состояния!
При последних словах, произнесенных гостьей, ее сердце учащенно забилось, а к горлу подступил комок, грозящий ей удушьем.
– Ты, конечно, полагала, что так будет лучше для всех…– спокойно продолжила гостья. – Что вы оба не готовы к такому продолжению отношений, и сегодняшний вечер должен был окончательно убедить тебя в том, что тогда ты поступила правильно! – гостья остановилась на несколько секунд, – однако, поверь мне, это совсем не так! – и гостья умолкла.
– Но… откуда вы знаете?! – славленым голосом спросила она, так как комок продолжал все сильнее сдавливать ей горло, а на глаза опустилась пелена слез. – Я не говорила ни одной живой душе, даже маме! Я уехала для этого в другой город! – теперь она уже почти кричала. Несмотря на полную телесную обездвиженность, ее чувства бушевали и вырывались наружу.
– Успокойся, пожалуйста… – попыталась остановить ее гостья.
Но, было уже поздно! Эмоции наконец-то прорвали толстую стену обороны, выстроенную рассудком сегодняшним вечером, и хлынули бурным потоком слез по щекам. Она рыдала в голос, не в силах сдержать ни слез, ни стонов, вырывавшихся, казалось, откуда-то прямо из глубины ее сердца. Ей даже не мешало то, что она не может пошевелиться и, по-прежнему, сидит все в той же позе. А невозможность вытереть лицо руками, наоборот, создавала дополнительную свободу беспрепятственно струящимся по щекам соленым ручьям.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем ей удалось успокоиться. Обессилев от собственных рыданий и, продолжая, по инерции нечасто всхлипывать, она, наконец, произнесла тихим и охрипшим голосом:
– Что дальше?!
Незваная гостья, сидевшая все это время тихо и неподвижно, немного пошевелилась в своем кресле, глубоко вздохнула и, видимо, делая усилие над собой, негромко сказала:
– Прости меня, пожалуйста, но так было нужно! Иначе ничего не выйдет! – ее голос чуть заметно задрожал.
– Да, хватит уже извиняться!– безжизненным голосом, но довольно резко ответила она. Но, недолго помолчав, все же спросила: – А что именно должно выйти?
Гостья тоже недолго помолчала и твердо, но, при этом, ласково ответила:
– Все исправить!
– А-а…, ну, ясно! – выдохнула она, продолжая всхлипывать. – И, как? – ее голос прозвучал совершенно глухо.
Случившаяся с ней истерика полностью смысла потоком слез все краски сегодняшних переживаний, погрузив ее в состояние спокойного созерцания и ожидания неминуемого окончания происходящего с ней абсурда.
На секунду ей показалось, что она окончательно помешалась, но она поспешила отогнать от себя эту совсем уж безрадостную мысль.
– Ты вернешься назад на полгода, в свое прошлое, и не станешь совершать той… ошибки, а позволишь ситуации развиваться по другому сценарию! – все также тихо и спокойно ответила гостья.
– Так просто?! Вернусь и все исправлю! – она прищелкнула языком. В голосе звучала горькая ирония и такая же горькая усмешка исказила ее лицо. – А поможете мне в этом, вероятно, именно вы! – и это не было вопросом.
Сначала она только вновь усмехнулась, но затем усмешка перешла в тихий глухой смех, который начинал становиться все громче, грозя перерасти в очередную истерику.
Еще одна истерика только с противоположным знаком грозила окончательно измотать ее. Поэтому гостья поспешила довольно резко прервать развитие истерики, неожиданно и стремительно поднялась из своего кресла, быстрыми шагами пересекла комнату и, остановившись возле кресла, присела на его подлокотник так, что теперь их лица отделяли друг от друга не более тридцати сантиметров.
В это мгновение смех застрял где-то в ее горле, и ею овладело такое ощущение, как будто они с гостьей незаметно поменялись местами, и та теперь сидит неподвижно в кресле, а она сама, сидя на подлокотнике, нависает над ней и едва заметно улыбается одними глазами.
Полумрак комнаты больше не мешал ей рассмотреть лицо незваной гостьи, оно было слишком близко!
– Ну как, теперь узнаешь?! – ласково спросила гостья и положила свою руку ей на плечо.
Именно в момент этого прикосновения сковывавшее ее тело оцепенение полностью исчезло, и она почувствовала, что снова может свободно двигаться. Вот только от настигнувшего ее шока пошевелиться ей так и не удалось.
Только рот предательски медленно приоткрылся сам собой и замер в таком положении.
Они смотрели друг другу в лицо и выражения их лиц были также схожи, как и сами их лица. Гостья с нескрываемым любопытством, определенным недоумением и даже волнением разглядывала ее точно так же, как и она гостью.
Наконец она справилась с собой и не без усилия выдавила:
– А ты кто?!
К этому моменту гостья убрала руку с ее плеча, поднялась с подлокотника кресла, подошла к торшеру и включила приглушенный плотным абажуром свет.
– Честно говоря, я думала, что у тебя уже не останется этого вопроса! – гостья слегка наклонила голову и улыбнулась.
От этой милой и немного детской улыбки она начала приходить в себя и, вспомнив, что уже может свободно двигаться, вытянула затекшие руки и ноги.
Она потянулась, покрутила головой, не сводя глаз со своей гостьи, и попробовала встать, чтобы немного размяться. Но ее голова вдруг стремительно закружилась, и она рухнула обратно в кресло.
– У тебя сильное эмоциональное потрясение, посиди еще немного, я принесу тебе воды! – по-дружески ласково сказала гостья.
– Давай… – рассеянно ответила она, пытаясь лучше рассмотреть гостью теперь уже в неярком свете торшера.
Та мягкой походкой прошла в кухню, налила в стакан воды и вернулась в комнату, протягивая его ей.
– Я, с твоего позволения, тоже вернусь в кресло… – тихо сказала гостья. – Для меня наша встреча – это, ведь, тоже момент весьма эмоциональный!