Страница 145 из 179
Только теперь она заметила, каким бледным и осунувшимся выглядит её Лёва. А ведь он действительно устал, причём настолько, что даже сам готов это признать, чего раньше вообще не случалось. Ей даже стало жаль его, но вовремя вспомнилась их утренняя встреча в кафе, и всю жалость, как рукой сняло.
- Хорошо, - как можно равнодушнее проговорила она, смахивая с щеки столь неуместную влагу. – До завтра я так уж и быть, ничего предпринимать не стану. Скажем, до семи вечера. Если у тебя появится какое-то решение, дай знать. А сейчас, уходи. Я тоже устала.
Он кивнул и по привычке потянулся к ней за прощальным поцелуем, но Маша отпрянула. От этого её столь брезгливого жеста, он на секунду оторопел, а потом лишь хмыкнул, развернулся и ушёл, как она и просила. И только когда за ним с грохотом закрылась входная дверь, а мимо окон мелькнул его удаляющийся силуэт, она, наконец, позволила себе сбросить маску равнодушия.
Упав на кровать, Маша уткнулась лицом в подушку и просто завыла. Протяжно, громко, не в силах сдерживать боль от рвущейся на клочки души. Она любила Лёву, настолько, насколько вообще было возможно кого-то любить. И даже, наверное, смогла бы простить ему эту измену. Да что говорить, она бы легко простила ему что угодно, если бы только… он тоже её любил. А на такое, увы, рассчитывать не приходилось.
И если она всё же решит остаться с ним, то дальше будет только больнее. В этом Маша не сомневалась ни капельки. Сегодня – контракт и Анжела, а завтра что? Новая помощница? Секретарша? Или просто очередная понравившаяся ему девушка? Ведь он не изменится. А значит нужно рвать связи и жечь мосты, пока ещё есть такая возможность. Пока Маша ещё в силах уйти.
***
Когда этим утром Максим вошёл в домашний кабинет шефа, на часах не было ещё и восьми утра. Но Дубровский, свежий и отдохнувший уже сидел за своим рабочим столом и внимательно просматривал какие-то бумаги. Рядом с ним стояла чашка и полный кофейник, а на подносе виднелось блюдо с бутербродами.
Мужчина поднял взгляд на столь раннего посетителя и удивлённо вздёрнул брови.
- Что, так не терпится отчитаться? – насмешливо хмыкнул он, но тут же отложил документы в сторону и, переплетя руки перед грудью, откинулся на спинку кресла. – Или покаяться пришёл? Так ты не стесняйся, говори. Я с удовольствием послушаю, как мою дочь занесло в твою постель.
- Василий Фёдорович, - начал Макс, но вдруг замолчал.
Сказать по правде, у него была заготовлена целая речь, которую он придумывал всю последнюю неделю. Максим постоянно прогонял её в голове, придумывая всё новые и новые аргументы и оправдания. Но, как оказалось, зря.
Когда вчера ночью он вернулся в гостевой домик, то застал там столь ошеломляющую картину, от которой у него волосы на голове зашевелились. Его Машенька, милая, любимая сестрёнка, сидела на коленях на полу своей комнаты и рыдала. Дрожащими руками она сжимала странного вида большого плюшевого кролика и едва слышно подвывала. Её всю трясло, причём настолько, что Макс не сразу поверил своим глазам. Он вообще впервые видел Машу в таком состоянии. Ведь раньше, как бы плохо ни было, чего бы ни происходило, но она всегда держалась. А значит, в этот раз случилось нечто действительно ужасное.
Ещё по опыту той жуткой истерики Мирославы, Максим помнил, что слова здесь бессмысленны. Если она что-то и услышит, то всё равно не поймёт. Именно поэтому, он просто молча взял сестру на руки, сев на кровать, усадил её к себе на колени и крепко обнял.
Как ни странно, но рядом с братом она довольно быстро успокоилась, притихла и даже перестала плакать. Он ничего у неё не спрашивал, уверенный в том, что она сама расскажет, как только сможет. И… она рассказала. И о Лёве, и об их ребёнке, и об Анжеле. А так же сообщила, что не желает жить в городе, где каждый день может столкнуться со «своим болезненным прошлым», коим теперь стал Лёва. Маша приняла решение уехать. Правда пока и сама не знала куда. И ни на какие уговоры поддаваться не собиралась.
Тогда, ближе к утру, Макс всё-таки психанул и, наконец, оставил её одну. А через час вернулся с двумя билетами на поезд до Москвы. Почему именно туда? Да он сам не знал. Ясно же что они вдвоём, да ещё и с маленьким ребёнком, в столице долго не протянут, но оттуда можно будет рвануть куда-нибудь подальше. А куда – решат по дороге.
Вот только, когда сестра увидел, что билета два, они впервые за всю свою жизнь по-настоящему поругались. Она ни за что не желала соглашаться с его намерением бросить такую интересную и перспективную работу, должность, которую почти пообещал ему шеф. Да и за их квартирой кто-то должен присматривать. А ведь у него ещё и Мира есть…
Но Макс сдаваться не собирался. Да и как он мог отпустить куда-то беременную сестру? Никак! А коль она не желает оставаться здесь и принимать его разумные доводы, значит, он просто поедет с ней. Ведь работу не сложно найти и в другом городе, пусть и не такую шикарную. Квартиру пока можно сдавать. А Мира… с ней бы всё равно ничего не вышло. И пусть Макс почти смирился с тем, что его чувства к ней, увы, не лечатся, но и совместного будущего всё равно не видел. Но все эти аргументы меркли рядом с одним единственным: Машу он не бросит. Ни за что!
И вот теперь, сидя перед шефом в том самом кабинете, который несколько месяцев считал своим, Макс упорно размышлял, как бы объяснить, что сегодня он намерен уехать? В итоге так ничего и не придумав, пришёл к выводу, что никакие вступительные речи сути не изменят, и решил начать с главного.